Религиозные практики в современной России - Кати Русселе

Православная ярмарка – это попытка создать вне храма свободную среду для общения людей, ориентированных на церковь в разной степени, по-разному понимающих смысл церкви и православной веры, разными способами выражающих свое отношение к божественному. Эта среда открыта и удобна для общения и тех, кто давно и глубоко воцерковлен, и новичков, людей «случайных», временных в церковной среде, и людей религиозно ищущих, и просто любопытствующих. Встреча таких разных групп населения в общем религиозном контексте плодотворна и для церкви, и для общества. Она воплощается в различных формах благотворительной работы, в паломнических поездках, в усилении культурных связей между регионами и центром, в создании новых форм церковно ориентированного бизнеса и просто в привычке многих горожан приходить на ярмарку семьями или с друзьями в выходные дни или церковные праздники, т. е. создает пространство для культурного отдыха.

Само понятие «воцерковленность» в этом контексте приобретает более широкий и менее формальный смысл, отличный от строго институционального его понимания. Церковно ориентированный человек, как правило, чувствует себя на православной ярмарке «своим», «в своей среде», «среди своих» и, соответственно, ведет себя и воспринимается другими как «свой». Но формальных критериев для измерения этого состояния «быть своим», по-видимому, нет, поскольку критерии эти заданы имплицитно, в культуре и истории общества, и выявляются из самого общения людей в процессе работы ярмарки. «Своим» на ярмарке может почувствовать себя и новичок, и случайно зашедший покупатель. Используя термин Эмиля Дюркгейма, можно сказать, что православие, будучи традиционной религией России, живет и дышит не только в нормах и правилах церковной жизни, но также представляет собой «генотип общества», выраженный в религиозных символах. Если это так, то православие, в таком широком понимании, содержит в себе набор важнейших культурных кодов российского общества. К этим «кодам» могут оказаться восприимчивыми и воцерковленные (с формальной точки зрения) люди, и те, кто далек от церкви. Ориентация на церковь, таким образом, не ограничивается посещением и пониманием церковных служб и участием в церковных практиках. Это стиль жизни, идеалы и устремления в их абсолютном смысле. И даже шире: это есть восприимчивость человека к неявно заданным, заложенным в культуре образцам поведения, символам и нормам общения. Это способность «без подготовки» включиться в специфический контекст, в котором «забытый» идеал вспоминается, осознается.

Примеров таких включений можно привести множество. Одна пожилая посетительница рождественской ярмарки, например, отметила, что она обычно не любит ходить по базарам и ярмаркам, но «здесь все по-другому, как в детстве». А другой обобщил: «Если есть еще на свете такие места, значит, все в мире будет хорошо». Москвичка средних лет, пробуя монастырский мед, с некоторым сожалением высказала такое наблюдение: «Они (приезжие из глубинки. – И.Н.) такие простые… Мы здесь, в городе, совсем забыли об этой простоте». Или же обычная картина: молодая пара, очевидно, гуляя по ВВЦ, зашла не в тот павильон. Осматриваются. Звонит мобильный телефон. «Слушай, здесь так клево!» Эмоциональный заряд, ощутимый в реакциях самых разных посетителей ярмарки, не случаен. Он нуждается в социологическом осмыслении.

Заметим, что не каждое движение или индивидуальное религиозное творчество, называющее себя православным, автоматически включается в церковную традицию. О включении в традицию обычно судят изнутри самой традиции, то есть с точки зрения церкви. Церковь же, как мы уже отметили, представляет собой не только иерархию и прихожан, регулярно посещающих службы, но весь православный народ, в соборном смысле, как ходящий, так и не ходящий в церковь. Соборное начало, таким образом, есть то важное звено православной религиозности, которое связывает «формальный» (храмовый) и различные «неформальные» (вне– и околохрамовые), индивидуальные выражения и поиски веры. Связь эта эмоционально заряжена и осуществляется, в частности, через общее делание, через «бытие вместе» – каковым и стремятся быть православные ярмарки.

На ярмарках, например, можно узнать о многих местночтимых старцах и старицах, которые пока еще не получили официального признания церкви и о которых не всегда есть литература в церковных магазинах. В Псковской области, например, почитается старец Николай Гурьянов. Хотя он и не является святым, прославленным всецерковно, ему написаны акафисты, и на ярмарке можно приобрести сборник его духовных песен, а также буклет, рассказывающий о его жизни и чудесной помощи. При храме на Бутовском полигоне собирают материалы для канонизации мучеников, погибших во время советских репрессий, написаны их иконы, снят фильм, который показывают в течение всей недели работы ярмарки, составлены биографии мучеников, представлены исторические находки, рассказывающие об их жизни и смерти, еще не получившие достаточного церковного и исторического осмысления. В Калужской области есть местночтимая схимонахиня Сепфора, собираются свидетельства чудес, совершаемых у ее могилы, и на ярмарке можно расспросить о них прямо у очевидцев. В Марфо-Мариинской обители чтят дивеевскую старицу Пелагею, много чудесного из жизни которой можно также узнать из бесед с сестрами. На ярмарке «Православная Русь» в Гостином дворе (2004) выставлялась недавно написанная житийная икона Матроны Московской. События из ее жизни (1881–1952) написаны в традиционном стиле и размещены по краям иконы, зримо перенося реалии недавно минувшего (советского и военного) прошлого в глубь церковной истории. На православной книжной ярмарке в Московском славянском центре один покупатель настойчиво искал акафист Пелагее Рязанской, очевидно считая, что литературу местного значения нужно искать именно на ярмарке. И в этом он был прав, поскольку ярмарки – это поле для инициативы снизу, своего рода катализатор для последующего (возможного) общецерковного почитания тех стариц, старцев, целителей и мучеников, которые уже широко почитаются в народе. Здесь уместно привести очень выразительный пример почитания моряков-подводников, погибших на крейсере «Курск». На ярмарку «Православная Русь» (2004) были привезены иконы, написанные в память погибших, и лампадка, сделанная из плафона для аварийного освещения, снятого с погибшего корабля9. Церковная традиция в данном примере оказалась богатым источником для религиозного осмысления мурманской трагедии и, как показывают другие случаи на ярмарках, не отторгает религиозные нововведения, но стремится «воцерковить» различные попытки самовыражения верующих.

Нередко приезжающие на ярмарку особо почтительно относятся к Григорию Распутину и Ивану Грозному и желают выразить свое почитание в процессе работы на ярмарке. Среди привезенных товаров можно увидеть не только портреты Распутина и Грозного, но и исторические заметки об их деятельности, а также иконы и акафисты, написанные для их почитания. Подобные формы выражения веры могут спокойно существовать в соседстве с другими проявлениями местного почитания, но осуждаются и выносятся за пределы ярмарки, если они превращаются в форму политического протеста. Крайний национализм и мистицизм, политизированный монархизм, агрессивный настрой против светских средств информации ограничиваются, выносятся за пределы пространства ярмарки. Тем не менее представителям крайних точек зрения предоставляется возможность высказаться при входе в павильон или по дороге к павильону от ближайшего метро, таким образом определяя пространственную структуру ярмарки от периферии к центру, направляя внимание вновь пришедших к главным «экспонатам» ярмарки – к литературе Издательского отдела Московской патриархии, продукции Софрино, к паломнической службе «Радонеж» и лавке Дивеевского монастыря, к сестрам из Марфо-Мариинской обители и представителям других монастырей и храмов.

Можно утверждать, таким образом, что характерной чертой православных ярмарок является неконфликтное сосуществование различных образов святости и различных форм и выражений местного почитания в общем экономическом и культурном поле. На большие православные ярмарки приезжают даже представители некоторых старообрядческих общин. Ярмарка – это открытое пространство для обмена и общения, когда формальные критерии принадлежности к церкви обладают особой гибкостью.

Взаимопомощь – еще одна важная черта соборного делания, которой на ярмарках есть множество примеров. Нередко московская община делится торговой площадью с бедной обителью из глубинки10. Предприниматель помогает монастырю привезти товары и арендовать площадь11. Монастырь создает и поддерживает мастерскую (например, по производству шерсти), и они совместно реализуют продукцию12. Художественная артель представляет на ярмарке православную общину, собирает пожертвования, приглашает в паломнические поездки и часть своего дохода отдает на строительство храма13. Объединяет участников ярмарки не конкуренция, а общее дело – дело строительства Церкви в широком понимании слова. По сути своей предпринимательство на православной ярмарке – это особое явление российской экономики, особым образом обращенное к покупателям и конкурентам, в своих ценностных установках отличное от светского предпринимательства. Человеческое общение с заботой о ближнем и включенность в социальную среду, ориентированную на церковь, представляют собой большие ценности в православном предпринимательстве, чем ценности индивидуального самовыражения и личного успеха, характерные для внецерковного, светского бизнеса.