История военного искусства - Ганс Дельбрюк

 Я надеюсь, что изложенное выше описание даст проф. Дельбрюку материал для решения вопроса о сражении при Иссе. В моем исследовании участвовало еще два инженера, - оба прекрасные наездники, и мы все единогласно решили, что переход конницы в боевом порядке в месте, обозначенном в п. "г", абсолютно исключается".

Глава IV. СРАЖЕНИЕ ПРИ ГАВГАМЕЛЕ.

 После победы при Иссе Александр покорил Финикию и Сирию и провел две очень тяжелые осады Тира и Газы. Потом он двинулся дальше, чтобы завоевать господство над Египтом. Этот последний поход часто порицают и даже хотят доказать, будто он объясним только в том случае, если принять во внимание, что древним не было вполне ясно взаимное расположение разных стран, а потому Александр не мог предвидеть, как он сильно подрывал свои прежние связи с Вавилоном из-за этого похода50.

 Но я думаю, что Александр отлично разбирался в том, что он делал. То, что персы в следующем (332) году не могли появиться в Сирии с большим войском, можно было предполагать с достоверностью, а если бы они и появились, то стали бы верной добычей Александра. Чтобы прочно обосновать предстоящий поход в глубь Персии, Александру нужно было господствовать не только в Сирии, но и в Египте. Конечно, было бы вполне достаточно послать туда военачальника с небольшим отрядом, но ничто не указывает, что только завоевание Египта удержало Александра и дало его врагу время собраться и вооружиться. Конечно, чем скорее македоняне появились бы в Персии, тем меньше осталось бы у Дария времени собрать новое войско. Но Александр тем временем тоже сильно укрепился. Правда, при Иссе у него было более 30 000 чел., из них отпадают потери в бою и при осадах, а также необходимые для Сирии гарнизоны. Если бы он еще отделил часть для Египта, то с 20 000 или, считая с подкреплениями, с 25 000-30 000 чел. вряд ли перешел бы Тигр. Но у него при Гавгамеле было 47 000 чел., и это не слишком много. Мы должны, как и прежде,похвалить молодого царя за соединение смелости и осмотрительности, которые не дали ему слепо броситься за разбитым противником, а заставили собрать для выполнения огромного своего предприятия нужные силы, в промежутке же между боями заняться водворением македонского господства в Египте и тем самым обеспечить себе помощь египетских богов.

 Дарий не мешал своему страшному противнику перейти через Евфрат и Тигр и ожидал его в большой долине по ту сторону Двуречья, вблизи развалин Ниневии. И здесь будто бы у него имелись греческие наемники, но их было так мало, что в сражении они уже не играли роли. Сообщают (Диодор, XVII, 55), что персидский царь заказал для своих воинов более длинные копья и мечи, потому что у македонян было такое оружие. Так персы раньше сражались главным образом при помощи лука и метания коротких копий (ведь и Геродот упоминает о более длинных копьях греков), то эту реформу можно объяснить так: очевидно, Дарий хотел образовать из своих азиатов с помощью своих греческих приближенных фалангу, так как длинное копье служит не для метания, но исключительно как оружие ближнего боя; для персов же не было тайной, что в строгом строю фаланги ручное оружие действует лучше всего. Правильно ли это утверждение или нет, но одно ясно: такая тактическая единица, как фаланга, не создается импровизированным путем, - она требует упражнения и военного воспитания.

 Вышло так, как Мельхиор Рус из Люцерна, посол при короле Франции Людовике XI, в 1480 г. сообщил на родину: король приступает к реформам армии и велит изготовить массу длинных копий и алебард по германскому образцу; если бы он смог изготовить также и людей, которые действовали бы этим оружием, то ничья помощь ему не была бы нужна51. В военном искусстве необходимо оружие, но суть этого искусства не в оружии, и в сражении при Гавгамеле мы ничего не слышим о действиях персидской фаланги.

 Дарий, поняв невыгодность естественного препятствия перед фронтом, как было при Иссе, старается новым оружием сломить страшный штурм фаланги: он применяет боевые колесницы с ножами и вводит в действие несколько слонов.

 В остальном истинная сила персидского войска, - как это должно быть и как было при Иссе, - сосредоточилась в коннице; конечно, по этой причине Дарий дал Александру свободно перейти обе реки, чтобы встретить его на им самим выбранном поле, а именно на широкой равнине, где персидская конница могла беспрепятственно развернуться и проявить свое преимущество. Если, по сведениям Арриана, у Александра при Гавгамале было 7 000 всадников, то надо считать, что Дарий собрал их, вероятно, тысяч 12, но вряд ли больше: ведь 12 000 всадников в одном месте -это такая огромная масса, что нужно довести до виртуозности искусство организовать и снабжать ее и управлять ею52.

 О пехоте Дария трудно составить себе представление. Лучников (старое оружие персов) можно ставить только в несколько рядов, чтобы достигнуть известных результатов. Выставлять против фаланги гоплитов неорганизованные полчища невоенных людей было бесполезно, а персы достаточно знали военное искусство, чтобы понять это, и предпочитали тратить силы на укрепление конницы, вместо того чтобы бесполезным стягиванием пеших масс создавать непреодолимые трудности в снабжении. Если даже и были попытки образовать фалангу гоплитов, то по ходу боя результатов этого не видно. Поэтому возможно, что у персов, кроме всадников, слонов и боевых колесниц, было относительно ничтожное количество пехоты и, конечно, не больше, а скорее меньше, чем у македонян. Коренная персидская конница подкреплялась еще скифскими и, вероятно, также индийскими наемниками.

 Наши источники - и главный из них Арриан - представляют собой смесь очень точных, почти протокольных отчетов, главным образом о построениях и рассказов во время несения караульной службы, которые, однако, можно довольно точно рассортировать при критическом их разборе.

 Одна из невероятных легенд о расположении персов говорит о том, что они при Гавгамеле, совершенно как при Иссе и на Гранике, искали естественных препятствий, а за неимением таковых сооружали искусственные - из волчьих ям и ловушек. Но уже Арриан отвергает эти басни; он говорит об этом, как о предположении македонян, и утверждает обратное, т.е. что персы искусственно выравнивали поле перед своим фронтом, чтобы дать свободно двигаться своим колесницам.

 Так как мы не слышали, чтобы в бою какой-либо македонский солдат попал в волчью яму или запутался в ловушке, то эти приспособления мы вычеркнем из истории; также придется отстранить и искусственное выравнивание поля для боевых колесниц, если принять во внимание, что персы не знали заранее, где будут наступать македоняне, а такие планировки за 1-2 дня произвести нельзя. Достаточно, что персы выбрали совершенно открытую равнину с незначительными возвышенностями, где их главные роды войск - конница и боевые колесницы - могли действовать свободно. Если бы колесницам, снабженным ножами, удалось внести беспорядок в ряды македонской фаланги и воспрепятствовать ее движению, в то время как более сильная персидская конница напала бы на македонскую, окружила и разогнала бы ее, то победа персов была бы обеспечена. Так однажды (Ксенофонт, Hell., IV, 1, 19) сатрап Фарнабаз разогнал отряд в 700 греков двумя колесницами и, напав на них затем со своими всадниками, изрубал их совершенно53.

 Фаланга, лишенная поддержки конницы, не смогла бы сопротивляться общему натиску персидских всадников и стрелков из лука; медленно изойдя кровью, она должна была бы погибнуть.

 По рассказам греков, позднее, при взятии добычи, был найден план сражения персов; он точно передается нам, но ничего существенного внести не может. Надо только отметить, что, по-видимому, не только оба фланга состояли из всадников, но и в центре пехота и конница были перемешаны; это говорит о том, что пехота была не так многочисленна.

 Александр сумел предусмотрительно изменить обычный план своего построения войск применительно к обстоятельствам. Огромной массой своей пехоты он воспользовался не для того, чтобы удлинить боевую линию, что сильно затрудняло бы движение вперед в боевом порядке, но удвоил ее глубину и дал сзади стоящим отрядам приказ повернуть кругом в случае нападения с тыла. Главным же образом он защитил себя от опасности охвата более сильной неприятельской конницей в открытом поле; на него могли напасть отряды легковооруженных и всадников, которые были расположены уступом с обоих флангов, т.е. глубокой колонной следовали за наступающей линией, откуда они могли развернуться так, чтобы удлинить боевую линию (а колонна за правым крылом отошла, следовательно, влево); или же, переменив фронт в сторону фланга, образовать уступ, чтобы встретить нападение с фланга, а равно и для того, чтобы прикрыть сзади те бреши во фланге, которые могли бы образоваться во время наступления.