Принуждение, капитал и европейские государства. 990– 1992 гг - Чарльз Тилли

В это время российское государство и экономика переориентировались с юго–восточного направления на северо–западное. Сравнительно с собиравшими дань государствами XIII и XIV вв. эти государства осуществляли действенный контроль своих границ и немалую власть над населением в этих границах.

Польша веками оставалась тем исключением, которое подтверждает правило, страной, где номинальный правитель никогда не мог управлять крупными землевладельцами и редко мог собрать их, чтобы предпринять значительное, скоординированное военное усилие. В 1760–е гг., когда польское государство все еще занимало территорию больше, чем Франция, ее национальная армия насчитывала всего 16 000 человек, в то время как у польского дворянства под ружьем стояло примерно 30 000 чел. Это было время, когда соседние Россия, Австрия и Пруссия имели армии в 200 000–500 000 чел. (Ratajczyk, 1987: 167). С созданием массовых армий великие соседи не могли устоять перед искушением захвата. В конце XVIII в. Россия, Австрия и Пруссия отхватили себе прилегающие территории Польши, почти ничего не оставив.

До XX в. на этих территориях концентрация городов была мала, и только небольшая ее часть входила в регион интенсивной европейской торговли. После 1300 г., когда сократился старый «торговый пояс» от Китая до Балкан (а также его продолжение на север к Балтике), и грабители–монголы перекрыли доступ к Средиземному и Черному морям, поредела сеть некогда процветавших городов, включавшая Киев, Смоленск, Москву и Новгород. Возрождение торговли в XVI в. умножило количество городов, и тем не менее здесь не было ничего похожего на густую сеть городов западной и средиземноморской Европы. Российское государство оформилось в условиях бедности капитала.

Условия здесь были богаты принуждением. В течение пяти веков после 990 г. различные государства, которые выросли в этой части Европы, действовали завоеваниями, питались данью и правили (хотя здесь этот термин — преувеличение) главным образом при посредстве региональных магнатов, у которых была собственная база власти. Во время монгольского владычества, независимые по большей части князья на севере делили власть с землевладельцами, осуществлявшими в своей юрисдикции и экономический и политический контроль над крестьянами. В XVI в. с падением монгольского государства, российские завоевания на юге и востоке привели к созданию системы вознаграждения воинов землей и крестьянами, к системе принудительного труда крестьян, ограничения их свободы передвижения и к росту налогов на военные нужды — все это были основные черты зарождавшегося российского крепостного права.

До этого времени российские императоры пытались управлять громадной территорией, не имея достаточной силы. Их правление ни в коей степени не было прямым, они правили через духовенство и дворянство, а те, в свою очередь, были наделены огромной властью и могли ограничивать потребности царя. Московские цари Иван III (Великий, 1462–1505) и Иван IV (Грозный, 1533–1584) начинают вводить более прямое правление, ограничивая власть независимых землевладельцев; взамен создаются армия и бюрократия, преданная короне, чьи главные лица получают от царя вознаграждение землей. «Иван [Великий] и его преемники», сообщает Джером Блюм, «особенно стремились создать вооруженные силы для покорения своих братьев–князей, подавления авторитарных (олигархических) амбиций своих собственных бояр, отражения иностранных вторжений и расширения границ своего царства. Им нужна была армия, как можно более зависимая от них, на чью лояльность, следовательно, они бы могли положиться. Но у них недоставало денег, чтобы купить людей и их преданность. Тогда они решили воспользоваться землей» (Blum, 1964: 170–171).

В этом была квинтэссенция стратегии интенсивного принуждения. Поскольку же большая часть земли находилась в руках вооруженных полунезависимых землевладельцев, то реорганизация, предпринятая царями, предусматривала кровавые битвы с дворянством. Победили цари. По ходу дела те землевладельцы, которые обрели благосклонность царя, получали и существенные преимущества по сравнению со своими мятежными соседями: в деле обуздания свободного крестьянства на своих землях они могли рассчитывать на вооруженные силы правительства. Таким образом, логика ведения войны и создания государства в регионе недостаточного капитала заставляла правителей приобретать должностных лиц за счет экспроприированной земли. Со временем правители в России даже установили правило, что только слуги государства могут иметь собственную землю (служивые), и хотя в избытке случались нарушения и исключения, этот принцип стал еще одним стимулом умножения должностей, а также сотрудничества должностных лиц с землевладельцами в деле эксплуатации крестьян.

То, что мелкие поместья отдавались в руки государственных служащих, стремившихся извлечь из них как можно больше доходов, увеличивало давление на крестьян на северо–западе. Это возраставшее давление вместе с открытием новых территорий на юге и востоке было причиной сокращения численности населения в старых районах устойчивого земледелия. В результате возрастал стимул закрепить крестьян на месте и местной практикой, и декретами сверху. Так называемое Соборное Уложение 1649 г. кодифицировало систему крепостного права, которая складывалась до того в течение 200 лет. К тому же в XVI—XVII вв. продолжает распространяться рабский труд, в особенности в районах позднейшего заселения. В XVIII в., стремясь получать доход не только от крепостных, но и от рабов (холопов), цари практически уничтожают между ними разницу. После неудачной попытки обложить налогами свободных крестьян, Петр I возлагает на землевладельцев обязанность собирать подушный налог, чем еще усиливает взаимную зависимость царской власти и землевладельцев, не говоря уж о поддержке государством власти землевладельцев над их несчастными крепостными. В 1700 г. Петр I издает указ, что всякий освободившийся раб (холоп) или крепостной должен явиться на военную службу, а если он окажется негодным для военной службы, то он передавался другому хозяину. Также Петр классифицировал родовую знать, тщательно определив ранги соответственно положению на царской службе. В России сложилась социальная иерархия, выверенная в такой степени, какая была невозможна в Западной Европе, определенная, поддерживаемая и возглавляемая государством.

Складывавшаяся структура общественных отношений сверху донизу зависела от принуждения. По мере того как российское государство начинало все серьезнее втягиваться в военные действия со своими хорошо вооруженными западными соседями, попытки извлечь немалые доходы из некоммерциализованной экономики — еще преумножали государственные структуры. В то же время в связи с завоеванием территорий, расположенных между Московией и Оттоманской империей, рос военный аппарат, экспортировалась российская модель крепостного права и землевладения, создавалась имперская бюрократия в ее самой пышной, громоздкой форме. Петр I начинает отчаянно бороться с сепаратизмом, стремясь подчинить все части империи — и получаемые там доходы — нормам, установленным в Москве, и центральной администрации.

«Одновременно с кампанией по искоренению украинского сепаратизма Петр начинает проводить политику получения от гетманов максимума экономических и людских ресурсов. Впервые вводятся правила относительно торговых путей, государственные монополии, тарифы на иностранные товары и импортно–экспортные сборы… Петр также начинает массовую мобилизацию казаков не на военную службу, а на общественные работы для империи: строительство каналов, фортификаций и в особенности для осуществления любимейшего проекта Петра — новой столицы Санкт–Петербурга» (Kohut, 1988: 71; Raeff, 1983).

Екатерина Великая завершила включение Украины в состав империи, полностью упразднив полуавтономию гетманства. В результате установившаяся бюрократия распространилась в самые отдаленные части империи. Угроза войны с наполеоновской Францией, преобразовавшая государственные структуры почти по всей Европе, усилила российское государство, увеличила его бюджет, налогообложение и штат служащих, укрепила его вооруженные силы и утвердила в целом основанное на глубоком принуждении государство.

Очень похоже российское, польское, венгерское, сербское и бранденбургское государства сформировались на базе крепкого союза князей войны и вооруженных землевладельцев, на базе широкой передачи власти правительства дворянству, вместе с нещадной эксплуатацией крестьян и ограниченностью торгового капитала. Неоднократно военачальники завоевателей, у которых недоставало капитала, предлагали своим последователям и соратникам трофеи и землю, создавая себе новую проблему: сдерживать тех крупных воинов–землевладельцев, которых они же и произвели. Монголы были в этом отношении исключением, поскольку они редко оседали на завоеванных землях (и не управляли ими), обычно продолжая жить на дань, получаемую благодаря постоянной угрозе новых разорительных вторжений.