Лыцарь + Драконтесса =? - Маргарита Преображенская

Один со товарищи по её просьбе спешит в Мир лат и крыльев, потрясая копьём Судьбы, чтобы пронзить им грудь Локи, сбежавшего из-под стражи. Осталась принцесса… Вот с ней Хель пока не решила, что делать – заменить её копией или всё-таки заставить выйти замуж за грамотея-сына, но это можно было решить простым жребием позже.

– Ты прав, – сказала она Зомбушу и приготовилась насладиться процессом.

***

Апалал не присутствовал на турнире. Он тоже занимался поисками, только предмет этих поисков был ему неизвестен. Советник застыл, склонившись над колодцем, концентрируя взгляд на плавающих на дне мерцающих звёздах. Ему хотелось, во что бы то ни стало понять, к кому обращался Локи в своём странном послании, ради которого богу обмана пришлось пойти на такую авантюру, тайно проникнув в его личные покои.

Апалал вложил всю свою силу в один проникающий взгляд, летящий в необозримую тёмную даль. Он пытался шарить там, в пустоте, в надежде нащупать ответ на мучивший его вопрос. Наконец его усилия были вознаграждены. Он ощутил что-то зыбкое, почти невнятное и запредельное, словно коснувшись настолько седой древности, что все тысячелетия его жизни сказались детским садом по сравнению с мудростью того, кто обитал там, в тёмной глубине неоглядных далей. Это нечто тоже заглядывало в его душу, как он – в тёмный колодец связи, и для этого всепроникающего и всевидящего взгляда не было тайн и запретов. Он словно выпотрошил чувства и память Апалала, впитывая все его знания, чем поверг Великого Змия в ужас, а потом отпустил, не желая причинять вред.

Советник оторвался от колодца и устало опустился на пол. Он был поражён увиденным и ощущаемым до глубины души. Его догадки, порой будоражащие мозг, начинали сбываться с устрашающей точностью. Обратиться к такому мог только Локи, потому что это нарушало все правила и порядки и грозило неминуемой гибелью, но теперь Апалал уже точно знал, что Хель можно призвать к ответу.

***

Вечер наступил очень быстро. Некоторые женихи сняли свои кандидатуры с конкурса, так и не придумав ничего подходящего на полученную букву.

– Кого мы хотим услышать первым?! – спросила Пашт у беснующегося от предвкушений зрительного зала и указала на жалкую горстку оставшихся красавцев.

– Лыцаря! – выдохнули сотни женских голосов.

Так они называли Веню – наверное, из-за доспехов, которые тот носил. Недозрелов вышел вперёд и вскинул вверх правую руку, требуя тишины. То, что он собирался прочитать, обращаясь к своей возлюбленной, написалось за несколько минут до окончания подготовки. Всё получилось как-то само собой без Мёда Поэзии. Правду, наверное, говорят, что у влюблённых стихи пишутся сами собой. Это – как побочный эффект от чувств. Веня набрал полную грудь воздуха, взглянул на Замзагул, которая, замирая от волнения, сидела на троне в королевской ложе, и начал слегка дрожащим голосом:

Загоралась заря, завершая земные задачи,

Забавляясь, зарделась закатом, зашла за затон.

Замечтался затворник, задумал заветное, значит,

Заклиная зазнобу, забывши запреты, закон:

Невесты в зале сидели, затаив дыхание, и умилённо глазели на лыцаря в маске. А Веня, воодушевившись, продолжил уже более уверенно:

Замзагул! Задыхаюсь, застенчиво застя зеницы –

Зауряден заведомо, закомплексован зараз.

Загляделся! Заждался! Замыслил за ЗОЖ засветиться,

Завлекал заковыристо, зноя заначив запас.

– Не заначивай, парень! – крикнула какая-то дама с трибун.

– Лыцарь, жги! – поддержала её вторая.

И Веня зажёг, с чувством выдав заключительный катрен:

Задушевная, звёздная, звонкая, зримая зая!

Затаённую зыбкость зовущего знаменья зри,

Заглянув за затон: загорелась звезда золотая,

Засигналив за ЗАГС, запредельным зароком зари!

ГЛАВА VIII. Дура лекс, сет лекс

Сначала в зале повисла напряжённая тишина немого восхищения, а потом одна из невест громко крикнула, обращаясь к своим расчувствовавшимся коллегам:

– Если его не выберет принцесса, я первая в очереди за него замуж!

И тут зал взорвался криками:

– Вторая!

– Третья!

…

– Восемьдесят пятая!

Веня не слушал их. Он смотрел на Замзагул, сидевшую выше всех, и улыбался. Очередь из невест – это, конечно, престижно, но чувства важнее. Сейчас он очень беспокоился о принцессе, потому что маховик событий медленно, но верно раскручивался, постепенно набирая обороты, и Веня боялся, что не сможет совладать с тем, что грядёт, потому что Локи посвятил его в это лишь в самых общих чертах. От него скоро могло потребоваться проявление высшей юридической силы, чтобы защитить свою любовь и весь этот мир.

– Дамы! Дамы! Прошу сохранять спокойствие! – смеясь, воскликнула Пашт, решив пресечь творящийся на трибунах добрачный беспредел. – У нас есть ещё другие кандидаты! Они тоже готовились!

В результате каждый из смельчаков, решившихся на литературный подвиг по составлению посвящения на одну из полученных букв, адресованное предмету своей страсти, получил минуту славы. Невесты смеялись до слёз, так что хорошее настроение было у всех, даже у Хель. Нет, она ничуть не пожалела о том, что опустила смертоносный посох, позволив пожить ещё немного юрлыцарю принцессы. Этот парень даже слегка растрогал её своим посвящением.

Одно было плохо: посвящение адресовалось не ей! Похоже, юрлыцарь влюблён в принцессу по-настоящему, а настоящую любовь так трудно вытравить из души даже после смерти тела. Возможно, он окажется бесполезен и принесёт одни только проблемы, но оставить без внимания сюра Беньямина Хель не могла, чувствуя с ним очень прочную связь, которую принимала за знак судьбы: быть вместе. Зомбуш ощущал это почти физически, мучаясь от ревности. Он следил за Хель во все глаза, стараясь предотвратить смерть юрлыцаря, и отвлекся только на несколько мгновений, чтобы помочь Нидхёггу написать посвящение. Он знал, что тягаться с влюблённым сюром и богом обмана простому мёртвому бессмысленно, но и в грязь лицом ударить не хотел.

Локи вальяжно уселся на пол, ожидая своей очереди. Видимо, дамы решили оставить его, как говорится, на десерт. В нарочито расслабленной позе бога обмана никто бы не заподозрил тайной готовности к самому худшему. Он давно уже разглядел Хель на трибунах, но делал вид, что пребывает в полнейшем неведении. До начала самого грандиозного скандала в его жизни оставалось совсем недолго, и ему хотелось провести это время как можно более весело. Он поддерживал аплодисментами каждого выступающего и колоссальным усилием воздерживался от кокетничанья с невестами, среди которых хорошеньких женщин было пруд пруди.

– Кого мы заслушаем следующим? – спросила Пашт у невест.

Аудитория, разгоряченная потрясающими посвящениями, была настроена вполне благосклонно.

– Тройника! – закричали невесты, дружно указывая на Нидхёгга, все три копии