Шизоидность: ?! - Елена Конюхова

Постепенно психоаналитическая струнка в анализе личности стала у М. преобладающей, его психологические характеристики стали обладать высокой степенью надежности. Особенно тонко он чувствовал внутренне аморальных людей, способных на подлость, предательство. Таких людей он улавливал с высокой степенью вероятности, каким-то неимоверным чутьем. Одна из психологических характеристик, написанная М., стала решающей для оценки его способностей. Он сделал вывод, что один из обследуемых способен на аморальный поступок в самое неожиданное время (его брали на должность главного бухгалтера). Этот человек все же был принят на ответственную работу. Его непосредственный начальник решил рискнуть. Прочитав психологическую характеристику на данного обследуемого, во всем согласился с характеристикой (он знал обследуемого уже несколько лет), но ввиду блестящих профессиональных качеств решили, что отказывать ему неразумно; а что касается аморальности, то контроль за данным человеком, естественно, необходим, но главный бухгалтер ничего не может сделать без директора, который хорошо разбирается во всей бухгалтерской документации. Примерно через полгода главный бухгалтер перевел огромную часть средств со счета фирмы, где работал, на счет фирмы своего сына. Как оказалось впоследствии, он это сделал в отместку за действия директора фирмы.

Все это смог предугадать, предусмотреть, предвосхитить психолог М. Однако, все же следует сказать что в большинстве случаев, психологические характеристики М. с трудом воспринимались окружающими. Он нередко говорил и плохое, и хорошее о человеке. Его психологический взгляд на человека был сродни оценке людей Л. Н. Толстым в его дневниках. Лев Николаевич Толстой когда-то писал о наличии у человека различных, порой взаимоисключающих качеств личности.

Нечто подобное проповедовал и М. при оценке любого – именно любого человека. И это не всегда было понятно окружающим, руководителям, для которых важны конкретные ответы на вопросы: брать или не брать, хороший специалист или плохой, будет он верен фирме или не будет и т. д.? Ввиду того, что М. видел и то, и другое, и смотрел на людей порой по-толстовски, он был менее понятен, чем другие психологи. Нередко от него просто отказывались. Он раздражал потребителей своего труда.

М. был самоотверженным сотрудником, способным длительно работать на износ, однако сам периодически испытывал стрессовые перенапряжения, которые изливал как на окружающих, так и на руководство фирмы. Он сумел поссориться по сути дела со всеми своими коллегами. Причем эти ссоры внешне носили принципиальный характер. Он отрицал методы работы психологов, которые не видели проблематичности людей, которые давали однозначные оценки тому или иному человеку, которые как бы не чувствовали противоречивости человеческой натуры. Порой он просто издевался над молодыми психологами, только пришедшими на работу.

Но периодически буквально за рукав тянул к себе авторитетных руководителей, людей, которым пытался передать все, что у него накопилось на душе, пытался изложить, как надо перестроить работу фирмы, как улучшить работу с персоналом. При этом он выдвигал как здравые идеи, так и прожекты, которые по объективным причинам не могли быть реализованы на фирме.

Поняв индивидуально-психические особенности М., окружающие стали относиться к нему с определенной психологической дистантностью. Почувствовав подобное отношение, М. пытался самоутвердиться путем контактов не с руководителем отдела, а вначале с заместителем главы фирмы, а потом и с главой фирмы. Он записывался на прием, приходил с жалобами на сотрудников (порой в этих жалобах были элементы реальности, объективности) он выплескивал свою раздражительность на коллег в беседах с теми людьми, внимание которых мог удержать. Нередко он начинал подобные разговоры даже с теми, кто приходил на обследование. Причем подтекст этих разговоров был такой, что вот он может понять человека, а есть специалисты, которые это не могут сделать, но тем не менее работают на фирме и дают оценку тем людям, которые по многим показателям значительно выше их.

Подобное поведение М. стало раздражать руководство, назревал конфликт. В этом конфликте М. принял однозначную позицию и подал заявление об уходе. Однако сожалея об относительно высоком заработке на фирме, использовав родственные связи, ему удалось вернуться на работу. Он был назначен на обследование наиболее сложных, наиболее противоречивых людей, которые требовали глубокого психоаналитического анализа.

М. некоторое время работал без срывов. Однако постепенно в нем вновь стала накапливаться раздражительность, и он вновь бессознательно искал поводы для ее внешнего выражения, для разрядки, в том числе и через конфликты с другими людьми.

Для М. было крайне необходимо следующее:

а) глубокая эмпатия, взаимопонимание, многочасовые разговоры по душам с любым человеком, лишь бы эти разговоры были задушевными, искренними, где центральное внимание было бы приковано к нему;

б) конфликты – в том случае, если он долго не испытывал эмоциональной разрядки, эмпатии.

Однако у руководителей фирмы попросту не было времени для длительных разговоров по душам. В силу этого у М. накапливалась раздражительность, недовольство руководством фирмы.

М. тонко чувствовал людей, особенно тех, от которых он зависел, с которыми мог пойти на конфликт и тех, с которыми на конфликт нельзя было идти ни в коем случае. В этих ситуациях он все-таки умел себя сдерживать.

При оценке М. важно отметить его высокую интуитивность. Он мог чувствовать те моменты, когда начальство с ним беседовало искренне, а когда просто деликатно выслушивало. И он даже говорил, что глаза тех людей, с которыми он беседует позволяют безошибочно определять, когда они говорят искренне, а когда между их мыслями и словами существует противоречие: «Я это вижу по глазам, я читаю людей с полуслова». В действительности так и было: он безошибочно определял истинное отношение к себе окружающих.

У М. были проблемы во взаимоотношениях в семье с женой, с родителями. В известном смысле он был человеком, преданным своему делу, но не учитывающим в полной мере свои обязательства перед близкими людьми. Он мог потратить свою заработную плату на оплату курсов повышения квалификации, на приобретение программных средств к компьютеру, в то время, когда его семья жила более чем скромно. Он проживал на жилплощади своей жены. Квартира эта не принадлежала жене, а была предоставлена ее родителями на время – до того момента, когда они приобретут свое жилье. Однако он практически ничего не делал для того, чтобы заработать на квартиру, чтобы получить свое жилье. Все это делала жена. Естественно, она во многом была недовольна мужем. В то время как коллеги М. зарабатывали на двух, трех работах, выбирали наиболее экономичные решения своих жилищных и иных проблем, М. с маниакальным упорством занимался самосовершенствованием в психологии, отвергая все известные ему психологические школы, методы работы с людьми.

Практически большую часть житейских вопросов за него решала жена. Психологические особенности М. сродни особенностями младенца, который кричит и требует внимания. Но у М. этот крик был высокоинтеллектуальным, его переживания высокой степени интенсивности порой были непонятны окружающим, и оставались лишь частью его внутреннего мира. Он требовал внимания к себе и своим переживаниям, если же этого внимания не было, то он уходил в себя, закрывался, становился нелюдимым.

Оценивая профессиональные способности М., следует отметить, что он был одновременно и профессионалом высокой пробы и человеком, который в ситуации, где требовались определенные, конкретные решения, не способен был их принять. Он не мог сделать однозначный вывод: брать или не брать человека на работу, он был не способен написать понятные потребителю психологические профессиональные характеристики.

В то же время М. в отдельных случаях мог показать чудеса профессионализма в оценке людей. Но ему было необходимо время для углубленного исследования человека, которым реально психолог попросту не обладает. Попадая в подобную ситуацию, когда надо было быстро обследовать массу людей, написать психологическую характеристику на каждого и глубоко разобраться в каждом, он раздражался, у него возникал внутренний конфликт, он попросту не выполнял свои профессиональные обязанности.

М. хотел оценивать каждого человека в соответствии со своими профессиональными взглядами, со своими мерками, не учитывая объективно складывающуюся ситуацию. И он не желал подстраиваться под других, пытаясь отвоевать, защитить свою индивидуальность.

Одна из существенных психических особенностей М. заключалась во внутренней неудовлетворенности собой. По-своему это был несчастный человек. Но по результатам исследования внутренняя неудовлетворенность собой часто характерна для лиц с выраженным «акме», для профессионалов высокой пробы. Так, А. В. Садкова отмечает: «Среди профессионалов высокого уровня лица с низкой самооценкой чаще находят резервы профессионального саморазвития, достижения «акме» внутри себя, предъявляя к себе более высокие требования. В силу этого они реже бывают довольными собой, но именно эта внутренняя неудовлетворенность толкает их к новым профессиональным успехам» (Садкова А. В., 1998, с. 20).