Крушение империи (СИ) - Злотников Роман Валерьевич

В нашей квартире француз, на самом деле оказавшийся этническим итальянцем, который, правда, всю жизнь прожил именно во Франции, появился на следующий день. Пройдя по комнатам он вышел на балюстраду, выход на которую нам удалось-таки открыть, не смотря на отчаянное сопротивление ЖЭКа, окинул взглядом открывшуюся картину и удовлетворенно кивнул. После чего повернулся к Аленке и спросил:

— И в каком стиле вы хотите сделать квартиру?

Та и без того, слегка испуганная его приездом и предстоящими расходами, нервно моргнула и повернулась ко мне уставя на меня взгляд, в котором была отчаянная просьба о помощи. Так-то моя любовь обладала отличным вкусом. В прошлой жизни оформлением всех наших квартир и домов занималась именно она. Причем, первую квартиру, которую мы купили на мои гонорары, она оформила полностью в одиночку. Без приглашения дизайнера. При этом все, кто ее видел, поверить в это сразу не могли. И это еще, учитывая, что в тот раз она даже не закончила «художку»… Но вот сейчас, в присутствии мэтра, Аленка, похоже, слегка растерялась. Так что пришлось все брать в свои руки.

Начал я деликатно:

— Понимаете, мсье, для нас это — первый опыт. До сего момента мы как-то не задумывались об оформлении собственного жилья в каком-то стиле… и потому что у нас его до этого не было, и потому что в нашей стране с выбором отделочных материалов и мебели всегда был большие проблемы. Так что люди покупали и использовали то, что смогли найти, не слишком обращая внимание на общую стилистику. Поэтому, тут мы надеемся на ваши советы.

Мэтр благосклонно наклонил седую голову. Но затем, все-таки, настоятельно повторил:

— И все равно я хотел бы услышать от вас хоть какие-нибудь ориентиры. Я, конечно, могу сделать все по-своему, но в этой квартире жить вам, а не мне.

— Хм, ну если совсем уж в общих чертах… — я задумался. — Давайте попробуем соблюсти в будущем интерьере следующие принципы: Во-первых, он должен быть удобным. То есть внешний вид для нас вторичен. Хотелось бы, конечно, чтобы он радовал глаз, но если в угоду дизайну будет принесено в жертву удобство — это не тот результат, который хотелось бы иметь, — я сделал паузу, внимательно отслеживая реакцию мэтра. Но тот лишь чуть растянул губы в легкой улыбке. — Во-вторых — уют. И уже только в-третьих — элегантность и вкус. Причем, мы хотим минимум вычурности. Минимум позолоты и элементов барокко. Никаких «Луи XIV» и его наследников, — я сделал паузу, наморщил лоб, и закончил с некоторым сомнением в голосе. — Если же говорить об общем стиле, то я бы, пожалуй, задумался об Ар-нуово. Если ты, конечно, не против, дорогая?

Аленка нервно улыбнулась и замотала головой.

— Что ж, я вас понял, — мэтр величественно наклонил голову и, достав из кармана массивную старомодную рулетку в латунном корпусе, двинулся внутрь квартиры…

И вот уже третий месяц мы жили в условиях непрекращающегося ремонта.

— Как старшенькая? — поинтересовался я у жены, когда она поставила мне еду и забрала из рук сына.

— Совсем у Маргариты Львовны обжилась. Та достала с антресолей старые, еще довоенные целлулоидные куклы, так она теперь с ними возится — кормит их, одевает, раздевает, спать укладывает. А еще они с Маргаритой Львовной им одежку шьют на швейной машинке. А как твои успехи?

— Да нормально. Через неделю экзамен, и все — я пилот! — гордо сообщил я жене, после чего вздохнул. — А в следующем месяце снова придется лететь в США.

Аленка слегка пригорюнилась.

— Ну — надо так надо…

Мне тоже погрустнело. В США в прошлой жизни я был всего лишь дважды. С этой страной у меня как-то не сложилось. В первый прилет прежде чем дать доступ к слоту наш самолет сорок минут продержали на стоянке, потом при прохождении погранконтроля четверо из пяти пограничников-негров (идут они в жопу со своей политкорректностью) встали и пошли обедать, оставив триста пятьдесят русских туристов на всего одного коллегу. А затем меня достал экскурсовод из числа бывших «наших», не столько ведущий экскурсию, сколько изо всех сил «пышающийся» перед нами тем, какой он был умный что уехал, и как он хорошо устроился в США. Он рассказал нам про свой дом, про новую машину, про дочь, которой вот только что «одобрили кредит на триста тысяч долларов на покупку дома»… а когда кто-то из нашей группы попросил его «вернуться к теме» и рассказать хотя бы про Бруклинский мост, который мы сейчас проезжали — страшно оскорбился и начал, брызгая слюной, вещать о нашем неизбывном «рабском менталитете». А потом меня еще обсчитали в кафе… ну не совсем обсчитали — просто у них цены в меню были указаны без налога штата, а чаевые, как выяснилось, официанты кладут себе в карман даже не спрашивая. Но когда ты наел, по ценам, указанным в меню, на шестьдесят долларов, а с тебя, ничтоже сумняшеся, взяли сто — это как-то напрягает, знаете ли… Короче, Америка была совершенно не той страной, в которую мне так уж хотелось поехать. Хотя, скажем, Национальные парки там были реально классные. Плюс я привык как-то путешествовать «кучей». Семьей. Ну, или, как минимум, с Аленкой. И в прошлой жизни, и даже уже здесь. А тут приходилось лететь одному.

Я как раз закончил с ужином, когда на кухню заглянул старший из отделочников — натурализовавшийся во Франции серб, умевший немного разговаривать по-русски. Вероятно поэтому он и был поставлен старшим.

— На съедня ми закнчили, мсье, — сообщил он мне.

— Хорошо. Долго вам еще осталось?

Серб наморщил лоб и поднял очи горе.

— Дъюмай до конц следушай недъелья сделай.

Этот ответ меня порадовал. И в первую очередь своей конкретностью. Потому что раньше он мне на него отвечал очень расплывчато.

В принципе то, что получалось, мне нравилось. А Аленку вообще приводило в восторг. Приглушенные краски, асимметричность, гнутые переплеты, витражи в стиле Альфонса Мухи, но при этом вся квартира — от прихожей до гостевой спальни реально представляла из себя единый ансамбль… Вот только жить на стройке уже надоело хуже горькой редьки. И ладно еще я со своими аэро и яхт-клубами регулярно вырывался из дома, а вот Аленке с мелким удавалось абстрагироваться от ремонта только убежав погулять. Ну, или, сходить к Маргарите Львовне, проведать ее и дочу…

На выходные мы, как обычно, поехали проведать родных. Мы и раньше частенько так делали, но с началом ремонта стали уезжать совсем регулярно и на куда подольше — иногда даже с парой ночевок. Дети нас в этом, можно считать, горячо поддерживали. Доча вообще любила путешествовать, а мелкому было все равно где спать. Лишь бы мамина сиська оставалась в быстром доступе.

Чаще всего на выходные все съезжались в, так сказать, «родовое поместье» — деревенский дом, в родной деревне моей бабуси. Этот дом построил мой прадед своими собственными руками. В прошлой жизни мы в конце семидесятых обменяли его на другой, расположенный на противоположном конце деревни. Потому что прошел слух, что ниже по течению собираются строить плотину для миниГЭС, и наш старый дом попадает то ли под затопление, то ли в санитарную зону. Вследствие чего обязательно будет снесен… Всем деревенским, чьи дома так же попадали в эту зону, должны были предоставить квартиры в пятиэтажных домах на поселке и выделить землю под огород, но мои дедуся и бабуся, вследствие того, что уже имели жилье в нашем городке и были в нем прописаны — с этим пролетали. Да и не нужна им была квартира. Так что в тот раз они согласились на обмен несмотря на то, что новый дом был гораздо меньше и хуже нашего. Кроме того, он еще незадолго до того горел, после чего был отремонтирован очень спустя рукава. Да и выглядел он на фоне нашего весьма убого. Дело в том, что мой прадедушка работал старшим мастером на игрушечной фабрике, то есть управлялся с деревом он виртуозно. Вследствие чего построенным им дом был богато украшен резными деталями, а струганные бревна стен внутри были умело обработаны морилкой и лаком. То есть обмен был ни разу не равноценным. Да и, к тому же, ненужным. Потому что строительство ГЭС отменили, и никто ничего сносить так и не стал… А вот на этот раз мне удалось его предотвратить. Анекдотом. Про «советский рай». Ну помните: «Умерли русский, немец и поляк — попали в чистилище, а там их и спрашивают: В какой ад хотите? Немец говорит: Конечно, в немецкий! Поляк, естественно, захотел в польский. Ну а русский — в советский. Встречаются они через год. Немец — такой с подрумянившимися боками, со сгоревшей шевелюрой, поляк вообще обгорело-черный, а русский — какой был, такой и остался. То есть розовый и довольный… Ну и начали они делиться впечатлениями. Немец говорит: У нас — полный орднунг! Котлы разжигают строго вовремя, температуру держат какую нужно, котлы моем по расписанию. Поляк подбоченился и заявляет: А я своих чертей по струнке построил — угля кидают в два раза больше, котлы моют сами, а нас на то время когда котлы моют, прямо в кострах держат. Так что я им спуску не даю! Ну, а русский зевнул и махнул рукой: А у нас как всегда — то угля не завезли, то котлы на обслуживание поставили, то черти в отпуск ушли, то водопровод прохудился. Я за этот год так ни разу в котле и не был…» Ну я и намекнул, что с плотиной точно так же будет. И если мы поторопимся, то сменяем даже не шило на мыло, а шило на ржавые и гнутые гвозди… Дед посмеялся, но решил сначала немного подождать, потом еще немного, ну а затем стало понятно, что я прав. Так мы и остались в старом доме.