Тайные силы в истории России - Юрий Бегунов

Консульство США. Архангельск, Россия

Евгений Петрович Семенов, будучи должным образом приведен к присяге, дает показания и заявляет:

1. Что оригиналы и фотокопии документов, которые были опубликованы в Америке в памфлете, озаглавленном «Германо-большевистский заговор» и выпущенном в свет Комитетом общественной информации, а также других документов, были переданы Эдгару Сиссону, специальному представителю в России от Комитета Общественной информации, зимой 1917–1918 годов мною или в моем присутствии лицами, которые вместе со мной обеспечивали способы изъятия означенных документов.

2. Что эти лица, раскрытие имен которых еще невозможно из соображений их личной безопасности, имели связь с учреждениями Большевистского правительства лично и через офицеров и служащих этих учреждений, оставшихся служить там после взятия власти большевиками, или поступивших на службу с целью получения свидетельств об истинном характере большевистских вождей и их правительства.

3. Что некоторые из этих лиц были связаны с военными и морскими штабами и имели право входа без пропуска в штабные конторы, в большевистские учреждения в Смольном и в Комиссариат иностранных дел.

4. Что касается члена группы, который был приглашен для этой работы, и что касается моего участия в организации деталей и моего личного ежедневного вмешательства в то, что касается людей, которые ее ведут, или кто работает в правительстве, как уже было заявлено, — то они лишь фактически отвечали передо мной за реальное изъятие этих оригинальных документов и фотографий.

5. Что после того, как на документах делались заметки и копии их посылались в Комиссариат иностранных дел, Смольный и учреждения Военного и Морского штабов, и клались перед ответственным комиссаром или большевистским чиновником, они были затем положены в папки текущих или секретных бумаг этого учреждения, и что во время этого процесса они проходили через руки вышеназванных офицеров и служащих, которые сотрудничали со мной и с другими лицами в ходе деловых общений и что такие офицеры и служащие делали копии с подобных документов и запоминали их содержание, и давали подобные листы и информацию мне, и что я и мои помощники отмечали на этих листах документов, кои мы желали бы получить.

6. Что г. Сиссон получил некоторые из этих листов от меня и помогал отбирать особенные документы, которые он хотел бы получить.

7. Что оригиналы подобных документов были сфотографированы упомянутыми офицерами и служащими, нашими агентами, при первой возможности и что после того, как документы сперва были положены в папки, они могли быть востребованы большевистскими чиновниками или комиссарами в связи с их текущей работой или для их сведения; затем они брались из папки только на несколько часов, фотографировались в том же самом здании и клались обратно в папки, а в некоторых случаях документы выносились из Смольного все вместе и задерживались на один — два дня, пока они не возвращались обратно, что в некоторых случаях документы из Смольного фотографировались в одной и той же комнате, где проводилась ежедневная работа учреждения; что в отдельных случаях агенты, которые занимались фотографированием документов, оказались в той же самой комнате, в которой одновременно находился Комиссар Урицкий, и что, когда последний спрашивал, что они делают, то они отвечали, что производится обычная работа, которая ведется в учреждении.

8. Что позднее, когда подлинные документы, похоже на то, что не были нужны в текущей работе и когда комиссары и чиновники, похоже на то, забывали о них, то некоторые из них извлекались из папок и переносились в мою контору и к моим служащим.

9. Что многие из подлинных документов, которые были даны Сиссону, были извлечены в феврале 1918 года в то время, когда Большевистское правительство приготовлялось к эвакуации из Петрограда и переезду в Москву, результатом чего была неразбериха и паника, которые там имели место; что офицеры и чиновники, которые действовали как наши агенты, были среди тех, кто упаковывал папки различных учреждений в Смольном и они знали особые коробки, в которых находились желаемые документы, особенно, из Германского Генерального штаба и «Нахрихтен бюро», что они убеждали матросов, которые охраняли Смольный, поверить в то, что эти коробки содержат золото, которое тайно переводится в Москву; что матросы разбивали эти коробки и не находили в них его, оставляли их открытыми на дворе Смольного, что наши агенты извлекали из коробок столько документов, сколько могли извлечь за то время, пока не обнаруживалось повреждение коробок; что наши агенты не были в состоянии схватить некоторые из оригиналов, потому что часть текущих папок была немедленно перемещена из Смольного в контору Комиссариата иностранных дел и вслед за этим перевезена в Москву прежде, чем мы могли бы добраться до них.

10. Что после случая, только что описанного, следствием которого была перевозка папок в Москву, наши агенты продолжали те же самые действия: поиски, фотографирование и изъятие.

(Подпись) Евгений Петрович Семенов

Подписано и клятвенно подтверждено передо

мною на дубликате оригинала настоящего

21-го дня февраля 1919 года.

(Подпись). Лесли А. Дэвис. Консул США

(SISSON E. One Hundred Red Days. P. 364–366).

О подлинности «Документов Сиссона»

Происхождение этих документов теперь полностью выяснено: документы №№ 1—53 были переданы американскому разведчику Семеновым и его группой, совершившей набег на Смольный вечером 3 марта 1918 года. Документы №№ 54–68 попали к Сиссону несколькими неделями раньше от Р. Робинса и агентов. Через год тексты этих документов были опубликованы в южнорусских газетах в Новочеркасске и Ростове-на-Дону и получили название «Новочеркасская подборка». Их аутентичность подвергалась сомнению (Омельченко, Шейдеман, Бишофф, Мельгунов, Милюков и др.); позднее Милюков переменил свое мнение. Неоднократные переводы текстов документов приводили к утрате первоначальной лексики. Однако, в фактах и именах сомнений не могло и быть. В конце каждого документа при первоначальной публикации имелась «легенда», т. е. аннотация происхождения и частичный комментарий. В отношении документов №№ 54–61 говорилось, что они находились в архиве русской контрразведки до Февральской революции; Карл Гибсон и большевистские агенты тогда не сумели их уничтожить. Специальная Американская Экспертная комиссия, собиравшаяся в октябре 1918 года, пришла к выводу о бесспорной подлинности документов №№ 1–5 и отвела несостоятельную критику Е.Д. Омельченко. Некоторые сомнения остались относительно документов №№ 56 и 58.

Нет сомнения в том, что большая часть «Документов Сиссона» может быть использована как исторические источники, особенно по механизму финансирования большевиков банками. (См. Приложение — схемы). Странное впечатление оставляет статья В.Л. Малькова¹. Èсследователь, работавший в архивах США, предпочитает пользоваться материалами из «вторых рук» (Баллард, Лансинг, 1919), не публикует, а пересказывает записку А. Балларда «Меморандум о германском золоте», имевшую явно тенденциозный характер, доверяет мнению историка Д. Кеннана (1956) вместо того, чтобы критически опубликовать с научным аппаратом вновь найденные в 1952 году в Белом Доме «Документы Сиссона» (их архивный шифр скрывается!). В.Л. Мальков, к сожалению, отбрасывает как несуществующие 14 факсимиле «Документов Сиссона» с подписями германских должностных лиц, а также Ленина, Троцкого, Горбунова, Калмановича, Склянского и др.², и даже утверждает: что «ни англичане, ни французы не пошли на публикацию», замалчивая переводы брошюры Сиссона на немецкий и французский языки. В.Л. Мальков не хочет вдуматься, почему Вудро Вильсон проявил колебания даже после бесспорных экспертиз 1918 года Джеймисона и Харпера: ведь речь шла о перемене государственной политики по отношению к Советской России, когда германская военная мощь шла явно на убыль. Ведь подобные же проблемы стояли в 1956 году во время разрядки и оттепели перед Госдепартаментом США, когда они заказывали Д. Кеннану «отводную» статью³. Много загадок и вокруг ценнейшей книги Сиссона «Сто красных дней», которая, к сожалению, оказалась недоступной ученым Института всеобщей истории Российской академии наук.

Подтекст статьи В.Л. Малькова нам ясен: обелить большевиков. Сегодня всему миру ясно: это попытка с негодными средствами.

Советская исследовательница Е.А. Привалова настаивает на том, что «приобретенные Э. Сиссоном совместно с А. Баллардом у деятелей русской контрразведки документы — это фальшивки»4. Однако никаких доказательств не приводит, текстов документов не рассматривает, не опровергает тех исследователей, которые думают иначе. Е.А. Приваловой невдомек, что Сиссон и Баллард ничего не приобретали у контрразведки «в Париже», что американские разведчики сами добыли оригиналы из папок Смольного. Все это зафиксировано свидетельствами участников (Семенова, Сиссона, Балларда и др.). Окончательно убеждают факсимиле 14 оригиналов5.