Османская империя. Шесть веков истории - Оливье Буке
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
3. Наконец, в Анатолии и Румелии государство расширяет систему фиксированных налогов (maktu), которая до сих пор относилась к узким и ограниченным группам населения, оно назначает единовременную сумму какой-то общине, и последняя распределяет ее по своему усмотрению, при условии общей выплаты установленной суммы. Эта тенденция еще больше усиливается в последующий период, система распределения налогов по деревням или кварталам в основном зависит от небольшой группы налогоплательщиков, более зажиточных, чем остальные, и несущих солидарную ответственность. Однако, несмотря на эти налоговые корректировки, доходы, получаемые в конце XVII века, остаются недостаточными, в то время как империя снова вовлекается в войны вдали от Эдирне и Стамбула. Были приняты соответствующие меры: отменены налоговые льготы, которыми пользовались благотворительные фонды; усилена конфискация имущества попавших в опалу сановников – в XVIII веке такая практика становится систематической; визирям вменяется в обязанность финансировать наем войск. И главное, в 1695 году была введена система пожизненной аренды (маликане; malikane), которую можно передавать и отчуждать. Это сделано для того, чтобы побудить владельцев этих ферм увеличивать урожайность в долгосрочной перспективе, облегчив при этом налоговое бремя райи. Не говоря уже о выгоде для государства располагать для каждой аренды значительной первоначальной невозмещаемой суммой (muaccele), подкрепленной доходом от ежегодных платежей (müeccele). Вместо поручителя-мусульманина (kefil) платежеспособность претендента удостоверял банкир (sarraf). Менялы и ростовщики имели исключительное право ссужать деньги, внесенные в качестве аванса приобретателем аффермажа. Именно они стали главными агентами соединения денежно-кредитной и фискальной политики.
Провинции: необходимость адаптации
Крупные провинциальные переписи отходят в прошлое в конце XVI века и вновь приобретают значение в связи с завоеванием Крита и Подолии и после возвращения Мореи в 1715 году. Тем не менее существуют точные сведения об организации провинций. В списке, составленном в 1609 году, выделяются 32 эялета (генерал-губернаторства); 24 из них разделены на 279 санджаков (областей); 19 эялетов образуют европейскую и анатолийскую Турцию, 13 – арабские провинции[229]. Административная карта постоянно меняется, эта особенность сохранится до конца империи. Реорганизация проводилась из соображений административной эффективности, военных целей или процедур назначения агентов, ждавших своего поста. Возьмем в качестве примера Сирию (Биляд-аш-Шам). Здесь Хама и Хомс образуют сначала один (1527), а затем два санджака (1568). В 1578 году они были присоединены к эялетам Алеппо и Триполи соответственно. Однако несколько раз санджак Хомса присоединяется к генерал-губернаторству Дамаск, тогда как на западе санджак Сидона (Сайда) временно отделяют от него в 1614 году, окончательно отделяют после 1660 года; затем, уже в следующем столетии, они стали отдельным генерал-губернаторством[230].
В Анатолии и на Балканах сокращение тимара и распространение аффермажа способствовало ослаблению центральной власти и появлению новых сил. Султан раздал крупные тимары (зеаметы и хассы) сановникам, которых пожелал вознаградить в обмен на услуги. Но получатели тимаров, вместо того чтобы проживать в них, часто доверяли управление интендантам (воеводам, мухассилям (muhassil), эминам (emin)), которые контролировали назначения, организовывали оплату религиозных сановников, поддерживали порядок и закон, выдавали документы на землю (tapu-senedi), действовали от имени благотворительных организаций и давали поручения нижестоящим должностным лицам (субаши). Живя в Стамбуле или в отдаленных городских центрах, крупные откупщики также предоставляли вместо себя посредников (mütesellim, воевод), которые выбирались по принципу проживания в используемых районах. От одного субподряда к другому, эти посредники наращивают влияние и имущество до такой степени, что доминируют над целыми регионами и образуют там крупные семьи.
В то же время распространение единовременного налога (maktu) вело к институционализации сельских общин, заменивших государственную власть в вопросах безопасности, правосудия и содержания мест отправления культа. Там, где эта институционализация сокращала возможности вмешательства Порты, она благоприятствовала становлению чиновников (аяны, коджабаши (kocabaşı), архонты, кнезы). Лишенные или отказавшиеся от своих прежних функций, агенты государства выкупали по низким ценам наделы крестьян, бывших не в состоянии ни сопротивляться налоговому гнету, ни брать взаймы достаточно, чтобы выжить. Именно эти крестьяне затем становятся сельскохозяйственными рабочими, отправляются на поиски работы в город или присоединяются к шайкам разбойников. В Анатолии они образуют новую категорию землевладельцев (derebey). Таким же образом бывшие сипахи присваивают государственные земли (мири) и утверждаются в качестве подрядчиков (deruhdeci) между казной и налогоплательщиками; последним они авансируют все большие суммы. Если же должники оказывались не в состоянии выплачивать долги, их земли отбирались, образуя все более обширные земельные владения (чифтлики; çiftlik).
В Египте беи занимали самые высокие посты после паши. Они монополизировали функции командования (начальник паломнического каравана, управляющий казначейства, заместитель губернатора, капитан порта). Беи и офицеры главных полков (оджаков) опирались на дома, расширенные за счет покупки белых рабов (как в эпоху мамлюкского режима в 1250–1517 годах) или рекрутирования свободных мужчин, прибывших из других провинций. Эти дома обеспечивают воспроизводство правящих элит. Рост влияния военных в откупных хозяйствах укреплял налаженные ими связи с городской торговлей и ремеслами. Социальные границы становятся более проницаемыми. Беи, офицеры и люди из войска стремятся увеличить свое ненадежное жалованье, прибирая к рукам управление вакфом; они проникают в городскую и сельскую знать[231]. Кроме того, помимо жалованья и пенсии, которые теперь можно передавать и отчуждать, офицеры и рядовые получают и оплату за защиту от торговцев. Привлеченное этой выгодой, мирное мусульманское население Каира массово вступает в оджаки янычар. Добавим, что правительство подогревает соперничество среди военных, разделенных на Дома и оджаки. С 1640-х годов в политической жизни доминируют две фракции: Касими и Фикари. Чтобы унять неурядицы, Порта решает время от времени посылать властного и решительного пашу (Ибрагим-паша в 1661 году; Кара Ибрагим-паша в 1670; Исмаил-паша в 1695).
В Ираке в 1619 году офицер (субаши) Бакр захватил власть в Багдаде. Османское правление было восстановлено только после того, как Мурад IV в 1638 году бросил туда военные силы. Зато в провинции Басра установилась автономная династия Афрасиабов. По поручению Порты губернаторы Багдада вытеснили их в 1667 году, однако провинция страдала оттого, что правительство было не в силах справиться с дестабилизирующими действиями со стороны Ирана, волнениями племен и разрушительными последствиями чумы.
В Магрибе эволюция сдвинута по времени, но приводит к еще более явным режимам автономии. С 1594 года деи Туниса создали совет. Один из них становится действующим главой провинции. Возникли две новые должности: бей, командующий сухопутными войсками, капудан-паша, управляющий флотом. Деи действуют в собственных интересах, самостоятельно и активно участвуют в корсарском промысле. По мере сокращения власти паши сила бея росла. В Алжире обостряются
