Роззи. Стать счастливой. Часть 1 (СИ) - Алексахина Лира

– Роззи, делай, что хотела со своими летающими питомцами. А потом все остальное, – закончил Вилли.

Это был косяк. Давно пора составить план действий на бумаге, а не хаотично носиться, как волк в игре, судорожно собирающий яйца с разных сторон.

– Честно, забыла. Прости. Спасибо, что разобрался с морендой.

Недалеко прошла беременная на сносях. Заметила косым зрением, когда отвечала Вилли. В голове пронеслось, что странно видеть у молодой девушки много седых прядей в волосах. Мысль, словно бумажный кораблик, блеснула на миг и пошла ко дну, под натиском других важных дел.

Мы быстро пошли. На ходу решили, что снова усыпим и сразу заберем мешок. Вилли отправила найти работников в деревянную мастерскую, помня об отсутствии их на рабочем месте. Договорились встретиться там. Повезло, пчелки еще спали. Забрали и принесли их без проблем. Постоянное брожение туда-сюда отлично заменяло зарядку.

Пока бегала, поняла, что просто хорохорилась перед Исаком. Знаний было катастрофически мало. Помню, видела на картинке деревянный ящик на ножках. Теоретически, там были рамки, чтоб пчелы строили соты. Должна быть матка, иначе все остальные улетят. Буду надеяться, что она внутри. Все. Дальше пустота. Но расписываться в собственной некомпетентности не позволила гордость. Хомо сапиенс я или где? Сейчас придумаем.

Палочкой на земле возле входа нарисовала прямоугольный ящик на ножках. Откуда знаю? Так папа артефактор, когда-то задумывался разводить пчел, да руки не дошли. Изобретения интересовали его сильнее. Мне же он показал просто так. Высота ножек улья была для меня понятием расплывчатым, как тригонометрия для юриста. Решили поставить на деревянные чурбачки. Примерно объяснила про рамки, верхнее и нижнее отверстия для вылета, треугольную крышу. Чистой воды эксперимент. Парни сколотили первый пчелиный дом буквально на коленке, скинули туда пчел с их сотами, вставили корявые рамки и отнесли к фруктовым деревьям, растущим среди чудесного разнотравья. Половину сот с медом Вилли забрал себе для медицинских целей.

Пока все сделали, подошло время проверять горничных. Весело мурлыкая песенку, пошли в мои покои. Ничего хорошего не ждали. Горничные работали в привычном ритме – на тормозах. Единственное, что они сделали – выкинули везде солому. Теперь в коридоре отчетливо были видны следы мышиного помета, плевков, мусора и огрызков. В лимонных покоях картина была чуть лучше. Одна старалась изо всех сил, вторая лениво снимала чехлы, третья лежала на моей кровати и рассуждала о несправедливости жизни. Двери между комнатами были открыты настежь, чтоб удобнее было болтать.

Когда мы вошли, все трое бросили свои дела и прибежали поклониться. Выяснилось, что работящую звали Эмма. По ее голосу признала ту, что жалела меня в подслушанном диалоге двух горничных. Она старательно убирала паутину с потолка. Прошлась по комнатам. Везде было грязно, затхло и безлико, как в комнатах, в которых давно никто не жил. Маргарет открыла окна, Юнисия снимала оставшиеся чехлы. Ги стоял на входе.

Вся мебель сохранилась более или менее. Текстиль требовал замены. Как и матрас, в котором было много живности. Еле сдержалась, чтоб не заорать, когда увидела отряды насекомых, спешащих по своим делам. Фу-фу-фу. Все это выразила вслух перед работницами. Они было расслабились, что гроза прошла. Да рано радовались.

– Эмма, ты остаешься в этих покоях. Найди еще двух старательных девушек, возьмите много тепой воды и тряпок. Вычисти все, как надо, и останешься моей горничной. Про замену белья и всего остального договорюсь с Эдитой, заберешь потом. Двое оставшихся идут помогать остальным мыть поместье.

Девушки поклонились и довольные упорхнули. Словно нерадивые школьницы от учителя, что грозился внеплановым опросом прямо сейчас, но прозвенел звонок. Глупышки, после перерыва будет второй урок.

Маргарет очень громко молчала. А я вдруг вспомнила про Лину. Она как раз свободна, не мобильна, можно временно поставить над горничными. О чем и сообщила няне. Старушка выразила сомнение, что калека будет везде успевать скакать. На что возразила ей, что скакать как раз буду я. Ей надо будет сидеть и слушать, где что сделано. Всяко веселее кухни.

Попросила Ги послать кого-нибудь за Уильямом после обеда. Так же будет нужен главный по рабам. Хочу узнать, что за фрукт. До вечера Юнисия примелькается, объявлю своей помощницей, и можно будет посылать везде уже ее. Прошлась по комнатам. Сливочный цвет стен обязательно появится чуть позже, когда со светлых тканей на стенах смахнут скопившуюся пыль. Резные завитушки снова будут блестеть, дневные лучи будут подсвечивать лимонные шторы, от лёгкого ветра они будут слегка клубиться, напоминая воздушное пирожное. При условии, что нужная ткань будет в закромах. Ибо то, что висело сейчас, годилось лишь на мытье полов. С картин, вышедших из под руки Оливии (матери Роззи), смахнут грязь, и желтые лимоны снова будут делиться своим теплым настроением. Лимоны здесь были как на Земле, желтые и на деревьях. Пора было на обед. Отпустила Марагет и Юнисию, а мы с Ги пошли в обеденный зал.

Практически сразу за мной вошли опекун с Беатрис. Сибилла сегодня выглядела тревожной, надо будет вечером к ней зайти поговорить. Звездой обеда стали запеченные слерты. Алонсо расстарался вовсю. Не знаю, сколько человек он замучил при приготовлении, но творог со сметаной они перемешали в однородную массу идеально. Лесные ягодки на десерте притягивали взгляд магнитом. Все были в восторге, а повар был обласкан всеобщим вниманием и одарен денежным поощрением от опекуна. Алонсо улыбался, но от чего-то не так радостно, как в прошлый раз. Денег мало? Устал? Было не понятно. Тем более в запасе второй рецепт.

После обеда пришла пора проверять горничных. Начала с кухни. Ибо есть хотелось чистое, из чистого и чистыми руками приготовленное. Вот такое масленое масло. Пришла в кабинет Алонсо. Он сидел пил. Зашла к нему одна. Повар не отреагировал на мое появление. Сама нажала на его кольце глушилку. Звездная болезнь прошла мимо меня, отсутствие почтения к госпоже не задело ни капли.

– Привет, партнер, – сказала ему, когда закрылась дверь с той стороны.

– Чего пришла, болезная? – уныло спросил мужчина. – Ты теперь госпожа. Жрать есть, спать есть, слуги есть. Чего тебе от меня надо еще? – поднял он свои глаза на меня.

В этих глазах была боль. И вопрос адресовался явно не мне. Повар сгорбленно сидел на своем стуле, лакая коричневую жидкость. Налил мне, подвинул стакан и продолжил молчать. Второй стакан заранее стоял на столе. Знал, что приду. Бутылок у него было много, так что он простит или стерпит мою вольность. Послала легкий импульс, растворяющий алкоголь в крови. Через несколько секунд на меня смотрели мрачным взглядом исподлобья. Верхняя губа поднялась вверх, обнажая оскал.

– Интересные у вас фокусы, госпожа, – едко процедил повар. – Что, теперь и дышать нельзя без вашего позволения?

– Алонсо, заткнись. Ты злишься на кого, так нечего переносить на меня обиду. Поговорим, и пей дальше, хоть до вечера. Только сделаешь, что надо и свободен.

Мужчина запрокинул голову к потолку, затем встряхнулся и отодвинул стакан.

– Слушаю.

– В общем, у меня тут большая уборка. Ты молодец, соломы под ногами нет. Но живность есть и грязь тоже. Я сделаю объявление, а ты проследишь за исполнением. Легкий ужин и уборка до вечера. Пришлю рабов в помощь.

– Нет, нет! – замахал руками повар. – Даже не тащи их ко мне! С них грязь так и сыпется. Ходят, чешутся. А если попадет куда с них в еду? Ты ж меня сама потом сожрешь! Сами справимся. Без них! – сделал акцент на последнем предложении Алонсо.

А я поняла, что рабов надо мыть. Всех. И их дома. И нужна одежда сразу новая. Много одежды. Черт.

– Ладно, только не лютуй, людей не гноби.

– Как скажешь.

– Знаешь, если устанешь быть поваром, скажи. Найду тебе дело по душе. Я тут случайно узнала про твое предыдущее занятие. Претензий не имею.

Мужчина вскинулся было и опал, как простынка перед тем, как постелить.