Взрослые и дети. #Многобукв - Людмила Владимировна Петрановская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В общем, лобовых решений «как не допустить» не видно.
И я бы скорее искала ответ не в плоскости «ребенок-педагог». Ведь в истории с 57-й школой общественность потрясли не столько сами факты, сколько то, сколько лет все скрывалось и замалчивалось. «Наконец я не буду сжиматься, когда кто-то отдает мальчика в класс к имярек», – пишет человек, который все знал много лет. Сжимался, но молчал – почему? Факты уже всплывали 10 лет назад – администрация без всякого открытого расследования представила их коллективу как сплетни, и все с готовностью приняли эту версию. Почему? Пострадавшие описывают свои чувства – не столько травму от собственно события, сколько от давления: «Если расскажешь, школу закроют», «Как я буду смотреть всем в глаза?». И мы видели, насколько опасения жертв были обоснованы, чего только они не услышали в свой адрес.
Абьюз может не быть буквально изнасилованием, но в подобных случаях над жертвой изначально нависает угроза другого насилия – психологического насилия группы. Абьюзер это прекрасно знает и осознанно этим пользуется. Рано или поздно ребенок осознает серийность «романов» и поймет, что был лишь объектом использования, но вдобавок и жертвой мышеловки. Ведь рассказать – значит всех подвести, стать предателем. «Стукачкой», как выразился г-н Носик. Именно поэтому наиболее тяжело последствия абьюза сказываются, если дело происходит в узком кругу «своих» – в семье, в сплоченной группе, в закрытом «клубном» учреждении. Или ты терпишь, поступаясь собой, или в один миг можешь утратить всю свою социальную сеть, которая окрысится на тебя за «вынесение сора из избы». Поэтому первыми часто решаются заговорить не сами жертвы, а их «доверенные лица». Им тоже тяжело, но больше шансов выдержать. И, пользуясь случаем, хочется выразить поддержку всем тем выпускникам и учителям, кто взялся за эту неприятную и непростую миссию.
Так вот. Дело не в том, чтобы никому ничего не хотелось. А в том, чтобы существовали правила игры, при которых никто не питал бы иллюзий, что абьюз можно безнаказанно практиковать, прикрываясь невидимыми, но непрозрачными «стенами» закрытой системы.
Не только школа
К сожалению, у меня реакции «не верю» на первые сообщения про 57-ю не возникло ни на секунду. Я не имею никакого отношения к этой школе, просто слышала о ней много, прежде всего хорошего. Однако интуиция выделяла очень тревожные ноты, признаки дисфункциональной системы, закрытой – а значит, неблагополучной – группы.
В своей жизни я трижды бывала членом подобных групп разной степени неблагополучия, еще больше раз наблюдала подобное снаружи. С опытом развивается некая интуиция и чувствуешь словно «запах» подобных систем. Дисфункциональность считывается по множеству мелких признаков: как говорят о группе «вновь посвященные», какие изменения с ними происходят, как проживают сепарацию от группы покинувшие ее, как общаются между собой члены группы, как они общаются с нечленами. Этот «запах» я чувствовала много раз, общаясь с участниками тренингов Лайфспринга, посетителями ашрамов индийских гуру, педагогами и выпускниками «элитных» школ и вузов, сотрудниками и волонтерами некоторых НКО, активистами ряда политических объединений, участниками интернет-сообществ про красоту или про воспитание детей. Это не значит, что все тренинги, хорошие школы, политдвижения, НКО, ашрамы и интернет-сообщества дисфункциональны. Это просто о том, как разнообразно может быть явление. Иногда некоторые признаки может приобретать очень большая общность, вплоть до целой социальной страты или страны.
Какие-то черты могут, как «детские болезни», появляться и исчезать по мере развития группы, если в целом она здорова. В плохом сценарии все это будет только нарастать, пока не закончится чем-то чудовищным: сексуальным скандалом, обнаруженными растратами или вообще чьей-то гибелью (инфарктом или суицидом). Мы – социальные животные, мы зависим от групп, в которых состоим. Это очень серьезно.
Я не хочу сейчас писать именно о 57-й, всем участникам и так тяжело и больно. И я ни в коем случае не хочу сказать, что вся эта школа как целое дисфункциональна и вредна для детей.
Дисфункциональные черты могут быть выражены больше или меньше, эти качества группы можно менять и исправлять, и очень хочется надеяться, что так оно и будет в данном случае. Дилемма «все замести под ковер – или уничтожить школу», как теперь понятно, намеренно навязывалась общественности именно теми, кто прикрывал свой собственный зад. Но я знаю множество случаев, когда ничего не уничтожалось, а только становилось здоровее и жило лучше после того, как из учреждения убирали потерявших всякие берега «тех, на ком все держится». Каждый раз выяснялось, что держалось на них не учреждение как таковое, а созданная ими система абьюза, с которой они стригли свои купоны. Самые известные примеры – Разночиновка и Павловский интернат: когда оттуда убрали «отдававших детям всю душу, заменивших им родителей практически святых людей», и пустили волонтеров, дети стали реже умирать, лучше развиваться и их стало проще взять в семью.
Только это может реально повысить уровень безопасности для детей – чтобы системы, в которых они находятся, были как можно менее закрытыми. Чтобы сор в избе не накапливался, и в нем не заводилась всякая дрянь.
Благие намерения и развилка
Итак, дисфункциональной мы назовем группу, которая с какого-то момента своего существования начинает отбирать у своих членов больше, чем дает им (кроме тех, кто «рулит» группой, и их приближенных). Та цель, ради которой она была когда-то создана, начинает отходить на второй план, и самоцелью становится защита статуса группы, ради этого выстраивается система абьюза (использования).
Группы, которым грозит дисфункциональность, всегда дают свои членам что-то очень-очень нужное, точно попадают в глубоко неудовлетворенную потребность. Ресурсом может быть разное: здоровье без врачей, лекарств и мучительных процедур; прекрасное образование для детей, школьные годы в творческой, свободной атмосфере; власть (или близость к власти), дающая чувство безопасности; драйв от собственной высокой эффективности, азарт, достижения, особенно для прежде нерешительных, застенчивых людей; смысл жизни, поднимающий над тоской обыденности и т. п. Так или иначе
