Теперь об этом можно рассказать; История Манхэттенского проекта - Лесли Гровс

Лишь весной 1944 г. Калверт получил первое достоверное сообщение. По каналам Управления стратегических служб из Берна поступило донесение: один швейцарский ученый упомянул о том, что Вернер Гейзенберг -- крупнейший немецкий физик-атомник с международным именем -- проживает вблизи Эхингена. Из других источников нам было известно, что Гейзенберг работает над урановой проблемой. Получив это донесение, Калверт понял, что он открыл, наконец, секретное местопребывание главных немецких специалистов по атомной энергии. С этого момента его группа начала лихорадочно изучать все, что было известно о районе Эхин-ген -- Бизинген. Почти одновременно британская разведка получила от одного ив своих наиболее надежных агентов в Берлине сообщение, что в том же районе были замечены и другие известные немецкие ученые-атомники.

Очередной задачей Калверта было проникнуть в этот район. Для этого, прежде всего, был нужен человек, хорошо знакомый с этим районом. Английская разведка разыскала одного священника, проживающего в Англии, который до войны был викарием Бизингена. Он помог нам составить описание основных зданий в Бизингене и, в частности, тех, где размещалась прядильная фабрика. Одновременно Калверт направил очень способного агента Управления стратегических служб Моэ Берга, блестяще владевшего семью языками, в Швейцарию с заданием подготовить тайное проникновение в район Эхингена -Бизингена. Во время пребывания в Швейцарии Берг собрал ряд дополнительных сведений и под видом швейцарского студента присутствовал на лекции Гейзенберга, когда тому разрешили покинуть Германию для прочтения этой лекции. Услышав о намерении Калверта забросить Берга в интересовавший нас район, я немедленно запретил эту операцию, так как при провале этого агента немцам станут известны сведения, значительно более ценные чем те, которые мы сможем получить даже в самом благоприятном случае.

Вместо такой операции я предложил усилить агентурную работу в Швеции и Швейцарии, а также более настойчиво искать других военнопленных, побывавших недавно в подозрительном районе.

Начиная с июля, Калверт организовал непрерывное воздушное наблюдение и фотосъемку района Эхингена -- Бизингена. В расчете на возможное попадание в руки врага пилотов самолетов-разведчиков никогда не информировали о предполагаемом характере целей. Вначале воздушная разведка не давала никаких плодов, но осенью 1944 г. изучение снимков окрестностей Бизингена вдруг обнаружило, что в его окрестностях с невероятной скоростью сооружаются концентрационные лагеря. Как из-под земли за две недели выросли многочисленные промышленные объекты, проложены железнодорожные пути, росли горы каких-то материалов, сооружались высоковольтные линии. Все указывало на то, что здесь ведется какое-то сверхсрочное строительство.

Специалисты по аэрофотосъемке, офицеры разведки и наши ученые и инженеры были совершенно сбиты с толку. Никто из них не мог объяснить это явление. Сведения, которыми мы располагали, говорили лишь о том, что этот район выбран немцами для размещения крупнейших специалистов-атомников. Единственно, в чем все были согласны -- это в том, что происходит строительство, на имевшее себе равных прежде. Не являемся ли мы свидетелями строительства германского "Ок-Риджа" -- было первой мыслью, пришедшей нам в голову. Если это предположение было справедливым, то все равно мы не могли немедленно разбомбить этот объект, ибо тогда немцы перебазировали бы его в другое, более укромное место и мы потеряли бы всякие следы. С другой стороны, мы не могли позволить этому строительству развиваться слишком быстрыми темпами, особенно, если учесть, что к этому времени стало известно о планах немцев перенести центр сопротивления в этот район Германии и превратить его в "крепость". К счастью, наши страхи рассеялись так же быстро, как и появились. По данным наших наблюдений, один из английских специалистов по нефти установил, что это всего-навсего строительство крекинг-завода для получения нефтепродуктов из сланцев.

Когда в сентябре группа "Алсос" вступила в Нидерланды и Бельгию, Паш одним из первых попал в Брюссель, где его интересовало все, что касается компании "Юнион миньер". Захватив документы, он быстро установил, что имевшиеся у нас сведения о судьбе бельгийских запасов урановой руды были правильными.

Много интересного о вывозе этой руды в Германию рассказал нам сотрудник этой компании Андре. До войны, когда "Юнион миньер" была основным поставщиком урана и радия на мировом рынке, некоторые немецкие компании закупали у нее урановую руду для обычных потребностей мирного времени. До июня 1940 г. количество ежемесячно приобретаемой урановой руды обычно не превышало тонны, как вдруг заказы некоторых немецких фирм резко возросли.

Первое расследование позволило установить, что некоторое количество руды, возможно, еще находится в Бельгии. Когда я узнал об этом, немедленно направил в Европу Фэрмана с заданием найти и захватить эту руду. Фэрман и Паш договорились с генералом Б. Смитом, что им в поисках руды будут помогать подразделения 21-й группировки английской армии, которым, однако, ничего не будет сообщено о назначении разыскиваемого материала. Руда, по нашим предположениям, находилась в районе передовых позиций английских войск, который слегка простреливался. С 19 до 25 сентября Паш с двумя своими агентами охотились за рудой, пока, наконец, не обнаружили ее. 68 тонн урановой руды под охраной английских и американских солдат были отправлены в Англию, а оттуда в Америку.

Собранная в Бельгии информация позволила нам также установить, что в мае 1940 г., перед вступлением немецких войск, из Антверпена было отправлено в Гавр девять вагонов урановой руды. Два из них были задержаны немцами, а остальные перегнаны в Бордо. Я поручил группе "Алсос", заручившись разрешением союзного командования, разыскать эти вагоны. Начав с окрестностей французского города Периго, Паш и Калверт были вынуждены распространить свои поиски на большую часть юго-западной и южной Франции. Их работе сильно мешала крупная немецкая группировка, окруженная на южном берегу Луары частями седьмой армии. Наконец, 30 тонн пропавшей руды были найдены, но еще 40 тонн так и не удалось найти.

Теперь Калверт, уже знал, где в Германии нужно искать бельгийскую руду. Он попросил у меня разрешения на организацию операции по ее захвату в тылу противника. Я отказал, так как считал подобную операцию заведомо обреченной на неудачу и, кроме того, она может открыть немцам нашу заинтересованность в этой руде.

На этом этапе операции один из отрядов группы "Алсос" занимался допросом немецких военнопленных, в особенности интересуясь теми из них, кому приходилось служить в "рабочих батальонах" на территории Германии. Эти допросы указали несколько направлений поиска. Одно из них привело сотрудников "Алсоса" в покинутую контору одной парижской промышленной компании, занимавшейся производством редкоземельных металлов. Эта контора в последние годы войны перешла в руки крупного немецкого химического концерна "Ауэргезельшафт" и подчинялась некоему доктору Иге, на след которого мы уже напали в Бельгии. Во время его частых отлучек из Парижа конторой управляли его помощник Янсен и личный секретарь Ильза Германс. Среди бумаг, найденных в этой конторе, было обнаружено письмо, адресованное фрейлен Германс в Зупен, которое, очевидно, не успели отправить. Этот город к тому времени уже находился в руках американских войск и после некоторых усилий удалось разыскать и Германс, и Янсена. От первой не удалось получить полезных сведений, а из документов, найденных при Янсене, нам стало известно, что он недавно встречался с Иге в Ораниенбурге, в окрестностях Берлина, а также навещал свою мать, проживающую в Эхингене. Ранее нам было известно о поставках тория в Ораниенбург и о подозрительной деятельности в районе Эхингена, а поэтому наш интерес к этим сведениям сильно возрос. Однако, как выяснилось, Янсен почти ничего не знал об этих городах. Он рассказал, что Иге заведовал отделением редкоземельных металлов концерна "Ауэргезельшафт", главная контора которого находилась в Ораниенбурге, но о том, какую продукцию выпускает это отделение, он практически ничего не знал. Иге, рассказал он, бывал в Париже раз в полтора месяца, а остальное время проводил в поездках по южной части Франции. Цели этих поездок ему неизвестны, хотя он слышал, как Иге упоминал о поисках монацитовых минералов. Что касается Эхингена, то Янсен знал только, что этот город расположен в районе, доступ в который для посторонних закрыт, и не слышал ничего о ведущихся там работах.

Несмотря на незначительность сведений, полученных от Янсена, они заставили нас вплотную заинтересоваться Иге и усилили наши подозрения в отношении Ораниенбурга и Эхингена. Доктор Иге, между прочим, был вскоре найден.