Избранное. Том 2: Серебряные яйцеглавы; Ночь волка; Рассказы - Фриц Лейбер

— Что само по себе не очень хорошо, — позже прокомментировал Гастерсон Дейзи. — Но было бы куда противнее думать, что этих следящих за временем «суперэго» уже пристегивают к детским плечам. Можешь ты себе представить Гека Финна со щекотуном, который указывает ему, когда следует завязывать волосы в пучки от злых духов, а когда — поплавать?

— Могу поспорить, что Фэй смог бы это представить, — возразила Дейзи. — И вообще — когда он собирается принести тебе этот чек? Яго хочет реактивный велосипед, и я пообещала Иможен, что куплю ей наборчик косметики «Вина», да и Клаудиусу тоже может что-нибудь понадобиться.

Гастерсон, нахмурившись, размышлял.

— Знаешь, Дейз, — сказал он, — у меня такое чувство, что Фэй в больнице, его пичкают наркотиками и кормят внутривенно. Он так подпрыгивал в прошлый раз, что через неделю щекотун должен был защипать его до смерти.

Фэй появился в тот же вечер словно затем, чтобы опровергнуть эти предположения. Освещение было тусклым. Что-то случилось со старым трансформатором, и в ожидании ремонта две оставшихся заселенными квартиры довольствовались батареями, по причине чего лампы из ярких сфер превратились в таинственно светящиеся янтарные свечи, а старинная пишущая машинка Гастерсона стала работать медленнее.

Фэй вел себя спокойно или, по крайней мере, хорошо себя контролировал, так что на какое-то мгновение Гастерсон даже подумал, что он снял своего щекотуна. Затем, когда маленький человечек вышел из тени, Гастерсон заметил большую выпуклость на его правом плече.

— Да, нам пришлось немного его увеличить, — скупо пояснил Фэй. — Дополнительные суперхарактеристики. В то время как сам прибор в целом был чрезвычайно удачным, подсознательная эйфория оказалась слишком эффективной. Несколько сотен пользователей стали страдать прыгоманией. Мы сделали пощипывание более нежным и ослабили воздействие на подсознание — ты понимаешь, о чем я: «День ото дня я становлюсь все круче и все спокойнее». Но и после этого стабилизирующее воздействие все еще было желательным. Так вот, после конференции на высшем уровне мы решили объединить щекотун с регулятором настроения.

— Бог мой, — вмешался Гастерсон, — что, есть и такая машина?

— Конечно. Она годами использовалась на бывших душевнобольных.

— Никак не успеваю идти в ногу с прогрессом, — сказал Гастерсон, сокрушенно качая головой. — Отстаю по всем статьям.

— Пусть твой щекотун напомнит тебе, чтобы ты почитал обозрения Научной службы, — ответил ему Фэй. — Или просто вели ему просмотреть эти обозрения и… нет, это все еще на стадии разработки, — он взглянул на плечо Гастерсона, и глаза его округлились. — Ты не носишь новую модель щекотуна, которую я послал тебе, — произнес он с ноткой осуждения в голосе.

— Я ее не получал, — заверил его Гастерсон. — Почтальоны доставляют на поверхность почту и посылки, бросая их в высокоскоростные мусорные выталкиватели в надежде, что вихрь доставит их по нужному адресу. — И добавил, словно желая помочь: — Наверное, его украли русские, пока он пытался освоиться с обстановкой.

— Это не тема для шуток, — нахмурился Фэй. — Мы надеемся, что щекотун впервые в истории мобилизует весь потенциал свободного мира. Гастерсон, тебе придется носить этот щелкунчик. Человеку теперь уже невозможно будет жить без него в современном мире.

— Может, я и буду носить, — успокаивающе сказал Гастерсон, — но сейчас расскажи мне о регуляторе настроения. Я хочу включить его в мой новый роман о безумии.

Фэй покачал головой:

— Твои читатели попросту подумают, что ты отстал от жизни. Если все же будешь его использовать, то не акцентируй на нем внимание. Как бы там ни было, регулятор настроения — это просто физиотерапевтическое устройство, которое контролирует химический состав крови и электрические токи тела. Оно подключено непосредственно к кровеносной системе и поддерживает в ней оптимальный уровень сахара и других веществ, а когда необходимо, впрыскивает эйфории или депрессии, а иногда и немного адреналина, например, во время выполнения срочной работы.

— Это болезненно? — крикнула из спальни Дейзи.

— Мучительно, — отозвался Гастерсон. — Не обижайся на нее, пожалуйста, — ухмыляясь, сказал он Фэю. — Послушай-ка, разве не я предложил, когда мы виделись в прошлый раз, инъекции кокаина?

— Да, это правда, — уныло согласился Фэй. — Кстати, Гасси, вот обещанный чек на один ярд. «Микро» не бросает слов на ветер.

— Ура! — едва слышно донеслось одобрение Дейзи.

— Мне казалось, что ты говорил о чеке на два ярда, — капризно сказал Гастерсон.

— Бюджетники всегда навязывают компромисс в последнюю минуту, — пожал плечами Фэй. — Придется с этим смириться.

— Обожаю получать деньги и всегда рада трем футам, — с готовностью откликнулась Дейзи. — Шесть футов могут вызвать у меня комплекс неполноценности, но когда я получаю ярд, я чувствую себя, как любовница гангстера.

— Так не хочешь ли прийти, чтобы насладиться лицезрением ярдовой бумажки, детка, а потом спрятать ее за подвязку ажурного, вышитого бриллиантами чулка? — воззвал Гастерсон.

— Нет, сейчас я кое-что делаю как раз с этой частью моего туалета. Но не отходи ни на шаг от ярда, Гастерсон.

— Есть-есть, капитан, — заверил он ее. А потом, повернувшись к Фэю, сказал: — Значит, вы изъяли из щекотуна повторяющиеся фразы доктора Куэ?

— Вовсе нет. Просто сбалансировали их с депрессином. Влияние на подсознание и сейчас остается самым важным стимулом для торговли. Все характеристики щекотуна кумулятивны, Гасси. Ты по-прежнему недооцениваешь масштабы деятельности этого прибора.

— Полагаю, что так. А что это за «срочные работы»? Если вы используете щекотун, чтобы вводить наркотики рабочим для поддержания их в рабочем состоянии, то это лишь модернизация моего предложения о кокаине, и я претендую на еще одно авторское свидетельство. Сотни лет назад южноамериканские индейцы жевали листья коки, чтобы избавиться от ощущения усталости.

— В самом деле? Очень интересно, но это ведь доказывает приоритет индейцев, не так ли? Я попытаюсь, Гасси, но ни на что не рассчитывай. — Он откашлялся, его глаза стали отчужденными, он повернул голову немного вправо и отчетливо произнес: «Пух-Бах. Время: уст ноль пять. Один ноль пять семь. Ноль ноль. Запись: Идея Гасси о коке в бюджет. Закончить». Он пояснил: — На новых моделях «люкс» у нас теперь установлен воспринимающий речевые сигналы механизм: ты можешь записать себе меморандум, не снимая рубашки. Я, между прочим, использую последние минуты каждого часа для запоминания мелочей. Все пятьдесят девятые и пятьдесят восьмые минуты завтрашнего дня уже использованы, и я начал пятьдесят седьмые.

— Я и без того понял твой меморандум почти полностью, — неприветливо сказал ему Гастерсон. — Последние «ноль-ноль» обозначали секунды, правда? Сейчас я бы назвал это недоработкой — почему не микросекунды? А как ты запоминаешь, где уже записал меморандум, чтобы не сделать поверх него новую запись? В конце концов, ты ведь делаешь перезаписи.

— Щекотун сигналит и потом ищет ближайшее свободное место для информации.

— Понятно. А для чего это «Пух-Бах»?

— Да брось ты, — улыбнулся Фэй. — Это мой пароль для активации механизма, благодаря которому он не будет откликаться на случайные цифры, которые услышит.

— Но почему «Пух-Бах»?

Фэй хмыкнул:

— Прекрати. Эх ты, писатель. Это литературная ссылка, Гасси. Пух-Бах (ну вспомни же!) был Лордом Выше Чем Все Прочие из «Микадо». У него был небольшой список, и ничего из этого списка никогда не упускалось.

— Ах да, — вспомнил Гастерсон, хмуро взглянув на него. — Насколько я припоминаю, все, что входило в этот список — это имена людей, которым планировалось снести голову при помощи Ко-Ко. Лучше действуй поосмотрительней, Коротышка. Это может быть дурным знаком. Не исключено, что все эти рабочие, на которых ты нацепил щекотуны, качающие в них адреналин, чтобы они делали двойную работу, не замечая этого, однажды восстанут и придут, чтобы снести голову тебе.

— Только уволь меня от этой марксистской мифологии, — запротестовал Фэй. — Гасси, у тебя абсолютно неверный взгляд на щекотуна. Действительно, пока что большую часть оптовых партий щекотунов закупили, если не считать правительство и армию, большие компании для перепродажи своим сотрудникам…

— Ага!

— …но это все потому, что никто лучше щекотуна не обучит нового сотрудника его работе. Каждую секунду щекотун повторяет новичку, что надо делать, и тот сразу начинает работать в полную силу, не отвлекая других работников. А записать на пленку алгоритм рабочего процесса — самое плевое дело. И ты поразишься, когда узнаешь, какое благотворное влияние оказывает подсознательное воздействие на моральное состояние сотрудников. Ведь как обычно бывает, Гасси: большинство людей слишком недальновидны и лишены воображения, чтобы заранее оценить преимущества щекотунов. Они покупают их только потому, что это настоятельно рекомендуют их компании, а выплата осуществляется небольшими частями, которые высчитывают из зарплаты. Они обнаруживают, что со щекотуном рабочий день летит быстрее. Малыш на твоем плече — твой друг, несущий душевный комфорт и добрые советы. Первое, что он запрограммирован говорить, — это «Расслабься, приятель». Уже через неделю они носят щекотунов 24 часа в сутки и покупают их для жен, чтобы те не забывали причесываться, мило улыбаться и готовить их любимые блюда.