Ложкаревка-Интернейшнл и ее обитатели - Наталья Менжунова

Дед о чем-то крепко задумался, затем поднял глаза на хозяйку:

— Мань, а ведь если их поймать, авось зоопарк за них деньжат подбросит. Зверье-то недешевое, а?

— А шляпу мою ты там, случайно, не видел? — вопросом на вопрос ответила баба Маня.

— Нет, ну что за баба такая! — хлопнул себя по коленкам дед Авоська. — Я ей про деньги, а она мне — про шляпу!

Глава 5. СЕТИ ЛЮБВИ

Наутро Галка, по своему обыкновению, сидела на берегу речки, побултыхивая лапами и теребя камыш, пух которого она пускала по воздуху.

— Вылезай, сегодня у тебя номер не пройдет, — громко сказала она плывущему вдоль берега большому листу лопуха.

Лопух замер на поверхности воды, и из-под него вынырнул Бобрик. Он отфыркнул тонкую струю воды и спросил:

— А где австралийцы? Спят?

— Готовятся к тренировке, — бултыхнула лапой Галка.

Эму тем временем плелся за Кенгом и бурчал:

— Вот кто тебя за язык тянул? Какие мы прыгуны в воду? Спортсмэ-эны… Особенно Лени. Ведь его щеки сразу на дно утянут.

— А я, между прочим, ваш тренер, — отозвался с горбушки Кенга коала. — Так что мне, земляки, в воду лезть необязательно.

Они вышли на берег, где их терпеливо поджидали Галка с Бобриком.

— Кенг, — прищурилась Галка. — Вчера ты закричал на весь лес, что вас нашли. Вас что, кто-то ищет?

Все трое беглецов отрицательно замотали головами.

— Инстинкт. Обычный инстинкт, — ответил Кенг.

— Да ты что, Галка! Они же спортсмены, а не преступники! — вступился бобренок.

Австралийцы усиленно закивали: о`кей, разумеется.

— Что ж, хорошо, — пожала плечами Галка. — Идем.

Они пришли к старой развесистой березе, ствол которой наклонился к самой воде. На большой толстой ветке висела веревка с привязанной к ней крепкой палкой. Это замечательное изобретение носило не менее замечательное название — тарзанка.

— И все-таки ты ничего не хочешь нам сказать, Кенг? — Галка дала австралийцам еще один шанс.

Кенг молчал. Лени ткнул его в бок, но кенгуру упрямо засопел и не проронил ни слова.

Тогда Галка повернулась к страусу:

— А ты, Эму? Может, тебе есть в чем признаться?

Эму оглянулся на Кенга и втянул свою длинную шею в плечи. Ему страшно не хотелось лезть в воду, но и правду сказать было невозможно. Открыть правду означало поставить всех под удар. Хоть Галка с Бобриком и стали их друзьями, это еще не гарантировало сохранения тайны. Бобрик словоохотлив, его легко разговорить, а вести по лесу разносятся с потрясающей быстротой. Нет, рассказывать правду было нельзя.

— Что ж, — отступилась Галка. — Вы тренируйтесь, а мы с Бобриком вас на пригорке подождем. Оттуда посмотрим.

Деваться некуда, Кенг подвесил коалу на ветку березы и подошел к тарзанке.

Эму пощупал ногою воду:

— Бр-р-р!

Кенг поежился.

— Давай, Кенг, не дрейфь, — бодро начал тренировку Лени, общипывая с ветки листья и морщась от непривычного вкуса.

Кенгуру взялся за палку, зажмурился и оттолкнулся от земли. Пролетев до середины речки, он с шумом завалился в воду. Вода забурлила, заклокотала и, приняв увесистое тело Кенга, выплеснулась из берегов. Волна докатилась до пригорка, где сидели Бобрик с Галкой, и смыла их в речку.

— Я только что просох! — возмутился было бобренок, но Галка воскликнула:

— Вот это да, Кенг! Слушай, ты настоящий прыгун-цунами!

Бобрик ничего не знал про цунами, но понял, что это что-то большое и сильное, смирился и подгреб к Кенгу:

— Поплыли, что ли?

Пока промокшая Галка усаживалась рядом с Лени на березе, бобренок помогал Кенгу добраться до берега. Он толкал его в широкий зад и кричал:

— Как ты гребешь? Ты же не собака! Брассом! Брассом плыви!

Наконец Кенг достиг берега и, отдуваясь, рухнул в густую траву.

«Конечно, кенгуру от рождения умеют плавать. Хотя… мы тоже… Но нас лучше не мочить», — тоскливо думал Эму, подходя к висящей палке. Наступала его очередь.

Бобрик уже успел разогнаться на тарзанке и с гиканьем ушел под воду. Он вынырнул с лягушкой на голове и выжидающе помахал страусу лапой. Эму уцепился клювом за палку, разбежался и полетел над водой. От страха он забыл разжать клюв, и тарзанка обратным ходом вернула его на берег.

— Ха-хва! — отрывисто квакнула лягушка.

— Фальстарт! — закричал из воды Бобрик, смахивая с головы лягушку. — Давай еще разок!

Эму, не выпуская из клюва тарзанку, подпрыгнул и, полоснув ногами по воде, пронесся над речкой. Когда он долетел до Бобрика, тот с такой силой дернул его за ноги, что Эму слетел с тарзанки и в мгновение ока оказался рядом с бобренком.

Он провалился под воду, вытаращенными глазами успел увидеть рваный сапог на дне и плывущую рядом рыбину.

Потом неведомая сила толкнула Эму клювом вниз, хвостом вверх. Выдернув голову из воды, страус жадно глотнул воздух, безумно заколотил крыльями и забил лапами. Бобрик буксировал его на отмель до тех пор, пока лапы Эму не уперлись во что-то вязкое. Это было илистое дно. Наконец-то! Эму побежал к берегу, нелепо задирая ноги над водой.

— Хитроумно ты летаешь, — удивилась Галка, покачиваясь на тарзанке. — А говорил, не умеешь.

— Он летает, как мокрая курица, — свесился с ветки коала, и, глядя на стекающие с Эму ручьи воды, добавил: — Вот ныряет он, это — да! Будто утка. Это я вам как тренер говорю.

За спиной компании раздался звонкий смех. Оказывается, за ними уже несколько минут наблюдала журавлиха. Все происходящее необычайно ее развеселило. Увидев журавлиху, Эму вновь застыл как изваяние, а та смутилась и замолчала.

— O, dreamboat… — произнес, как и при первой встрече, страус.

Галка вспомнила, что это означало «предел мечтаний», и подумала, что, видимо, имеет способность к языкам.

«Надо бы на досуге этим заняться. Кто его знает, куда жизнь забросит», — рассудила Галка. А вслух сказала:

— Эму, кончай свой столбняк. Журавлих никогда не видел?

— Таких не видел, — выдавил из себя страус, и неуверенно переступил в луже с ноги на ногу.

От этих слов журавлиха засмущалась еще сильнее и потупилась.

И тут из-за пригорка, на котором совсем недавно сидели Галка с Бобриком, выскочил всклокоченный пес Тарас и в несколько затяжных прыжков оказался рядом. Кенг шарахнулся в сторону, Бобрик покатился в воду, а Галка с журавлихой взмыли в небо.

Галка на лету крикнула:

— Бегите! Вас снова нашли!

Но Эму, разинув рот, смотрел на взлетевшую журавлиху, и ему хотелось крикнуть:

— Останься! Куда же ты?

На остолбеневшего от восторга страуса обрушилась огромная сетка с большими ячейками. Ну, конечно же! Это дед Авоська, решивший, во что бы то ни стало поймать беглецов, выследил их на берегу.

Эму забился в сетке, а рядом с ним, бок о бок, засучил лапами пес Тарас. Дворняга не рассчитал и угодил под ту же сетку. Пришлось деду Авоське тащить на себе в Ложкаревку и страуса, и собаку, одинаково прочно запутавшихся в ловушке. Дед всю дорогу ругал пса, а тот виновато помалкивал, поджав хвост и размеренно болтаясь в сетке вместе с этим чудовищем, которого Авоська называл страусом.

«И чего ворчит? Своя ноша не тянет», — думал пес Тарас. Однако вслух этого говорить почему-то не стал. Впрочем, Авоська ругался не со зла, чувствовалось, что он в приподнятом настроении. Еще бы! За поимку диковинной птицы дед рассчитывал получить от зоопарка кругленькую сумму.

Когда Кенг, Галка и Бобрик вновь собрались у березы, на душе у всех было отвратительно.

— Я иду в деревню, — решительно заявил Кенг.

— Как это ты пойдешь? Ишь, какой смелый! — возмутилась Галка. — Хочешь, чтобы из тебя дед Авоська чучело сделал?

Бобрик подскочил:

— Что же делать? Если мы не вмешаемся, он из Эму чучело лебедя сделает, а из Лени плюшевого мишку!

Бобренок нервно прошелся по поляне туда-обратно, дернул пару раз свой бобрик, поднял из травы палку и встал рядом с Кенгом:

— Я иду с тобой!

— Я не говорила, что не нужно их спасать, — сказала Галка. — Но надо дождаться ночи. А до ночи все обдумать. Иначе мы все испортим, и толку никакого от этого не будет.

В густой листве березы кто-то зашмыгал носом. Кенг поднял голову и увидел перепуганного коалу.

— Лени! — обрадовался Кенг. — Неужто ты?

— А мы думали, и тебя дед Авоська к себе унес! — запрыгал вокруг дерева Бобрик.

— Давай, слезай! — позвала Галка.

Но после перенесенных волнений Лени пришлось отдирать от березы силой. Он вцепился в дерево и ни в какую не хотел разжимать лапы. Лени упирался, брыкался и пыхтел под нос:

— Отцепитесь от меня… Я не хочу быть чучелом…Кому говорю! Я — тренер…

Когда коалу, наконец, увезли на спине Кенга подальше от злополучного места, он затих и уснул. Было решено его ночью на дело не брать. Пусть отсыпается. В конце концов, собственными ушами услышать, что из тебя собираются сделать чучело, — испытание не для слабонервных.