Шевроны спецназа - Сергей Зверев

– А со спортом как? Ты вроде ходил в свою секцию?

– Па, мне двадцать два года. Я всего лишь кандидат… так, заходил, для поддержания формы.

Отец задумчиво хмыкнул и внимательно посмотрел на сына. Он понял, что тот уже принял решение, но пока не хочет говорить о нем.

Сергей действительно не говорил родителям, что подал заявление в спецназ, до тех пор, пока его документы не прошли проверку и теперь оформлялись в строевом отделе. Бледная мать сразу же ушла в свою комнату, туда же торопливо прошел отец, и в квартире вскоре запахло валерьянкой. Сергей сидел на кухне, мрачно уставясь в окно. Своего решения он менять не будет. Маму, правда, жалко, ее он вполне понимал…

– Сержант Одинцов!

– Я! – машинально отозвался Сергей.

И только по мгновенно установившейся тишине понял, что сказал, и опустил голову.

Заместитель командира взвода, который должен был выкрикнуть «Погиб смертью храбрых!», поперхнулся и закашлялся.

Весь строй повернулся на его голос. Бойцы вытягивали шеи и крутили головами, пытаясь разглядеть неопытного новичка, который уже, сам того не осознавая, стал легендой второго взвода. Но никто не засмеялся.

В полной тишине, в которой слышался только равномерный скрип его кожаных ботинок, майор, сопровождаемый всеобщими взглядами, неторопливо направился вдоль строя к месту, где стоял Сергей. «Краповик» верно рассчитал дистанцию и остановился прямо перед новичком.

– Новенький, значит, – кивнул он и вздохнул. – Что ж ты, парень, так торопишься? Не на свою фамилию отозвался… непорядок.

– Это моя фамилия, товарищ майор.

– Да? – несколько удивленно проговорил офицер и внимательно всмотрелся в новичка. – Однофамилец, значит… теперь понятно.

«Однофамилец, – облегченно вздохнул строй и зашептался: – Бывает же так… задумался пацан».

– Я не однофамилец, – чувствуя, что сейчас у него сорвется голос, произнес Сергей, – я его брат.

– Ух ты, блин! – пробормотал майор. – Одинцов, значит? А ведь похож… похож! Что ж ты сразу-то?

Сергей пожал плечами. Говорить он уже не мог.

– После поверки зайдешь ко мне, – произнес заместитель командира отряда и, отвернувшись от Сергея, молча пошел к себе в кабинет.

Через несколько секунд ошарашенный лейтенант справился со своими нервами и начал перекличку заново.

Спецназ как спецназ. Сергей знал, куда шел. Тайком от брата, когда тот приезжал в отпуск, он примерял краповый берет на свою маленькую головенку, и, чтобы придать себе более мужественный вид, сердито хмурил брови перед зеркалом. Он мечтал о настоящем, а не игрушечном автомате, и все приставал к Виталику, чтобы тот рассказал, сколько врагов застрелил. Виталик смеялся и называл его «грозой террористов».

– Виталь, а Виталь, – прицепился он к брату в очередной раз, когда тот, откинувшись в кресле, смотрел какой-то классный, по мнению Сережки, боевик по «видаку». – А что самое главное в спецназе? Пулемет или снайперская винтовка? Или вот такие гранаты, – ткнул Сергей пальцем в экран.

– Эх, братан… самое главное в спецназе – это хорошая погода, – улыбнулся Виталий.

Сергей тогда здорово обиделся на него, но эти слова почему-то запомнил.

Хорошая погода… Спецназу не бывает холодно, спецназу бывает свежо. Утренняя обязательная пробежка в любое время года, турники, брусья, штурмовая полоса, полоса препятствий, стрельбы, «рукопашка», занятия по тактико-специальной подготовке… Дни летели незаметно, оставляя после себя только здоровую усталость в до предела загруженных мышцах. Натертые мозоли на ладонях Сергея лопнули в конце первой недели, превратившись через месяц в твердую, со слезающей после бани кожей, череду выпуклых бугорков. Лицо обветрилось и потемнело от ветра и отраженных от снега солнечных лучей.

«Старики» с новичком держались достаточно ровно и приветливо, хотя никто из них, кроме Ухтыблина и бессменного старшины отряда, не помнил его брата, погибшего двенадцать лет назад. Вообще «дедовщины» в отряде не было ни в каком виде, разве что более младший по возрасту в знак уважения заварит «дедушке» душистый чай после изнуряющего «физо», да и выпьет его вместе с ним.

Практически у всех бойцов были клички, отражающие особенности их характера, привычек, телосложения или прежнего рода занятий. Прозвище было необходимо, так как на боевой операции или при переговорах по рации командир не имел права озвучивать фамилии своих бойцов.

К Сергею обращались просто по фамилии, никак не выделяя его среди общей массы. Достойное «погоняло», как однажды выразился сержант, еще надо было заслужить.

В начале весны Ухтыблин на утреннем разводе скучным голосом объявил о том, что их отряду выпала большая честь. Так как 43-й отряд по итогам полугодовой проверки был признан лучшим по Южному федеральному округу, то необходимо сформировать отделение в количестве десяти-двенадцати человек и отправить это самое отделение, составленное, конечно, из самых лучших, достойных бойцов, на войсковые соревнования спецназа. «Я не сомневаюсь, – добавил майор, обводя строй внимательным взглядом, – что за место в этом отделении пойдет свирепая борьба, поскольку каждый… я повторяю, каждый!.. боец отряда достоин этой почетной миссии». Поедут, конечно же, только «краповые береты», тихонько вздохнул Сергей. Попасть на соревнования, да еще такого уровня, было бы почетно, но он вполне справедливо считал себя еще неготовым, чтобы представлять славный 43-й отряд на состязаниях в Софрино, где располагался Всероссийский центр подготовки спецназа.

– Командирам взводов прикинуть кандидатуры, после обеда со списком ко мне, – распорядился Ухтыблин и подмигнул «краповику», стоявшему в строю прямо перед ним. – Бугаев, «рукопашку» выиграешь, присвою высокое звание прапорщика. Намек понятен?

– Так точно, – задумчиво ответил Бугай и передернул плечами.

Совещание у майора затянулось до вечера. Бойцы, проходившие мимо его кабинета, невольно замедляли шаг, прислушиваясь к долетающим из-за плотно закрытой двери голосам:

– Да мой Савелов спичечную коробку за пятьдесят метров из СВД ложит!

– Кладет.

– Да какая разница!

– Да при чем тут твоя коробка?! Там кучность нужна! Кучность! Из десяти выстрелов все десять положить в ростовую на шестьсот метров! Там зрение необходимо и нервы. А разброс из «снайперки» – три сантиметра на сто метров! Так что это случайность была с твоим Савеловым!

– Как это – случайность? Случайность?! Ты вчера на занятиях по «рукопашке» был?

– Да при чем тут «рукопашка» и стрельба?!

– Вот слушай! Бойцы отрабатывали бой на саперных лопатках. Потом стали бросать их в мишень. А тут по своим делам проходил Василич.

– Продслужба, этот?

– Ну да! Ну, ему скучно стало… он как раз только комиссию проводил, они у него столовую проверяли, ну, и на прощание отметили удачную проверку. Он к ребятам подходит и говорит: «Эх, сынки, ничего вы не умеете. Смотрите, как надо!» Берет лопатку и метров с тридцати просто бросает ее по направлению к мишени, разворачивается и уходит. Мужик-то он здоровый и плотный, всю жизнь в тылу… даже не посмотрел, как он мне потом рассказывал, попал или нет. Ясное дело, не попал. Но вот какая-то странная тишина у него за спиной наступила. Оборачивается – лопатка в центре мишени, как и положено, да еще с такого расстояния. У моих молодых пацанов глаза на лоб полезли. Если уж начальник столовой так лопатки метает, то как тогда обращаются с ними «краповые береты»?

– Вот это случайность была! – потонул в хохоте выкрик рассказчика. – А Савелов лучше стреляет, чем прапорщик лопатки кидает!

– А Бугаев тоже ничего… вчера видел я его на спаррингах. Или, может, Зверя из первой группы выставить?

– Какой еще Зверь? Да вы что? Он же курит!

За дверью опять засмеялись:

– Мы не на педсовете в школе, товарищ лейтенант.

– Да я не об этом, там же выносливость необходима. Три раунда подраться – это какие легкие иметь надо!

– Товарищи офицеры, давайте по порядку, а то мы так до утра просидим!

На вечерней поверке Ухтыблин зачитал состав группы. Он внимательно вглядывался в исчерканный листок и два раза поправлялся, называя не те фамилии. Наконец закончил, аккуратно свернул ценный документ и сунул его в нагрудный карман.

– Все названные бойцы освобождаются от всех видов службы и усиленно готовятся к соревнованиям. Если выиграете – молодцы. А нет – так я вам все пропущенные наряды и караулы припомню по возвращении. И увеличу вдвое. Это ведь справедливо, правильно?

В строю начали переглядываться.

– Это шутка была, – с каменным лицом произнес Ухтыблин. – Но в каждой шутке есть доля… чего, Бугаев?

– Правды, товарищ майор?

– Шутки, Бугаев… Разойдись! Командирам взводов и отделений обеспечить выполнение приказа!

В спортзале к Сергею подошел командир отделения:

– Слышь, Одинцов, а давай-ка в паре постоим. Я за тобой понаблюдал… ты ведь боксом занимался? Я видел, как ты по мешку работал. С борцами я уже повозился, теперь руками надо побить.