Боги с Родины. 1-ая книга, 2-ой трилогии. Ритмика - Святослав

Заснула Соня, без объяснений.

Она, устала очень, после событий – всех и, треволнений.

К спине её, невольно, прикоснувшись, почувствовал знакомое волнение, но, помня её просьбу, постарался отвлечься и заснуть быстрее.

Сон, как назло, не шёл к нему. Желание – огромной силы, заставило подняться. Он захотел, по-малому, освободиться.

Наткнувшись на хозяина, от неожиданности, – испугался. Тот, к комнате, где разместил их, крался.

Спросил того:

– Где туалет?

От неожиданности ойкнул тот и, подавившись, закашлял, и споткнулся, чуть было не упал. Но туалет, тот показал. Спросил:

– Ты почему не спишь ещё? – ведь, спать хотели.

– Я засыпаю тяжко, тут, – такие нервы.

– Тяжко – как это? – вздохнул тот, недовольно.

– Под утро, – врал Иван, зачем-то, не понимая, зачем, тот спрашивал об этом.

Заботливым, вдруг стал. Наверно, не к добру! Самостоятельно, не вычислю. Не стану же будить, бедняжку. Пусть спит. Устала от проблем ужасных.

– Какой-то странный и, проблемный! – бурчал хозяин. – Молодой, и плохо спишь, с женой красивой!

Глаза протри, увидишь, – туалет открытый, напротив комнаты, где ты, не спишь! – он, недовольно повернувшись, ушёл по коридору, под нос, бурча – пообещала, этот…, зря….

Соня сопела, отвернувшись от стены. Предательски освещены, светом луны, её раскрывшаяся грудь и добродушное лицо, – наивное, по-детски.

Им чувство овладело, и он, в постель улёгся, невольно, к ней прижался, из-за размеров – их постели.

Она дышала жарко и, попыталась с ним обняться. Он вытянулся, словно оловянный – в испуге, что – проснётся, боясь пошевельнуться. Но видно, не устроил, чем-то, её во сне или почувствовала запах, поняла, что это не любовник, а товарищ, в этой беде, вновь сладко засопела, отвернувшись. И он, дыхание, переведя, вздохнул и, успокоившись, заснул, как джентльмен, – не покусившись, на плоды, что под запретом.

Спал очень крепко. Проснулся лишь, когда задел рукой его, хозяин, орудуя рукой по телу спящей Сони, той гладил плечи, спину, бёдра. А Соня, тяжело дышала, не просыпалась.

Иван Васильевич схватил того за руку.

– Ты что забыл в нашей постели?

– Спи! Тихо! А не то, зарежу!!

Иван Васильевич, не испугался, вскочил с кровати:

– Ах ты, тать окаянная! Ты из поганой рати?!

Увидев, злобное лицо хозяина, дошло, что предстоит сражение – большое, трудное, за честь и тело дамы – товарища его; предположительно, с изгнанием их, из отеля.

Он приготовился, нападки отразить врага, но тот, шипел и бормотал о чём-то, и…, с места не сходил. По видимому, ждал, когда муж женщины, набросится.

Не тут то было, Иван Васильевич, был не дурак, прекрасно знал, – первый удар, всегда подсуден, потом, попробуй, докажи, кому-то, что ударял того, лишь в целях обороны и, защиты чести!

Так простояли несколько минут, потом хозяин, посоветовал, собраться, бежать отсюда, пока добрый, – даёт, возможность, им убраться, за шесть минут.

И, вынеся им приговор виновный, вышел из комнаты, довольный.

Соня проснулась, при – их перебранке и, как тот вышел, тоном недовольным, сказала зло, Иван Васильевичу:

– Ты влез, – куда не нужно, влазить! Я справилась сама бы с ним. И, было бы, нормально

– Он, честь твою хотел украсть! – пытался оправдаться.

– Вот блин! А я её, забыла дома! Какая же, досада!! – пыталась Соня пошутить, но шутка, у неё – не получилась.

Им было не смешно. Задумались.

Лишь хуже будет, – предрекла она, придумывая, как исправить положение.

Ещё было темно и, звёзды, небосклон ночной, не ярко освещали, луна за облаками спряталась. Как будто бы, раздваивалась.

Внезапно в комнате, над головой, включился свет. Через минуту, – зашёл серьёзный, очень недовольный, хозяин заведения в параде полном. Видно спросить, какое их решение?

– Вы не собрались? Не выполнили мой совет? – спросил он, удивлённо и, как кабель, сорвавшийся с цепи, залаял, по-турецки.

Соня, накинула комбинезон, встала с кровати, подошла к тому, пыталась, что-то объяснить, стараясь, улыбаться, кокетничая с тем, при этом. Но тот её, и слышать, не хотел. Не обращал внимания, на – грудь роскошную, комбинезоном не скрываемую. Её он, будто бы не видел и, не смотрел. Словно и не было, желания его и приставания – недавнего.

Видя, что те стоят, не выполняют пожелания, он вызвал колокольчиком, звоня в него, – «охранников».

Вошли в дверь, сущности – человекоо’бразные, напоминающие обезьян – отряд орангутангов. Те их, без церемоний, взяли под руки и, понесли по коридору, и, вниз по лестнице.

Их бросили, у лестницы-времянки в просторном помещении, без окон и дверей. Хотя одна, была дверь всё же – вверх, но открывалась – сверху, была массивной, и тяжёлой, – её они вдвоём бы, не смогли открыть – поднять, если бы лестницу, те, не убрали.

Они увидели, где находились, пока была, открыта – дверь, а как захлопнулась, – настала темнота кромешная, словно ослепли.

– Мне кажется, что это погреб, – подумав, сделал заключение Иван Васильевич, в одну из стенок ковырнув. Это земля.

– Какой, догадливый! Не зря же стал учёным! – Соня иронизировала (по голосу – тоскливо).

Во тьме не видно было – её улыбки.

– По видимости, – заключил Иван Васильевич, – улыбка саркастическая, недовольная. Но что, мне было делать?! Он сделал вывод. – Лучше здесь, чем допустить, чтобы тот изнасиловал!

– А почему, ты думаешь, – тот, обязательно, меня бы изнасиловал? Или, ты за себя, – боялся? Бедненький!

– Он был такой противный, гадкий, злой. Скорей всего, так бы и поступил с тобой, если бы за тебя, не заступился.

– Догадливый! Герой!

– Я с детства, был таким.

– Оно и видно! Таким ты и остался.

– Горбатого могила лишь исправит! – пытался пошутить, Иван Васильевич.

– Быть может, эта?

– Ты, так думаешь…

– Так, раньше, нужно, думать было!

– Так я же! Я…

– Вот именно, что ты…

Они, на время, замолчали.

Иван Васильевич обиделся на Соню, но поседев, подумав, решил – не обижаться, ведь, все они бывают ветреными, иногда, не до конца оценивают – серьёзность ситуаций, происходящих в жизни.

Случается…. Потом, бывает поздно, но…

В погребе было душновато, откуда-то, со стороны шёл небольшой приток прохлады – воздуха. Пол – не холодный. Под место, подложив сандалии и куртку, на них присели и, задумались, за что, судьба, так поступила, с ними? Сюда забросила.

Молчали долго, времени, немало было, можно, отбавить много. В машине сон, ночной – неполноценный отдых – их не восстановили, они заснули, облокотившись, спинами, – друг к другу, по несчастью.

Первому, «отдых» надоел Иван Васильевичу, и он хотел, подняться с пола, размять конечности, частично онемевшие, от долгого сидения в одной и той же позе, но, слыша нервное посапывание – «подруги», за спиной, не мог решиться – сделать так, не рушить, сон той. Но, долго вытерпеть не смог, судорога стиснула – одну из ног, с болью её вперёд подвинул, и застонал, как бегемот.

От стона Соня вскрикнула, проснувшись

– Что это?!

– Я, Иван Васильевич. Ты, извини, пожалуйста. Схватила сильно судорога за ногу и, я не выдержав, тихонько закричал.

– Тихонько, закричал?

Она всё вспомнила.

Сюда не проникал, луч света.

– Наверное, – нам было лучше, в лаборатории, – предположила Соня, тем самым, подтвердила мысли, клубившиеся в голове подельника.

– Пути Господни, неисповедимы, – вздохнул он, почесав затылок, невольно тронув волосы её.

Та, чувствуя, прикосновение руки, взяла, в руку свою и, развернувшись, с благодарностью, на сердце положила.

Иван не ожидал подобного и, растерявшись, грудь рукою взял. Она была отброшена, – мгновенно.

– У вас – одно лишь на уме, – сказала Соня, рассердившись, и предложила, чтобы думал – о чём другом.

– К примеру?

– Как, выбраться отсюда, ведь ты мужчина, а не я! Или мужчина, лишь в постели?

– Ума не приложу пока, – честно признался он и, опустил беспомощно, руку свою на ногу, что, судорогой была захвачена недавно и, с удивлением заметил, что от неё, нет и следа.

Прошла, – он удивился, а я и не заметил, когда она прошла.

– Кто и, куда прошла?

– Да, судорога моя – ноги. Только была, сама прошла. Было опасным положение её, наверное, пересидел, не двигая.

– Ноги? – переспросила машинально Соня, и замолчали вновь они, – надолго.

ГЛАВА 3. Освобождение

Иван Васильевич не выдержал – придумать ничего нельзя! – он сокрушаясь, заявил. – Стены и пол – земля. Тюрьма!

– Но потолок другой!

– А до него, как мы достанем? Если на что-то встанем или быть может, – на кого-то.

– Давай попробуем?

– Что толку! Меня не выдержишь, а ты с ней, сделать ничего не сможешь.

– С кем, с ней?

– И с дверью также.

– Попробуем?

– Давай. Попробуй.

Поднявшись, взял её за руку, помог подняться. Стал на колени, чтобы Соня, на плечи по спине, смогла забраться, так было ей, ему, удобней. С колен поднявшись, постарался, её поднять, как можно выше, приподнимаясь на носках, чтобы ей легче упираться – в дверь погреба закрытую. Но, как не тужились они, от их усилий, не шелохнулась дверь тяжёлая.