Копенгаген. Жемчужина Скандинавии - Ольга Обухова

Долгие годы этот наполовину отвоеванный у моря остров считался настоящим чудом инженерной мысли древних строителей. И лишь в 1980е гг. выяснилось, что за столетия, проведенные в воде, старинные сваи катастрофически подгнили и основание части острова стало неустойчивым. Забивать в него новые железобетонные сваи было невозможно: это привело бы к дестабилизации и обрушению многочисленных исторических зданий. На помощь пришли передовые технологии: датчане аккуратно просверлили в основании Слотсхольмена тысячи глубоких дыр и под давлением залили туда гидростойкий цемент, не боящийся морской воды и перепадов температуры, предварительно опустив туда же связки арматуры. Остров оказался пронизанным сложной перекрестной системой современных свай. Они, словно тысячи якорей, накрепко привязали Слотсхольмен к морскому дну, не позволяя ему пуститься в свободное плавание по Балтике. Так датчане сумели спасти историческое сердце города.

А вот крепости епископа Абсалона повезло меньше – и как раз потому, что она была… слишком хорошо построена. Привезенные издалека огромные камни, из которых она была сложена, представляли собой самые лакомые куски в глазах строителей последующих эпох. С ней случилось то же самое, что и со многими египетскими пирамидами: фрагменты древней крепости пошли на сооружение новых зданий. Историки находят отдельные куски стен и башен старинной крепости Абсалона в конструкциях близлежащих зданий, и даже на Ютландии, куда таким образом снова вернулись те камни, что когда-то были вывезены оттуда для сооружения главной крепости Копенгагена.

Дворец Кристиансборг

Хотя на острове Слотсхольмен сейчас и нет древней крепости епископа Абсалона, она все-таки не исчезла окончательно и бесповоротно. Можно сказать, что «прямым потомком» старой крепости является дворец Кристиансборг (Christiansborg Slot), где в настоящее время заседает датский парламент – фолькетинг. Кристиансборг стоит на том же самом месте, что и древняя крепость, когда-то прикрывавшая Копенгаген с моря, и на том же самом фундаменте. Правда, от самой старой крепости в новом дворце осталось не так уж и много. Виной тому – долгая и драматическая история крепости и дворца, столь же длительная, как и история самого города, и так же наполненная грандиозными взлетами и не менее страшными падениями.

Первоначальная крепость Абсалона, возведенная в 1167 г., целых два столетия верой и правдой служила городу. Ее защитники гордились тем, что нога ни одного вражеского солдата или дерзкого пирата так и не сумела ступить на древние камни крепости. В 1249 г. крепость была надстроена – на ней появились две новые большие башни. Вид древней крепости с двумя новыми башнями перекочевал на герб Копенгагена, и с тех пор служит геральдической эмблемой датской столицы.

Мраморный мост, ведущий к дворцу Кристиансборг

Однако самой старой крепости сооружение двух новых башен славы не принесло: именно тогда, когда строительство башен было закончено, дотоле непоколебимо развевавшееся над крепостью знамя – сначала епископское, а затем и королевское – оказалось сброшено с нее пиратами. Дерзкая атака вендских пиратов, предпринятая в том же 1249 г., застала защитников крепости врасплох. Пираты захватили крепость и полностью разграбили ее. Не успела крепость оправиться от ошеломительного удара, как на нее напали ганзейцы. Они также взяли древнюю крепость штурмом и унесли оттуда то, чего не сумели или не успели найти пираты. После этого в течение еще целых десяти лет морские разбойники периодически брали штурмом и грабили крепость, пока наконец король Эрик IV Пловпеннинг (1241–1250) не увеличил в три раза ее гарнизон и не вооружил его мощными арбалетами английского производства. Только тогда атаки пиратов и ганзейцев наконец захлебнулись, и мощные стены и башни крепости принялись надежно защищать копенгагенцев от вражеских атак и вылазок.

Едва крепость справила свой двухвековой юбилей, как с ней случилась самая страшная в ее история беда. Ганза, которая не могла простить Дании то, что та стала ее достойным конкурентом на Балтии, в 1369 г. обрушилась на королевство со всей своей мощью. К Копенгагену подошел флот Ганзы в составе почти двухсот кораблей. На берег с него сошла целая сухопутная армия, которая в течение долгих четырех месяцев осаждала крепость Абсалона. С моря эту крепость обстреливали из катапульт корабли Ганзы. Воины Ганзы отрезали крепость от всех источников воды и продовольствия. Силы ее защитников неумолимо таяли, и, наконец, ганзейцы пошли на решительный приступ и сумели взять крепость штурмом. Королевское знамя над крепостью было повержено, над ним стало развеваться знамя Ганзы – флаг с красными и белыми полосами и кораблем посередине. Но и этого ганзейцам показалось мало – они потребовали полностью уничтожить саму крепость. Уничтожить до основания, совсем, не оставив и камня на камне. Только на таких условиях они были готовы заключить мир с датским королем Вальдемаром IV Аттердагом (1340–1375). Если их условия не будут приняты, угрожали ганзейцы, они пойдут дальше в глубь страны и разрушат один за другим и все остальные города Дании.

Узнав о таких унизительных и жестоких условиях перемирия с Ганзой, знать и духовенство страны возроптали. Фактически Ганза хотела растоптать всю Данию. Но, приняв специальную делегацию из самых видных представителей знати и епископов, которые пришли к королю, чтобы передать ему свои категорические возражения, король сказал: «Враги могут отнять у нас камни, но они не могут отнять у нас страну». В самом тесном кругу он где прямо, а где намеками объяснил собравшимся, что силы Ганзы небеспредельны. И за каждым подъемом следует падение. Главное сейчас для датчан – сохранить страну. Пусть даже ценой ключевой крепости. Если они сумеют уберечь страну, то они выиграют. И тогда датчане смогут восстановить и независимость, и саму крепость. Ведь что такое, в конце концов, крепость? Груда камней, скрепленных строительным раствором, не более…

Выслушав короля и убедившись, что никакого иного выхода нет, датчане согласились с тем, что старая крепость Абсалона должна быть уничтожена. И в 1369 году она была снесена до основания. Не доверяя датчанам, ганзейцы прислали в Копенгаген своих собственных мастеров-каменотесов, которые непосредственно участвовали во всех работах по разборке и бдительно следили за тем, чтобы от крепости не осталось буквально ни одного камня.

А затем, как и предвидел Вальдемар, мощь Ганзы начала убывать. Германские императоры, Нидерланды и французские короли, неожиданно объединившись, решили положить конец ее экспансии. В этих условиях Ганзе стало уже не до Дании. И тогда пришло время снова собирать камни. Ободряемые Вальдемаром, датчане стали потихоньку восстанавливать старую крепость, и в 1375 году она снова стояла на старом месте. В течение еще нескольких месяцев, вплоть до своей смерти 24 октября 1375 г., король мог наслаждаться видом восстановленной крепости.

Но после смерти Вальдемара IV Аттердага, воспользовавшись тем, что сменивший его на престоле Олаф II (1375–1387) оказался не слишком сильным и авторитетным монархом, крепостью Копенгагена завладели влиятельные епископы Роскилле. И только в 1417 г. новый король Эрик Померанский (1412–1439) сумел утвердить права датской короны на владение и распоряжение крепостью.

После этого еще почти целых полвека крепость несла свою боевую вахту в интересах всей Дании на Балтике. Однако в 1440 г. только что взошедший на престол Кристофер III Баварский (1439–1448) решил, что старую крепость необходимо перестроить. Она казалась ему слишком суровой на вид и поэтому не соответствующей современному облику европейских столиц. К тому же изнутри крепость не отличалась комфортом, в ней отсутствовали многие удобства, к которым привыкли король и его приближенные. Это было чисто оборонительное сооружение. Король решил заменить его на дворец, который и выглядел бы более современно, и мог бы выполнять не только оборонительные функции.

По его приказу крепость разобрали почти до основания и выстроили заново. Тогда-то и разошлась вновь большая часть древних валунов и каменных глыб по окрестным сооружениям.

Однако поскольку строители все равно придерживались первоначального плана крепости и работали в пределах старого фундамента и остатков древних стен, дворец получился не слишком большим и не особенно комфортным. Как и прежде, его можно было использовать в основном для оборонительных функций, и лишь с очень большой натяжкой – в качестве современной королевской резиденции. Прожив в 1443 г. несколько недель в новом здании и поняв, что получилось совсем не то, что он задумывал, Кристофер III махнул на перестроенную крепость рукой и полностью передал ее своим генералам и военным.

Перестроенная крепость вновь встала на защиту Копенгагена. И, как выяснилось, не зря: к этому моменту шведы стали предпринимать настойчивые осады датской столицы, стремясь покорить ее. На крепость выпала основная нагрузка по отражению враждебных нападений. Она долго с честью справлялась с этой трудной обязанностью, однако в 1530 г., при короле Фредерике I (1523–1533), крепость подверглась особенно тяжелой осаде: шведы предприняли отчаянный штурм крепости и со всех сторон забросали ее горящими стрелами, соломой, тлеющими вязанками хвороста и специальными зажигательными снарядами, стремясь выкурить из крепости ее защитников и сломить их дух. В крепости разразился страшный пожар, в результате которого она сгорела дотла. Когда пожар перестал бушевать и стало возможным разобрать завалы, выяснилось, что от творения архитекторов, создавших эту крепость по заказу Кристиана I, практически ничего не осталось – за исключением древнего фундамента, заложенного еще при Абсалоне и сумевшего выдержать все эти немыслимые испытания огнем.