Жизнь и учение Льва Великого - М. Н. Гаврилов

Монофизитство имело огромный успех на Востоке, главным образом, среди монахов. И это понятно: ведь главною целью монаха, как могло казаться многим, является как раз заглушить в себе человеческую природу. И рядовому монаху было — очень трудно себе представить, что Бог, сошедший с небес для нашего спасения и. для нашего научения, сам бы наложил на Божество эту земную ветошь, эту плоть, которую надо победить, у м е р т в и т ь, отбросить от себя далеко, чтобы приблизиться к Нему. Так‑то случилось, что монофизитство привлекло к себе страстные убеждения, пламенную веру.[17] Конечно, в основе всех таких чувствований и переживаний лежало ложное убеждение в том, что человек и, в частности, человеческая илоть скверна и греховна по природе. Но это является уже переходом к манихейству, на что тоже указал св. Лев в приведенном нами письме[18].

Диоскор был в связи с монофизитами других стран. В Константинополе под его руководством действовали и Хрисафий, и Евтихий.

Евтихий.

Евтихий был архимандритом одного из монастырей под Константинополем. Ко времени смерти св. Кирилла ему было уже за 60 лет. Это был человек строгой жизни, пользовавшийся огромным нравственным авторитетом не только в столице, но и вообще повсюду на Востоке, главным образом, среди монахов. У него было много энергии и настойчивости, но, при всем том, это был человек узкий, обладавший весьма ограниченным умом и не отличавшийся глубиною богословской культуры. Он очень плохо разбирался в смысле терминов и легко путался в понятиях, так что, с одной стороны, иногда не понимал тот, что ему говорили, а, еще чаще, не мог ясно выразить, что он сам хотел сказать.

Во время Третьего Вселенского Собора в Ефесе Евтихий был ревностным противником Нестория. Однако, борьба с Несторием завела его в другую крайность, и Евтихий стал монофизитом.

Он стал им уже с 440 г. Идеи самого Евтихия были довольно неясны, но он ревностно боролся против «двух природ» и всех, кто не был с ним согласен, считал «несторианами» Евтихий привлек к себе сначала монаков своего монастыря, и все они, — около 300 человек, — тоже стали ревностными мснофизитами. Прославленный строгостью своей жизни, Евтихий привлекал народ со всех сторон, — к нему шли, его слушали, его расхваливали. Хрисафий был его крестником, и это обеспечивало ему поддержку и Хрисафия и самого императора: мы знаем, что он привлек на свою сторону императорскую чету. Евтихий стал влиятелен; вокруг него появились льстецы и искатели, от непо стало зависеть многое: он мог оказать протекцию, он мог и повредить. Будучи агентом Диоскора в Константинополе, Евтихий не оставлял своим вниманием и других провинций, в частности, Сирии, зависевшей от Антиохии.

Варсума.

Здесь агентом Евтихия был Сирийский архимандрит Варсума, монастырь которого находился у персидской границы. Это был не знавший ни одного слова по–гречески полудикий монах, огромный, сильный и весьма воинственного вида. Варсума организовал настоящую охоту на «несториан». Набрав таких же полудиких монахов, как и он сам, Варсума образовал из них целую дружину, вооруженную огромными палками, заступами, кирками и ломами. Ставши во главе всей этой банды, он стал наводить страх и ужас на всю Приевфратскую страну, нападая на города, подвергая разгрому и сжигая те монастыри и церкви, которые казались ему неправославными, изгоняя и убивая епископов, которых он считал несторианами.

Флавиан.

После смерти епископа Прокла, в июле 446 г., Константинопольскую кафедру занял Флавиан, человек святой жизни и строго православных убеждений, но робкий и нерешительный. Хрисафий сразу невзлюбил нового первоиерарха, так как Флавиан принадлежал к противной видам Диоскора церковной партии, так как он был сторонником Пульхерии, и, наконец, так как избрание Флавиана помешало Хрисафию посадить на Константинопольский Престол своего- друга, сторонника и крестного отца, Евтихия.

Первые попытки борьбы против монофизитов.

В конце концов, антиохийцы, или «восточные», стали защищаться. Знаменитый отец Церкви Феодорит, епископ города Кира в приефратской Сирии, — выпустил в 447 г. полемическое сочинение против Евтихия, после чего пришло императорское распоряжение, запрещающее Феодориту выезд из Кира. Ничего не добился и Домн, епископ Антиохийский, приславший императору жалобу на Евтихия, обвиняя его в ереси. Больше того: 16–го февраля вышел императорский рескрипт с указом ю низложении одного из неугодных Евтихию епископов, со скрытым осуждением исповедания 433 г. и с оффициальным признанием учения св. Кирилла, изложенного в «12 главах», в монофизитском истолкованш. Словом, дела Евтихия шли хорошо. Оставалось еще застраховать свое дело, на всякий случай, и в Риме. И вот Евтихий пишет Св. Льву письмо, сообщая ему, что несториане не унимаются и что он, Евтихий, ревностно защищает истинную веру. Св. Лев ничего не знал о происходившей на Востоке глухой, но упорной борьбе, и ответил Евтихию осторожно: поквалил за ревность и сказал, что Апостольский Престол примет надлежащие меры, когда получит обо всем более подробные сведения. Значит, до Евтихиева письма ни из Александрии, ни из (Константинополя, ни от Феодорита никаких жалоб не поступало. Невидимому, сломать Евтихия было невозможно. По крайней мере, так расценивал положение св. Флавиан Константинопольский, всячески воздерживаясь от прямой борьбы с Евтихием.

Первая неудача Евтихия Пришлось, однако, на эту борьбу решиться. На очередном Константинопольском окружном съезде–соборе епископов, открывшемся 8–го ноября 448 г., под председательством св. Флавиана, для разбора спора между некоторыми епископами, неожиданно было предъявлено формальное обвинение Евтихия в ереси. Обвинителем выступил Евсевий, бывший — друг Евтихия, епископ фригийского города Дорилея, в Малой Азии, в прошлом, адвокат. Флавиан нехотя должен был дать ход делу. На этом соборе Евтихий признал, что он исповедует только одну природу во Христе. Собор признал Евтихия еретиком, отлучил его от Церкви и лишил священнического достоинства и управления монастырем.

В конце последнего заседания, когда епископы уже расходились, Евтихий заявил присутствовавшему на заседании сановнику Флоренцию, что он намерен аппелировать на приговор собора в Рим, в Александрию, в Иерусалим и в Фессалонику. Флоренции передал об этом Флавиану, который, однако, не дал хода делу, так как в заявлении Евтихия не было формальной аппеляцми.

Св. Лев и Евтихий.

Прежде всего, Евтихий обратился с жалобой к папе, так как отлично понимал, что его решение имеет вселенское значение. Письмо Евтихия св. Льву составлено ловко: он пишет, что явился жертвой несправедливости собора и притеснений Флавиана, и заявляет, что готов вполне подчиниться тому, что папе будет угодно постановить и одобрить. Из письма выходило, что Евтихий — невинный страдалец, потерпевший от нестсриан с Флавианом во главе. Ни слова о том, за что его судил собор, ни слова о своем подлинном образе мыслей. Что же касается заявления о готовности подчиниться, то это был прямой обман, так как подчиняться Евтихий не собирался. Ему удалось, однако, ввести в заблуждение св. Льва, который неоднократно ссылался на это обещание Евтихия, ища в нем оснований для снисхождения к нему. [19]. Вслед за письмом Евтихия, пришло письмо и от императора, который поддерживал Евтихия и ходатайствовал за него.

Св. Лев сейчас же написал св. Флавиану, выражая свое удивление по поводу того, что до сих пор Константинопольский епископ не донес ему об осуждении Евтихия. «Мы», пишет св. Лев: «желая, чтобы суды над священниками были здравые, но, не узнав всех обстоятельств, никакого не можем постановить определения в ту или другую сторону, пока достоверно не узнаем, что произошло». Папа побуждает св. Флавиана написать донесение как можно скорее, сообщив новые и самые полные сведения обо всем, «дабы не впасть в ошибку из‑за какой‑нибудь двусмысленности среди утверждений сторон, и чтобы таким образом не питалось разногласие, которое должно быть уничтожено с самого начала». Дело ясное: не зная фактов, не выяснив точно, что кто говорит, можно ошибиться и приписать кому‑нибудь суждения, которых он и не высказывал. [20].

Вскоре, однако, пришли, одно за другим, два письма Флавиана, с приложением деяний собора, осудившего Евтихия. Во «втором письме Флавиан прямо просит папу «исполнить долг собственный и общий» и применить стою верховную власть во Вселенской Церкви, «взять дело в свои руки, чтобы водворить цовсюду мир». Для искоренения ереси, считает. св. Флавиан, фгматическое постановление папы гораздо целесообразнее соборного определения. Поэтому он просит папу «воспрепятствовать созыву собора, о котором распространяют слухи и который внесёт смуту во всей вселенной. Дело наше требует только Вашего утешения и защищения, чем должны Вы привести все к миру и спокойствию. Ибо таким образом ересь, которая возникла, и смятения, которые произведены ею, при содействии Божием и через Ваши письма, весьма легко низложатся».