Золотой поросенок - Катя Чудакова

Приехал он в Германию семнадцатилетним мальчишкой. Окончив курс «лечения» в психиатрической клинике, он уговорил мать купить ему туристическую путевку по Европе:

– Все равно учебный год заканчивается, десятый класс придется повторять. Чего я буду торчать дома и бездельничать целыми днями? Не жмись, раскошелься на путевочку за бугор единственному отпрыску.

Ирина Савельевна с удовольствием удовлетворила просьбу сына – пусть развеется мальчишка, и она тоже отдохнет от его выходок. Она отдохнула. Следующий раз Ирина Савельевна увидела своего сына через шесть лет, когда он приехал в родной Львов. Приехал как победитель на сверкающем БМВ, сорил деньгами направо и налево, в общем, показал, что он и сам – без мамы, папы и всех вместе взятых – может добиться в жизни всего, чего захочет. Как ему все это далось – он не скажет никому. Никто не ждал его в Германии с распростертыми объятиями.

Когда он с туристической группой приехал в Берлин, то уже точно знал, что это – конечная цель его путешествия. Игорь не был наивным мальчишкой, с детства он крутился среди «фирмачей», для него были открыты двери валютной «Березки», но все-таки Германия произвела на него впечатление. Несмотря на проблемы с немецким языком (школьных знаний оказалось недостаточно), Игорь чувствовал себя здесь своим. К тому же, в Берлине, как выяснилось, несложно найти собеседника на любом языке. А уж на русском, и вовсе без проблем.

В первый же день, когда его тургруппа отправилась на экскурсию к свежеразрушенной Берлинской стене, он поехал на железнодорожный вокзал Лихтенберг, расположенный в восточной части теперь уже объединенного Берлина. Именно туда прибывают поезда из Восточной Европы, и именно там рассчитывал Игорь встретить «единомышленников». Он не ошибся.

– Слышь, ты русский? – обратился он к бренчащему на гитаре парнишке, подпирающему вокзальный переход к поездам.

– Ну!

– Чего, ну? Русский, спрашиваю?

– Тут полвокзала русских…

– Свистишь!

– Ты что, первый день здесь?

– Ну да…

– А чего хочешь?

– Остаться здесь хочу…

– Дезертир, что ли?

– Да нет, я не солдат, а турист. Езжу с тургруппой по Европе.

– Ну и езди себе дальше. Бабки ведь есть, раз путевочку купил. И сиди у себя в Зажопинске. Или откуда ты там?

– Я из Львова…

– А, хохол, значит… Знаешь, как фашистики Львов называют? Лемберг. Это немецкое название Львова. Они его, суки, уже своим считали, переименовали даже на своих картах. Так и осталось.

– Что это ты про них так… грубо. Живешь тут, домой не едешь…

– Это не твое дело. А падл этих ты еще и сам узнаешь, если жить тут хочешь. Понюхаешь, чем пахнет их гостеприимство. Так пахнет, что задохнешься от ароматов. Некогда мне тут с тобой лясы точить. Хочешь подробнее что-то узнать, иди к центральному входу, по дороге купи пару банок колы и сигареток, там увидишь девку и парня, оба с длинными волосами, одеты полностью в черное, а рядом собака колли. Скажешь, мол, Пашка-прапор прислал. Угостишь их, расскажут, куда идти и что кому свистеть.

– У них что, умер кто-то?

– У кого?

– Ну, у этих, с колли.

– Почему, умер?

– Сам сказал, что они во всем черном.

Пашка-прапор заржал:

– Ну, ты и впрямь из Зажопинска! Готы они. Течение такое модерновое, вид у них, как у вампиров – красятся в черный цвет и одежду только черную носят. А ты что, комсенок?

Игорь огрызнулся:

– Ничего, скоро я над всеми посмеюсь. Не такой уж я лох, как тебе кажется. Ну, покедова!

– Ну, ну, давай. Счастливо!

Вечером этого же дня он вместе с двумя ребятами из Пскова, тремя югославами и одним насмерть перепуганным вьетнамцем, переспрашивая друг друга, заполняли анкету-заявление о предоставлении убежища в Германии.

Преимущество этого статуса заключается в том, что вопрос о предоставлении права на жительство решается не менее полугода, потом можно подать заявление о повторном рассмотрении дела в случае отрицательного ответа. Все эти долгоиграющие процессы дают возможность заявителям осмотреться по сторонам и, воспользовавшись наличием дармового жилья и еды, попробовать найти свои пути-дорожки: если не прямые, то, по крайней мере, обходные, как остаться в благословенной Германии.

Игорь прекрасно понимал, что сидеть и ждать «у моря погоды» он не будет. И он начал свою новую жизнь в Германии практически с нуля (если не принимать во внимание три сотни долларов и пару колечек, прихваченных на всякий случай из материной шкатулки).

…Воспоминания Игоря прервал полицейский:

– Подождите возле этого кабинета, вас вызовут.

Игорь чувствовал себя побитой собакой. Присев на стул, он достал мобильный телефон: забыл сказать Сашке Болотникову по поводу нового рекламодателя, с которым он встречался сегодня в русском «Центре культуры». Впрочем, нужно ли это теперь? Чем закончится вся эта история?

– Мобильными телефонами пользоваться в здании Комиссариата запрещено! – сказала ему проходившая по коридору девушка с папкой.

– Извините. Я сейчас отключу телефон…

Только сейчас он заметил напротив по коридору инвалидную коляску и сидящего в ней седого мужчину с черными кругами вокруг глаз. Он сразу понял, кто это, хотя ни разу до этого не видел отца Полины Берг. Кажется, и тот понял, кто сидит перед ним. Во-первых, акцент, во-вторых, есть нечто неуловимое в облике наших людей, что позволяет распознавать друг друга в толпе.

Игорю стало не по себе от взгляда, которым пронзил его Вальдемар Берг. «Будь его воля, – подумал Пащук, – он меня бы без суда и следствия отправил на гильотину. Хотя, скорее, он пожелал бы задушить меня собственными руками. Надо срочно что-то предпринимать, ведь я, в конце концов, ни в чем не виноват. Зачем мне это клеймо? Поди потом всем рассказывай, что ты просто пил кофе у покойной. Причем, даже не наедине с ней, а рядом с собственной женой. Разговоры все равно пойдут, начнут накручивать сплетни. Если даже все благополучно закончится, издательскую деятельность можно будет прекращать… Как говорится, то ли он убил, то ли его убили».

– Господин Берг! – из кабинета выглянул мужчина средних лет в свитере и джинсах.

Стоявшая сзади инвалидной коляски старушка подтолкнула ее вперед, и они двинулись ко входу в кабинет. Игорь опустил глаза вниз, чтобы не встретиться взглядом с отцом Полины.

«Как же он все-таки добрался до Полининой квартиры так быстро? И что он увидел там? Ах, все равно теперь, надо как-то выпутаться из этого дела с минимальными потерями…»

Неожиданно «заболевший» график-дизайнер Олег Гарий уже часа два тупо смотрел в телевизор, пытаясь переключить свои мысли на нейтральную тему. У него всегда именно так лучше получалось выкристаллизовывать верное решение. Вот так – не думаешь, не думаешь о какой-то проблеме, а потом – бац! – вспомнил о ней, и выход как бы всплыл сам по себе. Сегодня ничего не получалось. Ни отвлечься он никак не мог, ни решений никаких в голову не приходило. Верных, не верных – вообще никаких! Только страх, какой-то животный страх притаился в том месте, где разболелась мифическая язва. «Так еще и вправду язву заработаешь! Придется все-таки звонить в Москву… Но не самой мадам, а ее мальчику-шестерке. Может, он в курсе?» Олег протянул руку к телефонной трубке.

– Алло, Жорж, ты? Спишь, что ли? Одиннадцать ведь только!

– Ты что? Какие одиннадцать? Забыл, это у вас еще только одиннадцать, а у нас в Москве уже час ночи. Сегодня намахался за день, жлобы сплошь несговорчивые попадались. Пришлось приложиться слегка. В десять часов вырубился – так устал. А ты чего звонишь, срочное что-то или так, потрепаться?

– Да какое, потрепаться! Знаешь, кого я сегодня видел? Девку помнишь из журнала «Варвара», которую мы два года назад труханули, и она потом замуж за фрица вышла и уехала? Она сегодня притащилась на фирму к Пащуку.

– Она тебя видела?

– Нет, я успел смыться. Случайно увидел в окно, как она подходит к двери офиса, быстренько собрался, изобразил приступ язвы желудка и смотался. Какие дела у нее с Пащуком? Черт побери, она может нам все испортить… Как я теперь появлюсь на фирме, она же меня сразу узнает?! Правда, сейчас такая неразбериха из-за убийства редакторши, что я могу некоторое время поволынить дома. Завтра меня, кстати, ждут в Комиссариате полиции для дачи показаний. Но это – ерунда. Как бы из-за этой пигалицы не накрылись все наши проекты…

– Ладно, будем думать. Не паникуй раньше времени.

Олег Гарий бросил трубку на стол: «Не паникуй, не паникуй! Легко тебе там с твоими стальными бицепсами, бронежилетами и автоматами… К тому же за две тысячи километров отсюда. А я тут что? Подставляю себя не за хрен собачий!»

Олег выкурил сигаретку, немного успокоился и опять взял в руку телефонную трубку:

– Стас, ты? Это Олег Гарий! Не спишь?

– Нет, что ты, я в такое время никогда не сплю, не беспокойся. Как твоя язва?