Антология советского детектива-41. Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Авдеенко Александр Остапович

- На трамвае, - невозмутимо ответил Ленин. - Сели мы с товарищем Рахья и доехали. И, представьте себе, никто по дороге меня не узнал. Или просто никому нет дела до какого-то там старичка в поношенной кепке?

...Ночью пришло известие: все узловые пункты города взяты.

В руках Временного правительства остались только Зимний дворец, Главный штаб военного округа и Мариинский дворец.

Наступал последний день старой эры.

Утром двадцать пятого октября главный начальник Петроградского военного округа полковник Полковников зашел в телеграфную кабину на чердаке военного министерства, где помещался аппарат прямого провода, связывавшего столицу со ставкой Верховного главнокомандующего. Плотно закрыв за собой дверь, он продиктовал телеграфисту сообщение чрезвычайной важности:

"Доношу, что положение в Петрограде угрожающее... Идет планомерный захват учреждений, вокзалов, аресты. Никакие приказы не исполняются. Юнкера сдают караулы без сопротивления. Казаки, несмотря на ряд приказаний, до сих пор из своих казарм не выступили. | Сознавая всю ответственность перед страною, доношу, | что Временное правительство подвергается опасности потерять полностью власть, причем нет никаких гарантий, что не будет попытки к захвату Временного правительства. Главнаокр петроградский полковник Полковников".

Телеграфист, молодой офицер, кончил стучать ключом и молча ждал дальнейших приказаний. Полковник неподвижно сидел, прикрыв ладонями глаза. Потом сказал:

- Поставьте гриф: "Совершенно секретно". Так...

Надеюсь, вы понимаете, мой мальчик, значение телеграммы, которую вы сейчас передали. Вы ведь умеете хранить военную тайну?..

Через полчаса текст телеграммы "главнаокра" - тарабарские сокращения стали прочно входить тогда в разговорный язык - лежал на столе члена Военно-революционного комитета Николая Крыленко. Это была, в сущности, не просьба о помощи, а крик отчаяния. Полковник был довольно точно осведомлен о том, что происходит в столице. И не строил себе никаких иллюзий.

Ленин, Дзержинский, Свердлов, Урицкий и другие руководители восстания проводили срочное совещание.

Крыленко тихо вошел, положил телеграмму перед Ильичом.

Ленин быстро пробежал ее глазами, потом прочитал вслух.

- Заметьте, товарищи: "Нет никаких гарантий, что не будет сделано попытки к захвату Временного правительства". Какой забавный оборот речи!.. Что верно, то верно: никаких гарантий нет...

...Штурм Зимнего был назначен на вечер. В последний раз Крыленко решил объехать район, где два-три часа спустя должны были развернуться бои, проверить расположение частей, увидеть не на карте, а наяву позиции армии, которая готовится к решающей атаке.

Обычно шумный и многолюдный в эти часы, город казался вымершим. На улицах не было ни души. Машина, в которой ехал Крыленко, одиноко чернела на пустынной глади широких набережных и проспектов.

Вот Литейный мост... Зимняя канавка... Мойка... Екатерининский канал... Конюшенный... Невский - до Адмиралтейства и Морского экипажа. Боевые части революционных войск вместе с красногвардейцами несли вахту на закрепленных за ними позициях, ожидая боевого сигнала. На Неве замерли военные корабли. Время от времени, разрезая тишину, по булыжникам Невского громыхали броневики да подтягивались к Зимнему трехдюймовки.

Наступила уже полная темнота, только Зимний дворец ослепительно сверкал огнями. Крыленко остановил машину на Миллионной улице - царский дворец выходил туда боковым фасадом. Неподалеку тихо разговаривали несколько человек. Крыленко узнал голос Чудновского, одного из руководителей штурма. Он окликнул его:

- Григорий, это ты?

- Крыленко?!

Мимо, тяжело стуча сапогами, пробежали трое солдат. Донеслись обрывки слов: "...ранили", "заявил, что будет стрелять..."

- Вот, прочитай, - сказал Чудновский и чиркнул спичкой. Стоявшие рядом красногвардейцы заслонили пламя от ветра. - Ультиматум... А вдруг обойдется без крови...

- "...Временное правительство объявляется низложенным, - читал Крыленко. - Вся власть переходит в руки Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов. Зимний дворец окружен революционными войсками. Орудия Петропавловской крепости и судов...

наведены на Зимний дворец... Именем Военно-революционного комитета предлагаем членам Временного правительства и вверенным ему войскам капитулировать...

Для ответа вам предоставляется двадцать минут..."

- Ультиматум послан? - спросил Крыленко.

- Нет еще... Подождем до без десяти минут семь...

- Кто передаст?

- Я сам, - ответил Чудновский.

Они обнялись. Крыленко пошел в направлении Главного штаба. Оттуда были хорошо видны поленницы дров вдоль Зимнего дворца - за ними прятались юнкера.

...Он был уже близко от Смольного, когда за спиной глухо раздались орудийные выстрелы.

Значит, ультиматум отклонен.

Начался штурм...

В актовом зале Смольного близился час открытия Второго съезда Советов.

Горели огромные белые люстры. На скамьях и стульях, в проходах, на подоконниках, на краю сцены - всюду сидели люди, представители рабочих и солдат многомиллионной России. В спертом воздухе висел синий табачный дым. То в одном, то в другом конце зала вспыхивали революционные песни...

А этажом выше ни на минуту не прекращал своей работы Военно-революционный комитет, державший з руках все нити восстания.

Посреди ночи в Смольный прибыл связист-самокатчик. Его встретил Подвойский.

- Слушаю, товарищ... - Волнение сжало горло.

- Зимний взят. Временное правительство арестовано.

Подвойский бросился в соседнюю комнату. Склонившись над столом, Ленин что-то торопливо писал. Это был проект Декрета о земле.

- Все кончено, Владимир Ильич! - крикнул Подвойский.

- Что вы сказали, товарищ Подвойский? - спросил Ленин, продолжая писать.

- Все кончено... Зимний взят...

Ленин поднял голову, встал. Минуту-две он молчал.

- Все кончено, говорите вы? Все только начинается!..

На фронт полетели телеграммы с известием о победе восстания.

Съезд ждал ответа фронтовиков. Поддержат или взбунтуются? Перейдут на сторону революции или двинут против нее войска?

Ночь была уже на исходе, когда в дверях огромного, как завод, гудящего зала появился человек в черной кожаной куртке. Продираясь сквозь толпу заполнивших проход делегатов, он стремительно направлялся к трибуне, зажав в кулаке листок.

"Крыленко! Крыленко!" - пронеслось по рядам.

- Слово для экстренного сообщения имеет товарищ Крыленко.

- Телеграмма! - Его мощный голос прогремел над притихшим залом. Товарищи, пришла телеграмма с Северного фронта.

Это был фронт самый близкий к Петрограду, от его решения во многом зависела судьба революции.

- Двенадцатая армия приветствует съезд Советов и сообщает о создании Военно-революционного комитета, который взял на себя командование фронтом!..

Делегаты повскакали со своих мест. Крыленко стоял на трибуне, прижимая телеграмму к груди, и чувствовал, что не в силах сдержать слез.

Было пять часов семнадцать минут утра...

К трибуне подошел Луначарский и прочитал воззвание к народу, которое только что написал Ленин:

"Съезд берет власть в свои руки.

Да здравствует революция!"

Стены были готовы обрушиться от оваций. Делегаты запели "Интернационал".

"Стояла тяжелая холодная ночь. Только слабый и бледный, как неземной, свет робко крался по молчаливым улицам, заставляя тускнеть сторожевые огни.

Тень грозного рассвета вставала над Россией", - прислонившись к колонне и вытирая слезы рукавом, записывал в блокнот очевидец и летописец Октябрьской революции, американский писатель Джон Рид.

В СЕТИ ЗАГОВОРОВ

Жизнь в Смольном не прекращалась ни на секунду.

По выбеленным сводчатым коридорам сновали вооруженные рабочие в походном снаряжении, с пулеметными лентами, опоясавшими спину и грудь.