Библиологический словарь - протоиерей Александр Мень

определяет тройственный характер истории и в частн. истории Церкви. Три церковно–историч. фазы олицетворены тремя *Апостолами.

«Петр есть главным образом Апостол Бога Отца, его взор глубже всего направлен в прошлое. Павел есть главным образом Апостол Сына, Иоанн — Апостол Духа; он один находит в своем Евангелии слова, неизвестные еще ни Евангелию Марка, написанному в духе Петра, ни Евангелию Луки, написанному в духе Павла: именно превосходные слова о Духе, К–рого Сын пошлет от Отца, о Духе истины, К–рый от Отца исходит, и впервые наставит на всякую, т. е. на полную и совершенную истину».

Согласно Ш., Церковь ап. Петра — это Римская Церковь, Церковь ап. Павла — протестантизм, Церковь ап. Иоанна — единая Церковь будущего. Богосл. идеи позднего Ш., будучи итогом его мысли, существ. образом приближаются к церк. умозрению. Не удивительно поэтому, что философ оказал большое влияние на рус. религ. мысль. В той или иной мере оно отразилось в творчестве *Чаадаева и *Хомякова, Киреевского И. и Тютчева Ф.И., *Соловьева Вл. и Одоевского В., прот.Булгакова и *Бердяева. В свою очередь, и Ш. живо интересовался Россией. На склоне дней он говорил Одоевскому В.: «Не будь я так стар, я принял бы Православие».

 Sammtliche Werke, Bd.1–13, Stuttg., 1856–61; Briefe und Dokumente, Bd.1–3, Bonn, 1962–75; Historisch–kritische Ausgabe, Bd.1–3, Stuttg., 1976–82; в рус. пер.: Философия искусства, М., 1966; Соч.: т.1–2, М., 1987.

 Г у л ы г а А., Ш., М., 1982; Л а з а р е в В.В., Ш., М., 1976; Ф и ш е р К., Ш., его жизнь, сочинения и учение, в его кн.: История новой философии, СПб., 1905, т.7.; ФЭ, т.5; ФЭС; ЭСБЕ, т.39; иностр. библиогр. см. в указ. трудах.

ШЕОЛ

— cм. Посмертное бытие.

ШЕ–ЯХ

ШЕСТИКНИЖИЕ

(от греч. Exateucoj), условное название корпуса свящ. книг, включающих *Пятикнижие и Ис Нав. Представление о Ш. как о едином сборнике возникло в связи с открытием общих лит. черт в Пятикнижии и Ис Нав. В своей классич. форме гипотеза о Ш. была разработана *Велльхаузеном. В наст. время большинство экзегетов склоняется в пользу того, что Ис Нав и все остальные *Исторические книги 1–го цикла связаны не со всем Пятикнижием, а только со Втор (см. ст. Четверокнижие). Однако нек–рые библеисты (напр., *Айссфельдт) продолжают держаться теории Ш.

 B o l i n g R.G., Joshua, A New Translation with Notes and Commentary, Garden City (N.Y.), 1982, p. 55 ff.

ШЕСТОДНЕВ

(греч. `ExЈmeron), традиц. обозначение библ. сказания о днях творения (Быт 1:1–2,4a). По лит. *жанру Ш. приближается к генеалогиям, к–рые составляют основу *Священнической традиции Пятикнижия. По мнению большинства толкователей, Ш. завершается словами: «вот происхождение (евр. тольдот) неба и земли, при сотворении их». Ш. отличают лаконизм и торжеств. приподнятость стиля. Не исключено, что в своей устной форме он входил в состав богослужебного ритуала. Как правило, Ш. относят к прозаическому *роду литературному свящ. письменности, однако в нем есть и поэтич. элементы (в частн., сложная система рефренов; см. ст. Структуралистское толкование Библии).

История толкований Ш. прошла три осн. этапа. 1) В святоотеч. и ср. — век. периоды комментарии к Ш. носили либо буквальный, либо аллегорич. характер (свт.*Василий Великий, свт.*Григорий Нисский, блж.*Августин, свт.*Амвросий Медиоланский, *Севериан Габальский, *Иоанн Экзарх, *Беда, Бонавентура и др.) Экзегеты этого периода были сосредоточены на богосл. смысле Ш., дополняя библ. сказание данными из античного естествознания. Представители *александрийской школы экзегезы склонны были считать Ш. иносказанием, за к–рым стоит реальность единовременного творческого акта. В антиохийской школе

экзегезы предпочитали понимать Ш. дословно. 2) Развитие научных представлений о космогенезе, начиная с 17 в., привело к интерпретации Ш. в духе теории *конкордизма. Эта интерпретация искала соответствия между библ. текстом и теориями о длительности процесса миротворения. В частн., следуя блж. Августину (О книге Бытия, ХV, 27), сторонники такого толкования понимали библ. «дни» расширительно, как указание на неопредел. космич. и геологич. периоды. Основатель палеонтологии Жорж Кювье (1769–1832) связывал дни творения с циклом эпох, за к–рыми, по его гипотезе, следовали катастрофы, истреблявшие все живое. Конкордизм нередко вынужден был совершать насилие над буквой Писания, и в то же время он не был в состоянии объяснить, почему в Ш. растения созданы прежде светил. 3) В 19–20 вв. большинство экзегетов вернулось к осн. принципам святоотеч. толкования Ш., дополнив его новыми концепциями. Ш. стал рассматриваться не как научное описание миротворения, а как вероучительный документ, как *керигма о Боге–Творце. Гл. внимание сосредотачивалось на б о г о с л о в с к о м с м ы с л е библ. сказания, к–рое содержит учение, независимое от той или иной научной теории миротворения (см.Наука и Библия; Эволюционизм естественно–научный и Шестоднев). По преобладающему сегодня взгляду экзегетов всех конфессий, для того, чтобы уяснить смысл Ш., следует сопоставлять его не с научными данными, а с внебиблейскими религ. космогониями. Именно это имел в виду известный рус. ученый–биолог 19 в. К.М.Бэр, когда писал: «Нападки на Моисееву историю творения являются забавными анахронизмами, поскольку наука уже давно с ними справилась. Если брать ее не по букве, а по существу, то должно признать, что более возвышенной космогонии мы от древнего времени не имеем, и едва ли будем иметь».

Космогонии *Древнего Востока содержат нек–рые элементы, к–рые сближают их с Ш. Так, по воззрениям месопотамских народов и ряда школ егип. жрецов, вода была изначальной стихией мира. В библ. рассказе использованы представления древневост. *космографии. В одном из егип. мифов, как и в Библии, особая роль отводится созидательному Слову Божества (см. лит–ру об этих параллелях в ст. Сравнит. — религ. изучение Библии). Но на этом сходство кончается. Гл. мотив языческих космогоний — жестокая борьба между богами, в результате к–рой и был создан мир. Напр., в вавилоно–ассирийской поэме «Энума элиш» природа образована из трупа морского божества — чудовища Тиамат, к–рое было сражено богом Солнца Мардуком. Мир творится им как жилище для сонма богов, а человек образуется из глины и крови бога для того, чтобы служить небожителям («пусть богам послужат, чтобы те отдохнули»). Характерная особенность древних мифов — нерасчлененность божественного и природного бытия. Поскольку же боги неотделимы от природного мира, этот мир, согласно древневост. космогониям, не создан, а п о р о ж д е н. Так, егип. бог Ра «выплюнул» Шу и Тефнут (воздух и воду), к–рые одновременно являлись и богами этих стихий. По другому егип. мифу, люди вышли из тела бога.

Структура и сущность Ш. Библ. сказание полемически направлено против космогоний *политеизма, хотя полемика эта ведется неявно. Учению Ш. присущи след. черты: Бог — единственный Создатель мира, что исключает борьбу богов. Творцу не предшествует никакое извечное бытие, подобное водным богам языч. космогоний. Элементы природы являются тварными стихиями, а не богами. Ш. преодолевает *антропоморфизмы вост. мифов: Творец созидает Словом, К–рое есть Его непостижимая сила.

Ш. не претендует на научное описание. Это видно из его композиции, построенной по принципу поэтич. параллелизма, или симметрии (см. ст. Поэтика Библии). 1–й день (свет) параллелен 4–му дню (светила); 2–й день (воды) параллелен 5–му дню (водные твари); 3–му дню (суша) параллелен 6–й день (живые твари на суше). Связь между двумя триадами подчеркивается еще и тем, что каждая завершается созданием особой категории существ (растений, человека). В первой триаде речь идет преимущ. об актах отделения (света от тьмы, воды от суши), к–рые структурируют модель мира, а во второй триаде говорится о созданиях, наполняющих эту структуру (светилах, животных, человека). Трехчастное деление космогенеза указывает на три этапа творения: космич., гео–биологич., био–антропологический. В Ш. o *Хаосе говорится лаконично, причем Бездна Хаоса (евр. Техом) лишена черт одушевленности (о Хаосе как символе сатаны Библия упоминает вне Ш., но и там он не божество, противостоящее Творцу, а тварь, см. ст. Хаос). На Хаос указывают слова Ш. o земле, к–рая вначале была «безвидна и пуста» (евр. тоху ва боху). Пo мнению рус. правосл. богослова *Ильина, «можно утверждать, что началу творения нашего космоса, его «первому дню» предшествовала какая–то домирная, метаматериальная катастрофа, страшным эпилогом к–рой явились тьма и хаос». Примечательно, что тьма в Ш. не отнесена к категории «хороших» созданий.

Редкое для Библии слово барá (сотворил) употребляется в Ш. только для важнейших моментов миротворения (создания «неба и земли», т. е. Вселенной, жизни и человека). В др. случаях используется глагол асá (сделал), причем указано, что Бог дает созидательную силу самим творениям (воде, земле). То, что Творец нарекает именами Свои создания, означает (в соответствии с вост. способом выражения) Его власть над ними (ср. наречение человеком имен для животных в Быт 2). Сотворение мира есть акт Божественной Любви; это подчеркивается в Ш. особым рефреном (Бог видит, что творения его «хороши»). Созданию человека предшествует Небесный Совет («сотворим человека»), что должно подчеркнуть особую роль людей в мироздании. Человек создан не как слуга (ср. вавилонский миф), а как господин твари. В этой его власти заключается одна из гл. черт богоподобия, к–рое в равной мере относится и к мужчине, и к женщине. *Теоморфизм распространяется не только на природу, но и на деятельность человека. Как Творец созидал мир в течение 6–ти дней, а в 7–й день пребывал в покое, так и человек должен трудиться 6 дней, а в 7–й день (субботу) прекращать труд. Субботний покой призван напоминать, что способность активно действовать в мире человек получил от Творца. В день покоя он как бы временно отказывается от своей власти над природой, ибо в конечном счете высший Властитель всего — Бог. Т.о., Ш. содержит не только вероучительные истины о творении, но и дает жизненное наставление людям, к–рые должны с л е д о в а т ь Богу в своем повседневном бытии. 7 дней в библ. сказании соответствуют *символич. числу, означающему завершение, полноту. Мир в Ш. назван тов меóд (хорошим весьма), ибо свящ. автор смотрит на Вселенную не глазами человека, ограниченного во времени, а глазами Бога, К–рый созерцает тварь в ее конечной гармонии.