Ателье царских прикидов - Дарья Калинина

Так как с Ириной Сидоровной она была немного знакома, то Ангелина уже вскочила на ноги, чтобы выразить той сочувствие. Она даже открыла рот, воскликнув: «Ирина Сидоровна, дорогая, что я вам сейчас скажу!» Но Ангелину вовремя опередил следователь.

Вырос он перед ней словно из-под земли, верней, из-под покрытого потрескавшимся облезлым паркетом пола, отрезав ей путь к Ирине Сидоровне. Вырос и еще метнул на девушку такой разъяренный взгляд, что она даже вскрикнула. И плюхнувшись обратно на стул, принялась ломать голову, пытаясь понять, в чем же провинилась на этот раз?

Бедная Ангелина ведь не знала, что Крошев, следуя своему далеко идущему плану, желал лично сообщить трагическую новость всем знакомым женщинам Бубенцова. Считая себя тонким психологом, он ожидал большой эффектности от своей задумки. И не ошибся. Натка, услышав страшную новость, затряслась и заревела. Бывшая мадам Бубенцова захохотала, словно гиена. А Ирина Сидоровна закачалась и упала в обморок.

Следователь мог быть доволен, но не стал. Ни Натка, ни Виктория Дмитриевна не сказали ему ровным счетом ничего интересного. Оставалась одна Ирина Сидоровна. Но она валялась в глубоком обмороке. Таком глубоком, что привести ее в чувство никак не получалось.

– Нужно вызывать врачей, – озабоченно нахмурившись, произнес Крошев. – Что-то мне не нравится ее цвет лица.

Лицо у Ирины Сидоровны в самом деле стало, словно обезжиренное молоко, бледное до голубизны. Особенно страшно на этом побледневшем лице выделялись синие губы. И стал отчетливо виден возраст Ирины Сидоровны. В нормальном уравновешенном состоянии она казалась женщиной лет сорока пяти с тяжелым и трудным прошлым. Но сейчас все поняли, что Ирине Сидоровне было хорошо за пятьдесят. И годы не прибавили ей ни изысканности, ни привлекательности.

– Гражданин следователь, помрет же тетка, – прошептал кто-то из оперативников.

– Сам вижу! Вызывайте «Скорую»!

Врачи приехали довольно быстро. Ирину Сидоровну они в чувство привели. Вкололи ей какое-то лекарство, от которого она хоть и не порозовела, но и синеть дальше перестала. И ее первые слова, которые она произнесла, устремив страдающий взгляд на Крошева, были:

– Скажите, это ведь неправда?

– О том, что Бубенцов скончался? Чистая правда!

– Он не мог наложить на себя руки!

– Он и не накладывал.

– Но вы же сказали…

– Вы меня недослушали. Сразу же в обморок рухнули, – недовольно произнес Крошев. – На самом деле я сказал, что у следствия вначале создалось такое впечатление.

– Создалось впечатление? – икнула Ирина Сидоровна.

– На самом же деле Бубенцов был убит.

Ирина Сидоровна судорожно вскрикнула и потеряла сознание во второй раз. Теперь и врачам пришлось повозиться, чтобы она снова открыла глаза. Открыв их, Ирина Сидоровна попыталась снова что-то спросить у следователя, но тут уж вмешался врач.

– Если не хотите оказаться на том свете вместе с вашим знакомым, молчите! – велел он Ирине Сидоровне.

– А если я спрошу у нее.? – начал следователь, но врач был непреклонен.

– Нет!

– Только два вопроса!

– Ни одного! Вы свою работу уже сделали. Теперь мы сделаем свою. И не мешайте нам.

И врач снова склонился над Ириной Сидоровной. Удивительное дело, у медиков в машине нашелся не только аппарат для искусственного дыхания, переноска и прочие интересные и весьма полезные штучки, но был также и аппарат для снятия электрокардиограммы сердца.

Молодой врач озабоченно уставился на скользящую перед ним ломаную кривую и покачал головой:

– Похоже на инфаркт. Как же вы так неосторожно, товарищи милиционеры? Зачем же вы даму довели до такого состояния? В ее возрасте сильные потрясения способны привести к трагическому результату.

Ирину Сидоровну увезли в больницу, так и не дав ей поговорить со следователем. А она явно этого очень хотела и все рвалась к нему с носилок, к которым ее прибинтовали эластичными ремнями.

– Товарищ Крошев! – шептала она угасающим голосом. – Мне необходимо сказать вам… Я знаю, кто убил Коленьку! Знаю! Поверьте мне, я много чего знаю!

Но тут двери «Скорой помощи» захлопнулись перед ее носом, и Крошев так и не узнал, что же Ирина Сидоровна собиралась поведать ему. Но он не унывал.

– Похоже, дамочке есть что нам сказать. Лед тронулся!

– Но где она, а где вы!

– Ничего страшного! Главное, что она заговорила. Сейчас же еду за ней в больницу! И как только женщине станет лучше, допрошу ее.

И Крошев поспешил к своей машине. Его маленькая подвижная фигурка в мгновение ока пересекла двор и исчезла в салоне его породистого «Пежо», выделенного отделению администрацией города. Иномарка служила сразу нескольким благородным целям. Во-первых, она повышала престиж работников правоохранительных структур. Во-вторых, уменьшала их комплексы по поводу собственной маленькой зарплаты и полунищенского существования. И в-третьих, позволяла участвовать в погонях за другими иномарками хотя бы примерно на одном уровне.

Раньше, когда милиция разъезжала на «Жигулях» или «козликах», ни о какой конкуренции с «БМВ» и «Инфинити» речи даже не шло. Речи и сейчас не идет, но все же заикнуться иной раз было можно.

– Все остальные свободны! – крикнул Крошев напоследок, скрываясь в машине.

И ни с кем отдельно не прощаясь, уехал.

Получив дозволение убраться домой, Ангелина неожиданно для себя не почувствовала никакой радости. Что ей делать дома? Волков снова куда-то пропал. Это было тем более странно, что убили его собственного заместителя. Правда, следователь сказал, что Волков звонил ему. И предъявил алиби. Что за алиби, следователь Ангелине не сказал. Но заверил, что оно достаточно надежное.

Сама дозвониться до жениха Ангелина не смогла. И ее сердце снова стала трепать ревность. Степа ее уже не радовал. Его предложение зайти в кафе и перекусить не вдохновляло. И даже когда Степа робко заикнулся, что можно заглянуть к нему домой, мама будет очень рада познакомиться с Ангелиной, в сердце у девушки ничего такого не вспыхнуло.

Ах, если бы то же самое предложил ей Волков! Она бы с ума сошла от радости. А от Степы предложение почти что войти в его семью не вызвало у Ангелины ни малейшего отклика. Подумаешь, вскружила парню голову. Ну и что?

– Потому что нельзя быть красивой такой, – пробормотала она себе в оправдание.

И отправив страшно разочарованного Степу домой одного, поехала к себе. Домой Ангелину погнала простая необходимость: поесть, принять душ и немного передохнуть. До подруг она дозвониться не сумела – «вне зоны досягаемости». И где их черти носят?

А три подруги даже и не слышали звонков Ангелины – в подземелье музея сигнал не шел. И если бы даже и слышали, то все равно трубки не взяли бы. Потому что были в это время заняты буквально выше головы. Проход, в который они попали, в самом деле оказался старым канализационным коллектором. Видимо, когда-то тут в самом деле шли стоки грязных вод или чего-то в этом роде.

– Возможно, это была своего рода защита от наводнений. Когда Нева разливалась, по этим стокам вода уходила от стен музея дальше и не подмывала его фундамент.

В общем, версий возникало много. Тем более что теперь эти подземные коридоры никем не посещались и никак не использовались. И все бы ничего, стены были крепкими, потолки позволяли двигаться почти в полный рост и фонарь светил достаточно ярко, но именно этот фонарь и высветил впереди по ходу огромную лужу. Даже не лужу, а настоящее озеро. Как оно тут образовалось, сказать было трудно. Потому что весь остальной путь был почти сухим. И вдруг озеро! Здрасьте пожалуйста!

И что теперь делать? Пойти назад? Повернуть? Поискать другую дорогу?

Света еще раз сверилась с захваченным с собой планом и покачала головой:

– Другого пути нет! Придется перебираться вброд.

– Ты ничего умней не придумала! Тут же глубоко!

Чтобы проверить, насколько глубоко, Мариша кинула в лужу кусок кирпича. Тот глухо булькнул и утонул.

– Ну и что? – ехидно поинтересовалась Инна. – Узнала?

За словами последовали действия. Она распустила шнуровку на своих высоких сапогах-ботфортах. К кирпичу привязала конец шнурка и бросила его в воду.

Камень вместе со шнурком вырвался у Инны из рук и ушел на дно.

– Я не виновата! – оправдывалась Инна. – Думала, что кирпич ляжет на дно. А он вырвался у меня из рук. Дна там нету.

– Что же там тогда? Колодец, что ли?

– Очень может быть! Какой-нибудь сток, который теперь засорился и через который вода больше не уходит!

– Снимай второй шнурок!

– Зачем это?

– Измерим хотя бы приблизительную глубину!

– Не надо снимать. Я и так тебе скажу, там не меньше полутора метров!

Это заставило всех призадуматься. Лезть в подозрительно грязную воду никому не хотелось. И наконец Мариша произнесла:

– Делать все равно нечего. Мы с вами на правильном пути. Нужно идти в воду.