Русско-украинская война - Сергей Николаевич Плохий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Обращение к местным жителям российского офицера-политработника также напомнило им о Второй мировой войне в Украине. Офицер, которого звали Евгений, сказал им: "Вообще говоря, мы - миротворцы. Но если хоть один волос упадет с головы российского солдата, вам всем будет пиздец. В остальном живите как хотите. Мы вам не мешаем, так что не мешайте нам. Только не выходите за пределы деревни, носите белые повязки при передвижении, не переходите из одного сада в другой и повесьте на воротах каждого дома список жителей - мы будем их проверять". И вот, подобно евреям гетто, которых в военное время заставляли носить звезду Давида, местные жители должны были носить белые повязки и вешать на ворота списки жильцов. Светлана Мусиенко, которая частично была еврейкой по происхождению, поместила свою фотографию в белой повязке рядом со списком жителей дома, где она провела оккупацию.
В украинских деревнях, оккупированных российской армией, местные лидеры становились мишенями и призывали сотрудничать с военными властями. Тех, кто отказывался, ждало похищение или даже убийство. Юрий Прилипко, мэр города Хостомель, где произошло первое крупное сражение войны, был застрелен автоматным огнем, когда он ехал на своей машине развозить продукты и товары жителям города. Затем его труп был заминирован, нацелившись на тех, кто мог попытаться помочь ему или похоронить его тело. Российский солдат снял мину-ловушку, когда увидел православного священника, который приближался, чтобы похоронить мертвого мэра. В селе Мотыжин, расположенном в 45 километрах (28 миль) к западу от Киева, российские войска арестовали мэра Ольгу Сухенко вместе с ее мужем и сыном. Все трое были казнены оккупантами и похоронены в неглубокой могиле.
Анатолий Федорук, мэр близлежащего города Буча, который станет известен всему миру благодаря массовым убийствам мирных жителей, был спасен только потому, что его имя было неправильно написано в списке местных чиновников и активистов, составленном оккупантами. Буча, город с населением более 35 000 жителей, расположенный непосредственно к югу от Хостомеля, стал местом крупного сражения 27 февраля. В тот день украинская артиллерия уничтожила колонну российских танков и бронетранспортеров, двигавшихся по одной из улиц Бучи от Хостомеля в сторону Киева. Федорук был там вскоре после боя и записал видеообращение к своим гражданам на фоне сгоревшей российской бронетехники, пообещав, что все разрушенное в результате боя будет восстановлено.
Через четыре дня, 3 марта, русские вновь заняли город. Когда Федорук выезжал из Бучи, он вернулся домой, чтобы забрать личные вещи, но обнаружил русского офицера с автоматом в одной руке и списком чиновников Бучи в другой. Русские искали его. Федорук притворился соседом, присматривающим за домом мэра после того, как тот якобы покинул город. Когда офицер попросил паспорт, Федорук сказал ему, что оставил его дома. Когда оба шли к предполагаемому дому Федорука, офицер получил сообщение по рации и отпустил Федорука: он должен был вернуться с паспортом, но так и не вернулся.
Лена Чиченина, искусствовед, которая провела первые дни оккупации в Буче, зафиксировала изменение отношения оккупантов к местному населению. Сначала они вели себя дружелюбно, видимо, считая, что народ Украины, угнетаемый националистами, ждет освобождения от русской армии. Когда старик из дома, где остановилась Чиченина, подошел к русскому солдату, тот посоветовал мирным жителям зайти в подвал и остаться там на несколько дней, так как он ожидал, что город скоро станет местом крупных боев. На вопрос, что русские собираются делать в городе, он ответил: "Понятия не имею. Вообще, мы не понимаем, что здесь происходит".
Через несколько дней два российских солдата проверили дом и попросили паспорта и мобильные телефоны. Чиченина проводила одного из солдат в подвал - видимо, он искал мужчин в боевом возрасте. Таковых не оказалось. "По дороге он стал шокирующе откровенным", - вспоминает Чиченина. Он жаловался на Путина и командиров: "Они обещали, что мы будем здесь три дня, а прошло уже полторы недели". Еды нет - один паек на шесть человек. И срок годности уже прошел. Спать негде". В первый же день российского присутствия в городе Чиченина увидела, как голодные солдаты ворвались в местный продовольственный магазин. "Они выносили оттуда чипсы и какие-то хлебные корки и начинали есть на ходу", - вспоминает она. "Было видно, что они голодны". Солдаты также были в замешательстве относительно своей миссии. "Что здесь вообще происходит и в чем их задача, они тоже не знают", - сказала Чиченина, подводя итог разговору с солдатами, которые проверяли ее погреб.
Но дружелюбное отношение солдат к местным жителям вскоре стало сменяться гневом и насилием. 4 марта, на второй день оккупации Бучи, Светлана Кизилова, гостившая в Киеве, узнала, что русские убили в Буче ее свекра Валерия. Он и его жена только что закончили ремонт своего дома в Буче, где они планировали провести свою старость. Они отказались эвакуироваться, сказав: "Это наше здание и наша земля; мы должны защищать то, что нам принадлежит". Валерий был болен, восстанавливался после КОВИДа. Он был во дворе, когда российские солдаты выстрелили ему в голову, очевидно, без предупреждения. Затем они ворвались в дом, где нашли старое охотничье ружье и заявили, что семидесятилетний Валерий был военным. Они поместили его жену в подвал и перебрались в дом, который превратили в свой командный пункт. Оттуда хорошо был виден мост из Бучи в Ирпень - последний город на пути в Киев.
Валерий был убит в доме с видом на угол Яблунской улицы, где спутник запечатлел кадры мертвых гражданских лиц. Один человек был убит во время езды на велосипеде, другие хладнокровно казнены, их руки связаны за спиной. Первые спутниковые снимки трупов на этой улице датированы 11 марта. Тела оставались там, где они лежали, до тех пор, пока русские не покинули город 31 марта. Никому не разрешалось убирать их. Мэр города Анатолий Федорук, оставшийся инкогнито со своими друзьями под Бучей, вспоминал: "Практически каждый вечер в это время велась стрельба из автоматов и пулеметов". Он не знал, почему изменилось отношение русских, но у него была правдоподобная гипотеза. "Мой собственный вывод заключается в том, что это началось, когда они поняли, что им не удастся взять Киев". У Чиченина было другое объяснение: «Чем дольше они сидели в Буче, тем больше злились. И на своих правителей, и на нас. А поскольку они ничего не могли сделать со
