Экономист на диване. Экономическая наука и повседневная жизнь - Стивен Ландсбург
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Представьте себе, что вы хорошо осведомленный застройщик, подающий заявку на закрытых торгах на земельный участок. Ваша экспертная оценка говорит вам, что если вы сможете приобрести эту землю за 50,000 долларов, то получите солидную прибыль. Можно предположить, что в данных обстоятельствах вы будете рады выиграть на аукционе этот участок земли за 50,000 долларов. Но если вы действительно выиграете аукцион по этой цене, то узнаете, что экспертные суждения ваших конкурентов привели их к менее оптимистическим оценкам, чем ваша. Если вы не вполне уверены в достоверности имеющейся у вас информации, то, вероятно, задумаетесь, так ли уж выгодно покупать эту землю за 50,000 долларов.
Когда вы решаете, сколько поставить за земельный участок, не стоит спрашивать себя: «С учетом того, что мне сейчас известно, буду ли я рад приобрести этот участок земли за 50,000 долларов?» Правильный вопрос звучит так: «С учетом того, что мне сейчас известно, и, допуская, что ни один другой застройщик не будет готов сделать ставку в 50,000 долларов, буду ли я по-прежнему рад приобрести этот участок земли за 50,000 долларов?» Это очень разные вопросы. Те, кто часто покупает товары на аукционах, должны научиться видеть эту разницу и соответствующим образом корректировать свои ставки.
С другой стороны, бывает, что о «проклятии победителя» речь вообще не идет. Некоторые участники аукциона вполне осознают, сколько они готовы заплатить за лот, не обращая внимания на то, что знают или думают по этому поводу другие. Если вы предлагаете свою цену за антикварный канделябр из латуни, тщательно его осмотрели, точно знаете, как собираетесь его использовать, вас не заботит, привлекателен ли он для других, вы уверены, что никогда не захотите перепродать его, а затем покупаете этот канделябр за 1,000 долларов, то это все равно удачная сделка, независимо от того, что могут думать об этом другие покупатели. В таких случаях нет никакого «проклятия победителя». Но вероятность разочарования по-прежнему существует: может оказаться, что канделябр будет смотреться на вашем камине не так удачно, как вы предполагали; но «проклятие победителя» никак не связано с вероятностью разочарования. В конце концов, в равной степени существует вероятность, что канделябр будет смотреться даже еще лучше, чем вы себе представили, и тот факт, что вы выиграли аукцион, не делает это менее вероятным.
Наличие или отсутствие «проклятия победителя» представляет непосредственный интерес для покупателя, который должен учитывать его в собственной стратегии участия в аукционе. Это также представляет косвенный интерес и для продавца, которого остро интересует поведение покупателей. Но роль продавца не ограничивается лишь надеждой на то, что покупатели будут делать высокие ставки. Продавец также является стратегическим игроком в аукционной игре. Он может сделать только один ход, но этот ход самый важный: он устанавливает правила.
Существуют разные типы аукционов. Наиболее известным является обычный английский аукцион, где участники торгов последовательно предлагают все более высокие цены и выбывают из игры, пока не остается только один участник. Есть еще голландский аукцион, где аукционист объявляет очень высокую цену и последовательно понижает ее, пока не получит предложения о покупке. Существует еще аукцион первой цены, когда каждый покупатель передает свою ставку в конверте, а потом все конверты одновременно вскрываются, и претендент, заявивший самую высокую цену, получает лот за сумму своей ставки. Существует и аукцион второй цены, где претендент, заявивший самую высокую цену, получает лот, но платит за него только сумму второй по величине ставки. Бывают еще аукционы третьей, четвертой и пятой цены. Есть и более экзотические возможности. В аукционе «печальных проигравших», заявивший самую высокую цену, получает лот бесплатно, а все остальные оплачивают сумму его ставки.
Продавец может выбирать из этих или любых других правил, которые только можно себе представить. В идеале его целью является максимизация цены продажи. На практике он редко когда имеет достаточно информации для достижения этой цели. Если два участника торгов одновременно выказывают готовность повышать ставки, то английский аукцион может заставить их соперничать друг другом, взвинчивая цену. Если платить высокую цену готов только один претендент, то выбор английского аукциона приведет продавца к катастрофическим последствиям: все остальные участники быстро отсеются, а претендент, в принципе готовый заплатить самую высокую цену, получит лот по необычайно выгодной для себя цене.
Хорош ли английский аукцион для продавца? Да, если окажется, что в аудитории есть двое участников торгов, заявляющих высокую цену, и нет, если там окажется только один претендент. Так как участники торгов вряд ли раскрывают свои стратегии перед аукционом, то продавец никогда не может знать наверняка, в какой из вечеров и какой тип аукциона предпочтительнее — английский или, например, голландский.
Возможно, продавцу будет трудно выбрать между закрытыми аукционами первой и второй цены. С одной стороны, на аукционе первой цены он получает высокую ставку, а на аукционе второй цены — только сумму второй по величине ставки. С другой стороны, участники торгов обычно делают более высокие ставки на аукционе второй цены. Они делают еще более высокие ставки на аукционе третьей цены. Что лучше для продавца? И опять ответ зависит от того, кто участвует в торгах и какие стратегии используются участниками. Принимая во внимание, что он обладает ограниченной информацией, продавец не в состоянии выбрать правило, позволяющее максимизировать цену продажи на одном аукционе. Но он может надеяться, что ему удастся выбрать правило, которое максимизирует среднюю цену продажи на нескольких аукционах. На некоторых аукционах высокие цены достигаются по английским правилам, в то время как на других — по голландским. Какие правила дают высокие цены в среднем?
Здесь на сцену выходит экономическая теория, чтобы провозгласить удивительную истину. При определенных разумных предположениях (о которых я еще буду говорить более подробно) все правила проведения аукционов, уже упомянутые мною, приносят продавцу за несколько аукционов в среднем одинаковую выручку. Если я регулярно продаю товар на английских аукционах, вы — на голландских, ваш брат — на закрытых аукционах первой цены, ваша сестра — на закрытых аукционах второй цены, а ваш сумасшедший дядюшка Фестер — на аукционах «печальных неудачников», и если мы все продаем товары сопоставимого качества, то в долгосрочной перспективе все мы одинаково преуспеем.
Этот результат одинаково применим к огромному числу других правил проведения аукционов — практически к любому правилу, которое только можно себе представить и которое не предполагает входной платы за попадание в зал аукциона.
Я не сказал вам, откуда мне известно, что продавцы, используя совершенно разные правила, в среднем все делают одинаково хорошо, потому что эта аргументация носит специальный характер, а я еще не придумал, как перевести ее на простой английский. (Вероятно, это означает, что я еще сам не понял ее достаточно хорошо). Но нет никаких сомнений, что аргументация правильная.
Подобный результат — большая радость для теоретика. Он удивителен, элегантен и выразителен. Нет необходимости подыскивать правильные слова или делать уточнения. Нет необходимости составлять длинные и уродливые каталоги («Английский аукцион — самый лучший при любом условии из следующих семи, а голландский — самый лучший при любом из следующих шести...»). Наш вывод можно сформулировать всего в четырех словах («Все правила одинаково хороши») и неопровержимо доказать это любому, кто владеет численными методами на уровне студента колледжа. Самым замечательным во всем этом является то, что практически никто бы об этом и не догадался. Если бы теория занималась только подтверждением, что нам и так уже известно, в ней бы не было никакой надобности.
И все же... Продолжает настораживать то, что реальные аукционисты явно отдают предпочтение одним правилам перед другими. Продажа крупного рогатого скота и рабов всегда осуществлялась на английском аукционе, тюльпанов — на голландском, а прав на разработку нефти — на закрытых аукционах. Если все правила одинаково хороши для продавца, почему продавцы так настаивают на одном правиле, а не на другом?
У экономиста может возникнуть соблазн ответить, что аукционисты не экономисты и, скорее всего, не знают о новейших достижениях науки. Многие аукционисты не только неспособны подписаться на Journal of Economic Theory, но и методы, которыми они пользуются, часто оказываются настолько устаревшими, что им самим становится сложно заниматься привычным делом. Но перед этим соблазном нужно устоять. Разумно предположить, что люди, которые зарабатывают на жизнь проведением аукционов, знают, что делают, и если между их поведением и предписаниями экономиста-теоретика имеется какое-то несоответствие, то это означает, что теоретик что-то упустил. Наша задача как экономистов заключается не в том, чтобы рассказывать аукционистам, как им вести свои дела. А в том, чтобы допустить, что они знают, как вести дела и выяснить, почему их стратегии правильные.