Психология свободы: теория и практика - Елена Кузьмина

– свободы как самоопределения (роль внутреннего в детерминации поведения);

– свободы человека в общественной жизни (соотношение внутренней свободы и общественных принуждений);

– свободы в спинозовском смысле (контроль сознания над стихией собственных влечений).

Первый аспект – свобода как самоопределение в жизненной ситуации. Рубинштейн обосновывает необходимость ответственности при самоопределении: исходя из философской идеи causa sui, трансформированной в психологическое представление о человеке как причине и следствии своих поступков, он полагает, что человек отвечает за самого себя – за все содеянное и упущенное, так как результатом этого изменения выступает он сам; отвечает не только за то, что делает, но и за то, каким он будет.

Интерес представляет попытка Рубинштейна рассмотреть свободу как самоопределение в процессуальном аспекте – в ходе мышления и рефлексивной работы человека, анализа жизненной ситуации и реального действия – выхода за ее пределы. При таком подходе наиболее ярко обнаруживаются и утверждают себя в психологии: философская идея единства свободы и мышления (Декарт, Спиноза, Кант, Фихте, Гегель, Кьеркегор, Хайдеггер), представление о связи свободы и рефлексии, развиваемое в немецкой классической философии (наиболее глубоко в концепции Фихте) и в философии экзистенциализма. Для выявления существенной характеристики свободы в работе «Человек и мир» Рубинштейн развивает на психологическом уровне философскую идею экзистирования (выхода за пределы ситуации), раскрывает значение мышления и рефлексии в самоопределении человека, предлагает новую трактовку ситуации, отличающуюся от ее понимания в экзистенциализме и гештальт-психологии, где она выступала в качестве целостной, нерасчлененной совокупности обстоятельств. Ситуация, с точки зрения Рубинштейна, помимо условий и требований включает в себя личность, соотносящую данные условия и требования, и определяется как задача – и в этом смысле он близок традициям вюрцбургской школы, в частности к работам А. Зельца, посвященным изучению решения творческих задач. Но, в отличие от Зельца, усматривающего причину активизации мышления в незавершенности проблемного комплекса, Рубинштейн в качестве побудителя мыслительной активности видел противоречие – именно оно вызывает удивление, вопрос, который должен быть непременно решен. Ситуация определяется им как проблемная, включающая в себя противоречие между наличными условиями и выходящими за рамки ситуации требованиями (т. е. между актуальными и виртуальными возможностями. – Å. Ê .). Сам человек с его интересами, потребностями, наклонностями включен в ситуацию. При возникновении сложной жизненной ситуации он начинает относиться к ней как к задаче. Ситуация включает соотнесение условий и требований задачи, выходящих за ее пределы. Именно здесь обнаруживается «диалектика обстоятельств, обусловливающих действия человека, и действий, изменяющих эти обстоятельства». Иными словами, ситуация «всегда содержит что-то данное, но в ней есть всегда как бы пустые, незаполненные места, через которые “проглядывает” нечто, выходящее за ее пределы и связывающее ее со всем существующим». Данный вывод о содержании ситуации логично следует из идеи всеобщей взаимосвязи материальных и психических явлений, сформулированной в работе «Бытие и сознание». Внешнее окружение, преломляясь через внутренние условия, выступает не только препятствием, но и дополнительным источником возможностей! В работе «О мышлении и путях его исследования» (1958) на основании экспериментального изучения процессов мышления Рубинштейн делает вывод:

«…основной нерв процесса мышления заключается в следующем: объект в процессе мышления включается во все новые связи и в силу этого выступает во все новых качествах, которые фиксируются в новых понятиях; из объекта, таким образом, как бы вычерпывается все новое содержание; он как бы поворачивается каждый раз другой своей стороной, в нем выделяются все новые свойства» [151].

Подобное происходит и при решении жизненных задач. Когда человек сталкивается с конкретной жизненной ситуацией, в которой встреча с внешним объектом предполагает сопротивление объекта, он осуществляет «непрерывное членение (анализ) ситуации, выделение в ней того, что существенно в соотношении с требованиями задачи, целями и т. д.»; свобода человека как изменение жизненной ситуации реальными действиями – неизбежно есть выход за ее пределы, за рамки заданного. Причем, ситуация, являясь лишь одним из компонентов, детерминирующих его действия, сама по себе есть становление – она выступает исходным моментом (ступенькой, базой) преодоления сопротивления природы (объекта) человеком, достижения им целей.

«Становление или становящееся соотнесено с тем внутренним в человеке, что, в свою очередь, соотносится с чем-то внешним по отношению к ситуации, выходящим и выводящим за ее пределы; это внешнее по отношению к ситуации связано с внутренним по отношению к человеку» [150, 341].

Несомненно, важным и методологически значимым для рефлексивно-деятельностного подхода в понимании свободы представляется положение Рубинштейна о единстве процессов сознания ( рефлексии ) и действия , благодаря которым человек осуществляет выход за пределы ситуации.

В результате осуществления сознательного действия изменяется ситуация:

«Наличное бытие взрывается определенным действием, порождающим новую данность нового наличного бытия, которое взрывается следующим действием человека» [147, 341]

Реальность воспринимается по-новому, иначе осознает себя и развивается (в действии!) сам человек:

«Действие человека выступает как ломка, отрицание данного, наличного, как изменение, преобразование сущего. Становление сначала есть нахождение в ситуации, затем выход за пределы этой ситуации в сознании и действии» [150, 345].

Рубинштейн, по сути дела, развивает положение Фихте о преодолении человеком противоречия «Я-ограниченное» и «Я-безграничное», но уже не только в сознании, а и в реальном действии, изменяющем окружающую действительность и себя самого:

«Своими действиями я непрерывно взрываю, изменяю ситуацию, в которой я нахожусь, а вместе с тем непрерывно выхожу за пределы самого себя. Этот выход за пределы самого себя не есть отрицание моей сущности, как думают экзистенциалисты, это – ее становление и вместе с тем реализация моей сущности; не отрицание самого себя и становление, но становление и реализация, отрицается только мое наличное бытие, моя завершенность, конечность» [150, 345].

Сознание, рефлексия и мышление расщепляют ситуацию – вычленяют условия в соотношении с требованиями. В результате рефлексии человек мысленно поднимается над своей жизнью, занимает позицию вне ее, и «с этого момента каждый поступок человека приобретает характер философского суждения о жизни, связанного с ним общего отношения к жизни». Рубинштейн полагает, что на свободу в ситуации или, наоборот, зависимость от нее влияет обобщенное в рефлексии отношение человека к жизни, глубинным ее аспектам (проблеме добра и зла), осознание противоречий, позиция как выражение изменения ситуации:

«В общей проблеме детерминизма поведения человека эта рефлексия или, говоря иными словами, мировоззренческие чувства выступают как внутренние условия, включенные в общий эффект, определяемый закономерным соотношением внешних и внутренних условий. От такого обобщенного, итогового отношения человека к жизни зависит и поведение субъекта в ситуации, в которой он находится, и степень зависимости его от этой ситуации или свободы в ней» [150, 352].

В итоге глубоких размышлений о содержании самоопределения и роли в этом процессе действия, сознания, рефлексии подтверждается важное для понимания свободы положение о способности человека не только относиться к миру, но и определять это отношение, сознательно регулировать свои действия. Такая регуляция, включающая и осознание окружающего, и действия, направленные на его изменение, определяется как существенное звено в развитии бытия. В качестве отличительной особенности человека признается детерминированность через сознание: «преломление мира и собственного действия через сознание – вот основное для понимания проблемы свободы человека и детерминации бытия» [150, 358]. Плодотворное развитие в этом ключе представлений о рефлексии в достижении свободы мы встречаем в работах В. Лефевра [100—103]. Глубокий анализ проблемы рефлексии в научном творчестве С. Л. Рубинштейна провел И. Н. Семенов [157].