Сказания русского народа - Иван Сахаров

В Тульской губернии, когда середь дня появится солнце, говорят: «Солнце идет на лето, а зима на мороз». 

В Каширском уезде есть предание о погибшем семействе, предпринявшем в этот день поездку вдаль, за рыбою, к масленице. 

Жил когда-то, говорят они, старик с семьею сытно и богато. Всего было у него много и во всем ему была спорина. Наградил его господь детками умными и таланливыми. Чего сам старик не додумает, то детки домыслят, а чего детки не сумеют, то отец научит. Поженил старик всех детей на один день, а поженивши, задумал напоить, накормить всех сватов и сватей, а корм для них порядил на широкой масленице. Вот и вздумал старик на промысл: съездить вдаль за рыбою, заработать копейку и гостей удоволить. Старик все сбирался, ждал пути и дороги; глядь — поглядь и — Сретенье на дворе, а там и масленица на носу. И собрался старик всей семьей, оприч баб и ребят, а на поезд снарядил семь подвод. Как прочуяли бабы про наряд за рыбою, так и невесть что вышло. И повоют и поплачут бабы вокруг мужей: не тут-то было. Задумали бабы и свои хитрости: и сны-то им недобрые виделись, и тоска-то на них не к добру нападала, и домовой-то их к худу давил. Известно, бабье дело: не спорь с ними. Нет-таки, старик не слушает их. Поеду-таки, поеду за рыбою, накормлю об масленице сватов и сватей, говорит он им. Ведь не что сделаешь с мужиком: упрям живет и отродясь не слушает. Как на беду, на самое Сретенье началась оттепель. Взвыли бабы пуще прежнего от лихой приметы: «Погляди-ко, родимый, на двор: какая стала оттепель? Ведь морозы-то минули; подуло с весны». Не бывать добру, не видать мужей, голосят бабы. Старик-таки все думает: поеду да поеду. Вот и поехал старик за рыбою на семи подводах, а на тех подводах посажал сыновей, да и сам сел. Ждут бабы своих мужей неделю, а об них и слуху нет; ждут и другую, и никто вести не кажет. Вот и пестрая неделя наступила, а родимых все нет. Подошли и заговины, а с ними и слухи пошли: вот там-то мужик утонул, а там-то двух мужиков замертво нашли. Воют бабы пуще прежнего. Кому масленица, а бабам великий пост. И прослышали бабы о беде: на Волге, де, их мужья на льду подломились с подводами. Никто-то не спасся. Вестимо дело, у того и беда на носу висит, кто не чтет примет да не слушает старых людей. А и на что было старику ехать на Сретенье, коли на дворе оттепель? Не слушался, так и поминай как звали. Сиротство-то, сиротство какое оставил!

3 февраля. Починки.— Поверье

В селениях Тульской губернии, после сретенской оттепели, рачительные хозяева начинают починивать летнюю сбрую, ездовую и пахатную. С ранней зари, помолясь всей семьей, выходят в сараи и занимаются работой. Для починок варится в этот день семейная саломата, дорогое и лакомое кушанье поселян. Тогда-то говорят поселяне: «Приехала саломата на двор, расчинай починки». 

В селениях Владимирской губернии есть поверье, что в этот день лихой домовой, ночью, заезжает лошадей. В отвращение зла поселяне, по чьим-то советам, придумали привязывать на шею лошадям кнут и онучи. Все это делается для того, будто домовой тогда не смеет дотронуться до лошади, воображая, что на ней сидит сам хозяин.

5 февраля. Поверье.— Трубы

В селениях Нижегородской губернии есть поверье, что на этот день пробегает по селам заморенная коровья смерть. Поселяне наши чуму рогатого скота олицетворяли мифом и разными сказаниями. 

Коровья смерть является людям в виде старой, отвратительной женщины. Это не то, что старая ведьма с хвостом; у коровьей смерти есть своя примета: «руки с граблями». Она сама никогда в село не заходит, а всегда мужики завозят ее с собой. Зато уж как заберется куда эта дорогая гостья, то досыта натешится: переморит всех коров, изведет все племя до конца. Коровья смерть появляется более в конце или в начале осени. Наши поселяне твердо уверены, что одно только опахиванье, совершенное с таинственным обрядом, изгоняет коровью смерть. От этого обряда она скрывается по лесам и болотам до тех пор, пока скотина выйдет на солнце обогревать бока. Тогда она, чахлая и заморенная, бегает по селам и с горя скрывается в степи, если не успеет пробраться в хлевы. Робкие поселяне тогда запирают свои хлевы, а дальновидные и опытные убирают хлевы лаптями, обмоченными в деготь, с уверенностью, что такие лапти отгоняют от скота заморенную коровью смерть. 

В зажиточных селениях, где печи построены с трубами, происходят в этот день большие хлопоты. С вечера закрывают трубы крепко-накрепко, замазывают глиною, на загнетках покуривают чертополохом; никто не спит ночью, от малого до большого. И все эти хлопоты для того, что будто в этот день вылетают из ада нечистые духи в виде птиц и заглядывают в трубы. Где оплошают, не примут предосторожностей, там уж наверно поселятся нечистые. Выживай тогда их, отыскивай знахарей. Сколько хлопот и забот с ними. Все лучше, как заранее примешь меры, и после живи, не тужи. Вот если уж куда заберется нечистый, так весь дом поднимет вверх дном. Все перебьет и переколотит; ничего не останется на месте. Хозяева беги вон, если хотят быть живыми. Достается и соседям, и прохожим. Такие беды бывали в старину и в городах. Спросите только, и вам, как по пальцам, расскажут, когда и где это было на самом деле.

6 февраля. Жуколы

Жуколами поселяне Костромской губернии называют коров и телят, рождающихся в феврале месяце. Там есть поговорка: «На день святого Вукола — телятся жуколы».

11 февраля. Власьевские морозы.— Волос.— Опахивание

Власьевские морозы в Костромской губернии считаются последними. Напротив того, в Тульской губернии эти же самые морозы называются в числе семи крутых утренников. От этого самого там говорят: «Власьевские утренники подошли, держи ухо востро!» Счет утренникам наблюдают там: «Три до Власия, да три после Власия, а седьмой на день Власия». Во многих местах о последних власьевских морозах сохранилась народная поговорка: «Власий, сшиби рог с зимы». 

Набожные наши поселяне в этот день служат молебны св. мученику Власию и молят его о покровительстве и защите домашнего скота, особливо коров. Во имя его прихожане устраивали в старину приделы и часовни. Прасолы, торгующие скотом, в Зарайске и других городах, перед началом своего торга служат молебны св. Власию. В Вельском уезде Вологодской губернии, в Ракульском погосте находится древняя церковь, выстроенная в лесу, во имя св. Власия. Сюда съезжаются поселяне для молитвы св. угоднику. Поселянки приносят в храм коровье масло и кладут его пред образом святого угодника. Это масло называется в Вельском, Череповецком и Белозерском уездах: во-ложным. По окончании обедни приходский священник служит общий молебен, а потом, по усердию молебщиков, и частные. В Шенкурском уезде молебствие совершается в субботу перед св. Пятидесятницею. Тогда к церквам приводят коров для окропления св. водою. То же самое отправляют и во время скотского падежа. 

В языческой жизни наших отцов было поклонение Волосу, или Велесу, истукану скотия бога, находившемуся в числе киевских божеств. Имя его известно нам еще по договорам русских с Царьградом. Так в договоре Святослава с греками сказано: «Да имеем клятву от бога, в его же веруем, в Перуна и Волоса, скотья бога». По стародавнему закону наших отцов видим, что верование в Волоса, распространенное от Киева до Новгорода и Ростова, позднее всех прекратилось. Св. Лвраамии Ростовский сокрушил идола Велеса в Ростове уже в XII столетии. Между тем как в Киеве он прекращен был великим Владимиром: «Волоса, его же нменоваху скотья бога, повеле в Почайну реку врещи» (Макарьевская великая Минея рукописная). Наши стародавние поэты, по словам певца Игорева слова, считались Велесовыми внуками. Имя Белеса сохранялось долго в народных памятниках. В Новгороде была Волосова улица. В Переяславле-Залесском, при царе Василии Иоанновиче Шуйском, находился Волосов камень (житие Иринарха Ростовского в рукописи). В южной России, по рассказам отца Сабинина, перед жнитвою старухи завивали бороду Волосу (Журн. мин. народ, проев. 1837, № 11). Собрав горсть колосьев, не вырывая жито из корня, они завивали их между собою и завязывали в узел. Борода Волосова жницами оставлялась неприкосновенною. 

Верование в Волоса существовало и между другими славянскими племенами. Имя его известно у иллирийских славян. В Богемии есть гора Белес; на Вардаре есть урочище Белес; в Кроации находятся места: Велсшевец, Велешковец, Ве-летня. На латинском языке Белее означает тени усопших, приходящих к живым. И у нас на Руси есть созвучные сему слову места: Волотя, деревня близ Тулы, Волотово поле под Новгородом, Вольсница река. Много существует мнений о происхождении Волоса, но ни одно из них не выражает настоящего значения. Одни отыскивают его в скандинавской мифологии, в словах Vali-ass, Val-ass, и полагают, что этот Вал-асе, покровительствовавший земледелию и скотоводству, есть славянский Волос. Другие отыскивают его в языческом празднике мордвы: Вел-Оск, предполагая, что нынешняя мордва, как потомки ростовской мери, переселившейся за Оку, могла сохранить предание о Волосе. Оба эти мнения можно только считать удачными предположениями ученых людей, и никак не более. Третьи производили Волоса от ассирийского Ваала и приписывали ему значение: бога земных тварей. Само собою разумеется, что это мнение навсегда будет бесполезным для славянской мифологии.