Допетровская Русь. Исторические портреты. - О. Федорова

Итак, называют и сегодня разное количество казнённых за тридцать семь лет царствования Ивана IV: Р. Г. Скрынников — 4 тысячи (максимум). В. Б. Кобрин настаивал: 20-30 тысяч. Сравним русского царя с другими правителями — его современниками. Во времена английской королевы Елизаветы I было приговорено «повесить за шею» 72 тысячи человек (а всего при ней с 1558 по 1603 г. казнено 89 тысяч человек). Во Франции в Варфоломеевскую ночь погибло 20 тысяч человек, а вообще уничтожено 30 тысяч гугенотов, В маленькой Саксонии с 1547 по 1584 г, было казнено 20 тысяч человек. Не менее кровавыми в Европе были времена Людовика XI, Ричарда III, Генриха VIII и др. Интересно высказывание по этому поводу А. Горянина, И. Белкина — авторов статьи «Русская демократия — не новодел» («Эксперт», № 22, 2005): «Мы (россияне. — О.Ф.) можем гордиться своей нравственной планкой: англичане легко простили своей Елизавете I умерщвление 89 тыс. человек, а мы не прощаем и не простим царю Ивану загубленные четыре тысячи».

Как православный, Иван IV каялся в своих грехах. На этой основе некоторые делают вывод по принципу: «сам сознался, что злодей». Количество подвергшихся репрессиям в его правление историки узнали по «Синодику загубленных» (его ещё называют «Синодик опальных»), в который по приказу царя заносили имена казнённых — для совершения заупокойной службы. Вот по этому документу и получается четыре тысячи человек.

Опасность искажения действительности таят в себе поздние компилятивные памятники, в которых содержатся вольные пересказы событий кем-то когда-то «услышанных», «увиденных». Ещё историк конца XIX — первой трети XX в. С. Ф. Платонов предупреждал, что с XVI в. в Западной Европе появились «измышления» о диких московских нравах и деспотизме Ивана Грозного и что «серьёзный историк должен всегда иметь в виду опасность повторить политическую клевету, принять её за объективный исторический источник».

Великое множество противоречивых сведений об Иване IV содержат научные работы, специально посвященные ему и его времени, учебники, художественные произведения, журнальная и газетная публицистика различных рангов, вплоть до так называемой «жёлтой» прессы, но исторических источников того времени сохранилось мало. Большая часть документов XVI в. погибла в пожарах 1546 г., во время «прихода крымского царя» в 1571 г. и во время польской интервенции начала XVII в. Особенно пострадал архив в 1626 г. Вот что по этому поводу говорил историк М. Н. Тихомиров: «Громадное количество актов в московских архивах, существовавших ещё до пожара 1626 г., переживших занятие Кремля поляками, сгорело в 1626 г., и 1626 г. сделался своего рода памятной датой. Всякие акты, неизданные и датированные до 1626 г., как правило, редкость». Таким образом, значительная часть документов XVI в. известна только по названиям из архива Посольского приказа 1614 г. А многие памятники публицистики, авторами которых были Иван Грозный, Андрей Курбский, Иван Пересветов и др., известны лишь в поздних списках{146}.

Это, очевидно, является одной из главных причин появления различных гипотез при оценке событий в период правления Ивана IV, причём некоторые из этих гипотез (порой даже и недостаточно обоснованные) постепенно приобретали статус аксиомы и кочевали из одной книги в другую — особенно сюжеты проявления жестокости, нравственной непристойности монарха.

По мнению некоторых известных историков, например В. О. Ключевского, С. Ф. Платонова, при оценке политических деятелей ушедших эпох опираться на нравственные критерии нельзя: это антинаучно. В противовес такому мнению, наш современник В. Б. Кобрин в своей книге «Иван Грозный», написанной великолепным литературным языком с привлечением разнообразных источников, даёт отвратительный образ коварного царя-душегубца. Но на основе тех же источников другие исследователи делают противоположные выводы. А некоторые даже считают его святым. Появились иконы месточтимого святого царя Ивана IV, составлены молитвы, к нему обращенные. По этому поводу архимандрит Макарий (Веретенников) в «Журнале Московской Патриархии» (2002) заметил: «Появление же икон Иоанна Грозного в наше время свидетельствует лишь о нетвердости канонического сознания у людей, которые себе это позволяют», называя прославляющих «тирана» «псевдоревнителями православия и самодержавия».

Совершенно иное мнение прозвучало в книге одного из авторитетных иерархов Русской православной церкви, митрополита Петербургского и Ладожского Иоанна (Снычёва) «Самодержавие духа» (1994). Митрополит в начале 90-х гг. XX в. был объектом повышенного внимания и уважения среди мирян. Он был прост в общении и в условиях свободы слова неожиданно откровенен в своём неприятии увлечённости демократией, либерализмом, экуменизмом и прочими животрепещущими и широко обсуждаемыми тогда идеями. Его книга всем своим содержанием с бескомпромиссной убеждённостью заявляла о необходимости переосмысления русской истории, в том числе и переоценки личности Ивана Грозного, особенно периода опричнины. Свидетельства иностранцев, ранее использованные в качестве исторических источников, митрополит считал продуктом русофобских настроений, а живописание ужасов опричной эпохи в трудах отечественных историков — результатом некритического подхода к документам, в том числе и российского происхождения, если они созданы явными недругами царя. Что ж, не каждый документ эпохи может являться историческим источником, однако информация об Иване IV в основе своей у многих авторов сходна. Но митрополит убеждал: не было «тирана на троне», а «был первый русский царь, строивший Русь — Дом Пресвятой Богородицы и считавший себя в этом Доме не хозяином, а слугой». Нередко негативная информация об Иване IV пересказывалась отнюдь не очевидцами.

Книги теперь уже покойного митрополита Иоанна открыли шлюзы для потока печатной продукции определённого круга лиц, высказываний на конференциях, похожих на митинги по характеру всплеска эмоций на них. Говорилось о необходимости пересмотра «мифов» в истории, о, как минимум, восстановлении истинного образа первого русского царя Ивана IV и о, как максимум, его канонизации.

Так, статьи и небольшие книги (менее ста страниц) В. Г. Манягива{147} (2002, 2003) «Апология грозного царя», «Вождь воинствующей церкви» направлены на опровержение мнений о жестокости Ивана IV. Автор перечисляет по пунктам суть претензий, предъявляемых к моральному облику царя (причастность к смерти святителя Филиппа, убийство собственного сына царевича Ивана, собственноручное убийство святого Корнилия Печерского и др.), и каждую в отдельности объявляет не только не обоснованной, но и утверждает, что именно при Иване IV Московская Русь достигла наивысшего расцвета в своём социально-политическом устройстве. Работу этого автора «Апология грозного царя» критикуют за слабость источниковедческой базы, но она основана хотя и на немногочисленных документах, но на конкретной историографии темы (из неё черпалась большая часть информации), на изучении произведений известных историков, занимавшихся исследованием эпохи Ивана IV.

Разные авторы, доказывая «святость» царя Ивана и опровергая информацию о его жестокости, не имеют единой теоретической базы. Одни справедливо указывают на завышенные цифровые данные о казнях, другие тоже правы, когда говорят, что они совершались по законам того времени, а потому не являются преступлением. Но есть и такие высказывания, которые похожи на провокацию: казни и пытки совершались «во спасение жизни вечной» самих преступников, да ещё и приравниваются они к казням католической инквизиции и поэтому тоже могут быть оправданы. Получается, что, в противовес литературе, которая была похожа на следственные дела современного суда над Иваном Грозным и совершенно не учитывала менталитет Средневековья, теперь другое поколение определённых авторов пытается доказать святость царя, но некоторые их аргументы, приводимые в качестве доказательств, могут вызвать лишь недоумение или неприязнь к реконструированному ими образу царя не только у церковнослужителей, но и у мирян. Имеются в виду заявления о необходимости воссоздания некоторых элементов действительности времён Ивана IV, например, организаций типа опричного войска — рудимент Средневековья, чтобы беспощадно искоренить негативные явления в современной жизни: коррупцию, криминалитет, растление молодёжи. Большая часть этих работ далека от фундаментальности научного исследования. Они противоречивы, лишены профессионального академического лоска, чаще всего написаны в жанре статьи, в них больше риторики, чем доказательств. Но само появление их, так же как и книг уважаемого многими в России и ныне, к сожалению, покойного митрополита Иоанна (Снычёва), весьма симптоматично. Они являются реакцией на происходящее сегодня в стране. Интерес к теме «Иван IV» вдруг снова становится частью не только исторических, но и идейных, политических поисков наших современников.