"Фантастика 2023-182". Компиляция. Книги 1-23 (СИ) - Сударева Инна Мышь из Минска

Вот не было печали…

Ческа и своему отражению не созналась бы, но девушку она боялась. Только вот и у нее тоже выбора не было.

Глава 12

Лоренцо

Динч волновалась.

Лоренцо… ее личный персональный Ангел – пропал. О его выступлении на арене она была наслышана, а вот потом…

Потом он ушел – и пропал. То есть никто не знал, ни где он, ни что с ним…

Никто.

Ничего.

Бема-фрайя тоже не знала и откровенно бесилась. Но если у Зеки-фрая можно было что-то спросить, он-то старался поддерживать хорошие отношения с жителями Ваффы, особенно с теми, от которых многое зависело, то Кемаль-бей…

Динч знала, что он в бешенстве.

Что он проиграл рабу. Причем проиграл и его свободу, и свободу своих жертв…

Что Ангел выстоял три боя на арене.

Три. Боя. Подряд!

Это может понять только тот, кто сталкивался с подобным. Даже один бой – уже тяжело, особенно если противник…

Собака, лев, берсерк…

Кому-то и одного льва хватило бы. Да и собака не самый легкий противник, особенно такая, бойцовская.

Так что к Кемаль-бею никто с расспросами не лез – себе дороже. А вот куда делся Ангел?

Вроде как последний бой он выстоял, он победил, а потом… потом Кемаль-бей приказал его убить.

И Ангел убил два десятка его людей, а потом сам ушел с арены. На своих ногах.

Ваффа гудела.

Ваффа шумела.

Ангел прочно стал героем Ваффы и, если бы захотел, смог претендовать на звание почетного гражданина… ладно, такого здесь не было, но что-то близкое по смыслу – вполне. Гладиаторов ценили, любили, изображали на вазах и даже на стенах домов… а уж таких гладиаторов!

Но Ангел не находился, и Динч нервничала.

Допустим, с ним что-то случилось… его ранили, он где-то отлеживается, он умирает, он мечется в горячке… а она даже помочь никак не сможет!

Вообще никак!

Вот ведь где ужас!

Почему ужас, почему ее трогает судьба гладиатора, почему она переживает? Динч не хотела себе отвечать и на половину этих вопросов.

Ни к чему.

Если признаваться самой себе, она прекрасно могла и уехать одна, и договориться с кем-то… выкупиться у Бемы-фрайи… или не выкупиться, а просто сбежать.

Динч и это могла.

Она была некрасива, но ума ее это не лишало, даже наоборот. Она много чего видела, слышала, запоминала, она преотлично могла справиться и без Лоренцо.

Да, ей пришлось бы сложнее.

Да, она бы дольше возилась. Но – могла.

А почему она решилась заговорить с Ангелом, то есть с даном Феретти? Да потому, что мужчина показался ей умным, серьезным, потому что… Динч не хотела признаваться даже самой себе, но она ведь женщина!

Она самая обыкновенная женщина, и ничто женское ей не чуждо!

Пусть слуги-мужчины смеются за ее спиной, называя ее страшилкой и «стерлядью», пусть на нее никто не обращает внимания – зачем, если есть множество хорошеньких, молоденьких, кокетливых, – пусть служанки хихикают в кулачок, называя ее «наша рыбина» и намекая на ее холодную кровь.

Пусть!

Динч, то есть ньора Дженнара Маньяни, и так все отлично знала! И в себе не сомневалась! Она достойна лучшего! Спутаться с грязным стражником или другим рабом? Признать, что она такая же, как и все?!

Да вы что – издеваетесь?! Это она-то?!

Она?!

Никогда она себя так не уронит! И с надеждой на свободу тоже прощаться не будет. Вот эти дурехи с кухни… ну что с них взять? Сегодня глазки строят, завтра с мужиками обжимаются, послезавтра с пузом. И все. Прощай, свобода. Куда ж ты побежишь-то, дуреха, с ребенком, да еще если у того отец есть…

Тоже, кстати, свои сложности.

Если рабыня рожает ребенка от свободного человека, тот его может признать и забрать, выплатив определенную, хотя и небольшую сумму хозяйке. Может и рабыню выкупить. Только вот случалось такое раза два за все время, пока Динч жила в Ваффе.

Два. Раза.

А рожали-то бабы намного чаще…

Потом же… потом эти дети тоже становились рабами. Их можно было продать, отдать, подарить, можно вообще взять и выкинуть в мусорную кучу, если хозяйке приспичит! Ладно, Бема-фрайя так не делала, но это же не из-за доброты! Просто раб – ценное имущество, и если оно размножается самостоятельно… это хорошо! Пусть плодятся! Ей прибыток будет.

Заботиться о детях рабов тоже особенно не заботились.

А зачем?

Выживут? Хорошо! Нет? Ну и так тоже неплохо, подумаешь, проблема…

И что, вот такое – для себя? Для своего ребенка?

Перебьетесь! Всей Ваффой!

Так что Динч заговорила с Ангелом не просто так. Ей хотелось и отплатить Беме-фрайе, уведя у нее любовника, и доказать всем, что она чего-то да стоит… пусть даже никто в доме об этом не узнает – не важно!

Для триумфа не надо орать о нем на площади. Вот совершенно ни к чему! Достаточно того, что она будет обо всем знать. А другим?

А зачем это кому-то еще?

Успех, равно как и счастье, любит тишину. Кричи о себе меньше – будешь целее. Это Динч отлично знала еще от отца. Молчи, дурак, умнее будешь. Молчи, умный, не промахнешься…

Ну и, конечно, были прочие соображения. Арайя – мужское государство. При необходимости Динч могла загримироваться под мужчину, хотя и молодого, но зачем? Проще изображать семейную пару. Так, для виду… а там – кто знает?

Да, и такие планы у нее тоже были. Динч планировала наперед.

Она возвращается домой. А дальше – что?!

Вот куда она пойдет после рабства, кому она будет нужна? Она-то знает ответ. В монастырь.

В лучшем случае. Если семья ей приданое для монастыря даст. А если нет… на панель и в канаву. Ладно, не все так страшно, ремесло у нее в руках есть, прокормится, но зачем же такие трудности себе создавать? Лучше она попробует нечто другое…

Определенный опыт у Динч есть, а мальчик юный, практически неопытный, судя по рассказам Бемы-фрайи… ну и почему не приехать в Эрвлин уже эданной Феретти? Почему нет?

И все это может рассыпаться, словно карточный домик в руках неумелого шулера. Просто потому, что кто-то… кого-то, чего-то…

Просто потому, что с ее ставкой случилось – что?!

Неизвестность убивала. Бесила, раздражала, а тут еще масла закончились, в лавку надо…

Вот и еще один признак рабства. Свободные женщины в Ваффе закрывали лица. Впрочем, как и рабыни, которые делили ложе с хозяином. Тот мог приказать, чтобы на его женщину не пялились кому не лень. А вот такие, как она…

Открытое лицо?

Рабыня. И никому за нее ничего не будет. Если, конечно, ее не убьют и не попортят слишком сильно, да и тогда – договорятся с хозяйкой.

Обычно женщина держала себя в руках, но всякому ж терпению есть предел, на мальчишку, который протянул руку, прося монетку, Динч вообще рыкнула, как тот лев.

Мальчишка не отскочил, а наоборот, сделал шаг поближе.

– Фрайя, а я вам могу корзину отнести! Или чего помочь…

И на его ладони сверкнула золотом прядь волос, которые Динч мгновенно узнала.

Конечно, Лоренцо Феретти!

Секунда на принятие решения. А потом…

– Ладно. Неси корзину, да не вздумай удрать! Моя хозяйка потом тебя из-под земли достанет и запороть прикажет!

– Не надо, фрайя! Я не воровать, я честно заработать хочу! – заныл Салих.

– Хм… все равно. Иди рядом со мной, чтобы я тебя видела. А то сейчас дашь деру… ищи тебя потом…

– Хорошо, фрайя.

Динч решительно направилась к лавке с маслами, а по дороге принялась расспрашивать мальчишку. Картина обыкновенная, идут двое, мальчик несет корзину… Все в порядке, это обыденность.

– Ты кто?

– Сын ланисты. – Салиха предупредили об этом вопросе.

Динч кивнула.

О том, что Ангел дрался не только за свою, но и за его свободу, она знала. Хотя и зря… мог бы и собой ограничиться. Ну и ей…

Ладно, всего не предугадаешь, и так неплохо сложилось. Выиграл же?

Вот. Остальное уже мелочи…

– Что с Ангелом?

– Ранен, ослаб, пока лежит…

– Так…