'Дева со знаменем'. История Франции XV–XXI вв. в портретах Жанны д’Арк - Ольга Игоревна Тогоева

24 апреля 1803 г. (5 флореаля XI г.) сообщалось, что «глава правительства видит этот праздник национальным», а потому мэру Орлеана следует переписать текст своего будущего выступления, дабы особо подчеркнуть значение дня 8 мая для всей страны — не менее важное, чем само снятие английской осады в 1429 г.[819] Наконец, епископ Бернье в «Пасторском послании», опубликованном 28 апреля 1803 г. (8 флореаля XI г.), отмечал, что предстоящие торжества будут прежде всего способствовать тому, чтобы орлеанцы забыли ужасы Революции и отдали должное первому консулу Республики, столь много сделавшему для «возрождения [католической] религии» в стране[820].

Тем не менее, как мне представляется, следует особо подчеркнуть, что столь активное участие Наполеона Бонапарта в восстановлении праздника 8 мая в Орлеане, а также в открытии нового памятника Жанне д'Арк, приуроченном к этому дню, на поверку оказывалось важнейшим фактором не только и не столько в посмертной судьбе героини Столетней войны, сколько в истории самого первого консула Республики — в истории установления им единоличной власти и возрождения для этого королевской политической символики.

* * *

Впервые о работе Эдма Гуа в парижском обществе заговорили осенью 1802 г. Второго сентября в столице Франции открылся традиционный Салон живописи и скульптуры, а уже 22 сентября его посетил Наполеон[821]. Именно здесь он впервые увидел двухметровую скульптуру «Жанна д'Арк в сражении» (Jeanne d'Arc au combat)[822]. Дабы напомнить присутствующим о том, кем являлась девушка, организаторы сочли необходимым включить в каталог выставки краткую историческую справку:

Жанна д'Арк, известная как Орлеанская Дева, родилась в 1412 г. в Дон-Реми (т. е. в деревне Домреми — О. Т.), недалеко от Вокулера в Лотарингии, в семье крестьянина по имени Жак д'Арк. Эта юная девушка, движимая желанием быть полезной своей родине, в 19 лет задумала сразиться с врагами Франции. В то время англичане, осадив Орлеан, готовились уже захватить город, когда Карл VII, который, вместе с Орлеаном, утратил бы и свой последний [военный] ресурс, счел необходимым доверить защиту короны отважной девушке, обладавшей пылом [истинной] посланницы Господа и мужеством [подлинного] героя. Жанна д'Арк, в военном облачении, ведомая умелыми генералами и пользовавшаяся их уважением, поспешила в Орлеан, доставила туда [продовольственные] припасы и сама с триумфом вошла [в город]. Стрела пронзила ее плечо во время атаки на один из фортов, [но] эта рана не помешала ее продвижению. «Пусть это будет стоить мне, — заявила она, — немного крови, но наши презренные враги будут мною повержены». И в тот же миг она, поднявшись на укрепления противника, срывает с них [чужое] знамя и водружает [на его место] собственный штандарт. Именно этот момент запечатлен [в скульптуре]. Осада с Орлеана была вскоре снята, англичане потерпели поражение, а Дева во всех [последующих битвах] проявила себя как спасительница Франции[823].

Художественные критики, посетившие Салон, оставили о работе Эдма Гуа самые восторженные отклики. Так, особое внимание уделил ей Шарль-Поль Ландон, однокашник автора по Академии королевской живописи и скульптуры. Он также счел необходимым остановиться кратко на истории французской героини, прежде чем воздать должное художнику, который сумел «достоверно передать живость ее характера» и «преодолеть сложности, связанные с ее [мужским] облачением»[824]. Журналист Альфонс Леруа в то же время отмечал, что во Франции, которая обязана Жанне д'Арк «освобождением от английского ига», до сих пор «нет ни одного выдающегося памятника», установленного в ее честь. Но господин Гуа, писал критик далее, «собирается создать такой [памятник], который, будучи изготовлен из мрамора, прославит нацию, героиню и [самого] скульптора»[825].

На момент знакомства с первым консулом французскому художнику исполнилось уже 37 лет. Ученик своего отца, Этьена Гуа, Эдм обучался затем в Академии, где в 1788 г. удостоился второго, а в 1791 г. — первого приза за свои работы[826]. Полученные деньги он потратил на участие в следующих Салонах, где также был отмечен в числе победителей[827].

Его творение 1802 г. представляло героиню Столетней войны, как и было отмечено в каталоге выставки, в образе воина: в правой руке Жанна сжимала меч, левой придерживала развевающееся знамя (ил. 36). Платье с декольте, берет с обильным плюмажем и общая постановка фигуры очевидным образом отсылали зрителей к первому официальному изображению Девы — уже знакомому нам «Портрету эшевенов» конца XVI в. (ил. 21) или же к его многочисленным вариациям, появившимся во Франции в XVI–XVIII вв. Как полагала Нора Хейман, Гуа-младший пошел в данном случае на определенный риск. Во-первых, он выставил на Салоне статую, изображавшую не античного, а средневекового персонажа. Во-вторых, он остановил свой выбор на героине, роль которой в истории Франции еще совсем недавно оценивалась революционными властями сугубо негативно[828].

Ил. 36. Гуа Э.-Ф.-Э. Памятник Жанне д'Арк в Орлеане. 1804 г. Фотография автора.

Как мне представляется, подобная трактовка данной скульптуры являлась в корне неверной: современники событий и в первую очередь художественные критики, посетившие Салон, подчеркивали близость «Жанны д'Арк в сражении» как раз античным образцам[829]. Более того, при ее анализе следовало непременно учитывать обстоятельства появления данной работы, ведь к осени 1802 г. расклад политических сил во Франции существенно изменился. Второго августа Наполеон был провозглашен пожизненным консулом: былые идеалы Республики оказались забыты, и речь шла уже об открытом возврате к единоличной форме правления, предусматривавшей помимо всего прочего восстановление наследственного принципа власти, — иными словами, монархии[830]. Внимание французов, а также сторонних наблюдателей чем дальше, тем больше оказывалось приковано к единственной (и главной) политической фигуре — к самому Бонапарту.

Военные кампании, которые вела Республика, также играли первому консулу на руку: 27 марта 1802 г. был заключен Амьенский мирный договор с Англией, ознаменовавший окончание войны Второй коалиции. Конечно, полного прекращения боевых действий добиться так и не удалось, а уже весной 1803 г. они возобновились официально[831], но даже временные успехи французской армии настойчиво увязывались с личными качествами Наполеона, с его полководческим гением.

Как следствие, именно в этот период резко возросло количество художественных произведений (как литературных[832], так и изобразительных), посвященных его победам. В них подчеркивались исключительные заслуги первого консула в деле противостояния Франции ее многочисленным врагам на внешнеполитической арене: достаточно вспомнить «Триумф Бонапарта» кисти Пьер-Поля Прюдона 1800 г., скульптуру «Наполеон в облачении римского цезаря» Антуан-Дени Шоде 1801 г., знаменитую картину Жак-Луи Давида «Бонапарт на перевале Сен-Бернар», третья версия которой появилась как раз в 1802 г.[833], или мраморную статую Наполеона в облике Марса-миротворца, созданную в 1802–1806 гг. знаменитым итальянским мастером Антонио Канова, которого