«Если», 2005 № 04 - Журнал «Если»

Вячеслав ЯШИН

Маньчжурский кандидат

(The Manchurian Candidate)

Производство компаний Paramount Pictures и Clinica Estetico, 2004. Режиссер Джонатан Демме.

В ролях: Дензел Вашингтон, Лив Шрайбер, Мерил Стрип, Кимберли Элис и др. 2 ч. 9 мин.

Оказывается, еще во время войны в Корее советские спецслужбы изобрели методику промывания мозгов и зомбирования личности. В человека закладывалась психологическая бомба — и в любой момент, услышав кодовую фразу, он становился марионеткой, послушным и управляемым убийцей. Но не только убийство было целью русских. Появилась возможность создавать полностью подконтрольных политиков. И однажды в Корее пропала, а через три дня непонятным образом объявилась группа американских солдат капитана Марко. А через некоторое время член этой группы герой войны сержант Рэймонд Шоу начал стремительно подниматься по политической лестнице, метя в вице-президенты. Но странные сны не дают покоя Марко и остальным воинам…

Эту историю в далеком 1962 году поведали читателям и зрителям писатель Ричард Кондон и режиссер Джон Франкенхаймер в одноименных романе и фильме «Маньчжурский кандидат». Фильм уже стал классикой мирового кино, тем более, что роль Марко исполнил блистательный Фрэнк Синатра.

В наше время уже классик современной режиссуры Джонатан Демме (лауреат «Оскара» за «Молчание ягнят») решился рассказать старую историю на новый лад. Нет уже советских спецслужб, есть завязанная на мировой терроризм могущественная корпорация «Маньчжуриан Глобал» (это оправдывает название фильма, ибо никакой Маньчжурией сейчас уже, естественно, и не пахнет). Вместо корейских джунглей — кувейтские пески, предтеча «Бури в пустыне». Вместо белокожего Синатры — негритянская звезда Дензел Вашингтон. Вместо «промывания мозгов» — вживленные в мозг суперчипы. Но суть не очень поменялась. Нам наглядно демонстрируется, как можно при желании привести к власти марионетку. Даже во всемогущих США, так хорошо отработавших систему установки собственных марионеток в странах бывшего соцлагеря и даже в остатках лагеря бывших идеологических противников. Но революция — это сложно и дорого, а вот новые компьютерные технологии стремительно дешевеют.

Тимофей ОЗЕРОВ

ПИСАТЕЛИ О КИНО

Средиземье без границ

Полные режиссерские DVD-версии каждого из фильмов трилогии «Властелин Колец» ожидались любителями фэнтези с не меньшим нетерпением, чем премьеры оригинальных кинофильмов. Теперь, когда наконец вышла в свет режиссерская версия третьей части фильма, можно сделать вывод, что Питер Джексон предложил публике два разных варианта одного и того же произведения. Произведения эти сравнивают «почетные компаративисты» раздела «Видеодром» писатели Марина и Сергей Дяченко.

Некоторое время назад (а точнее — два с лишним десятилетия) безвестный юноша восемнадцати лет от роду сел в поезд, чтобы отправиться из Веллингтона, столицы Новой Зеландии, куда-то по своим делам через весь Северный остров. Поезд шел двенадцать часов. В качестве дорожного чтения молодой человек взял с собой очень толстую книгу (ехал он, вероятно, днем и не хотел скучать, разглядывая в окно такие прекрасные, но такие знакомые ландшафты).

Выбор той дорожной книги изменил всю его жизнь. И нашу в некоторой степени тоже.

В середине пути, изредка отрывая от текста ошалелые глаза, он смотрел в окно и видел все то, что и мы с вами уже видели — зеленые холмы и заснеженные горы, равнины, озера и реки, облака. И неожиданно для себя понял, что страна, о которой написано в книжке, и страна, по которой тянется в данный момент его поезд, — одно и то же.

Так говорит легенда. Как было на самом деле — мы не знаем.

Даже самая долгая дорога всегда подходит к концу.

Свершилось. Все три фильма трилогии «Властелин Колец» последовательно вышли — сперва на экраны кинозалов, где утонченный фанат подвергается испытанию запахом соседского попкорна, потом, в расширенном варианте, на маленькие экраны наших телевизоров, компов и домашних кинотеатров (у кого они есть). Теперь всякий — любитель Толкина и просто зритель — может смотреть, судить и сравнивать версии.

Зачем нужна так называемая расширенная режиссерская редакция? Да затем, что редкая птица просидит в кресле кинотеатра двести пятьдесят минут без перерыва. Будь она, птица, хоть трижды энтузиастом. В то время как (и мы не устанем это повторять) дорогую экранизацию делают возможной не фанаты, на память знающие «Сильмариллион», а простые граждане, явившиеся на «Властелина Колец» в перерыве между «Матрицей» и «Шреком». Заставить «непрофильных» зрителей массово покупать билеты на кино в три часа длиной — гражданский подвиг. Заставить их провести в кинотеатре четыре часа без продыху — уже преступление.

Тут мы упираемся в некую джексоновскую особенность, которую вполне можно назвать феноменом. Дело в том, что фильм снимался не только для кассы. Фильм (в том числе) снимался своими для своих. И все, что было принесено в жертву особенностям мирового кинопроката — атмосфера, детали, подробности, — вернулось к благодарному зрителю в заново созданном фильме.

Отлично помним, какие нападки, зуботычины, споры и даже ссоры имели место сразу после выхода на экраны «Братства Кольца». Джексону вменяли в вину:

«Мало Средиземья»;

«Слишком много драк, это голливудский экшн, а не эпическое кино»;

«Это не Толкин».

Наконец, выдвигался (и сейчас выдвигается) аргумент, на который просто нечего возразить: фильм убивает в каждом зрителе, читавшем книгу, свое собственное Средиземье. А если зритель книги не читал — то у него никогда и не будет возможности увидеть Арагорна и Гэндальфа такими, какими их создало бы его, зрителя, воображение. (С одной стороны, можно только вздохнуть и развести руками: что же теперь, и картинки в книжках никогда не рисовать? С другой стороны, вот и ясно стало, почему в фильме Джексона так и не случилось Тома Бомбадила. Это для того, чтобы каждый следующий читатель заново его придумывал!)

После выхода расширенной версии многое стало на свои места.

Во-первых, добавлены сцены и эпизоды (всего плюс тридцать минут экранного времени к первому фильму). Причем, совершенно новых «врезок» сравнительно мало — только шесть, — и они, как правило, невелики. Вот Бильбо садится писать книгу своего путешествия, открывает чистый лист, и зритель узнает о хоббитах гораздо больше, чем знал до того. Шир — воплощение счастья для жизнелюбивой хоббитской души: умиротворенная красота домишек и огородов, много вкусной еды, питья и начинки для трубок. Неторопливо чередуются жанровые сценки с участием соотечественников Бильбо, их жен, детей и домашних животных, и на всем этом лежит отсвет такой теплой авторской иронии, уюта и покоя, что и зритель готов почувствовать себя хоббитом — хоть на короткое время.

Здесь точка отсчета. Источник воспоминаний о Доме, приведенный, как нам кажется, в полное соответствие с духом толкиновской эпопеи.

К первой «восстановленной» сценке по настроению примыкает другая — гульня в трактирчике «Зеленый дракон». Пиппин и Мерри пляшут на столе (этот танец они повторят через много часов экранного действа на другом столе, в Золотом Чертоге Эдораса, символизируя тем самым неувядающее хоббитское жизнелюбие).

Третья новая сцена — появление эльфов в лесу, где как раз готовят походный ужин Фродо и Сэм. Удивительно красивый эпизод, разом обогащающий всю «легендарную» линию. Эльфы уходят в Серые Гавани, чтобы покинуть Средиземье навсегда (точно так же, неторопливо и с песнопениями, пойдет в третьей части Ар-вен). Третья эпоха уже заканчивается, эльфы уже покидают этот мир, а Фродо и Сэм глядят на них из укрытия. «Сам не знаю, почему, но мне от этого грустно», — говорит Сэм.

Здесь же — первая попытка Сэма заснуть вне мягкой постели, на земле, под открытым небом. «Нет, я никогда не привыкну так спать!»

Четвертый подарок зрителю — песня Арагорна, на тот момент Бродяжника, исполненная ночью, на болоте, во время привала. Он поет о Берене и Лутиэнь. О бессмертной, полюбившей смертного. Фанатам не надо объяснять, почему для него так важна эта тема. Для нефанатов напомним: у Арагорна в жизни совершенно та же ситуация. Его возлюбленная — эльфийка, которой предстоит выбрать между бессмертием и любовью.

Здесь же, в полумраке у костра, коротенький разговор Фродо и Арагорна: «Что с ней случилось, с этой женщиной?» — «Она умерла»…

Обратите внимание: Арагорн пел по-эльфийски, а Фродо тем не менее безошибочно вычислил, что речь идет о женщине! Сразу понятно, что Фродо — незаурядный хоббит.

Линия Арагорна продолжается в Ривенделле, у могилы матери. Коротенькая задумчивая сцена.