Солдат Красной империи. Гуру из Смерша - Анатолий Терещенко

Именно в 1 – й отдел тогда 3-го Главного Управления МГБ СССР вскоре после приезда в Москву, только тридцать лет назад, и получил новое назначение Леонид Георгиевич Иванов. С его слов, курировал большое и важное подразделение первый заместитель начальника Главка полковник Н.Р. Миронов, прекрасной души человек, о котором с теплотой и уважением вспоминал Леонид Георгиевич. Такого же мнения о кураторе были и многие его сослуживцы и подчиненные.

Это время было тревожное и внутриполитической обстановкой – 5 марта 1953 года советских людей потрясло сообщение об опасной болезни Сталина. В опубликованных медицинских бюллетенях говорилось о кровоизлиянии в мозг, параличе, потере сознания и речи. Советскую страну и партию охватило ощущение безысходной тревоги – считалось, что вождь еще крепкий и долго будет править в СССР.

Многие задавали вопрос, что будет со страной, если случится уход Сталина в мир иной? И отвечали – может быть беда! И действительно, беды на Советскую Россию раздачей земель навалились с приходом к власти волюнтариста Хрущева. Он кромсал РСФСР как хотел, легко отдавая Порт-Артур – Китаю, несколько областей – Казахстану, левый берег Терека – Чечне, Крым – Украине. Брежнев оставил СССР без острова Даманский. Горбачев и Шеварднадзе отдали американцам морские пространства Берингова и Чукотского морей с потерей около 30 тысяч квадратных километров, богатых рыбой и полезными в шельфовых зонах ископаемыми.

Ельцин – разрушил СССР. При Путине Китай получил 337 квадратных километров России амурских островов: остров Тарабарова и часть острова Большого Уссурийского. Губернатор Ишаев 12 лет боролся за эти острова. Правда, путинская «передача земель» была обоснована реалиями жизни.

Сквозь вопли либералов «о торговле Родиной», как писал Николай Стариков, был «упущен» тот факт, что впервые в истории России и Китая были сняты все претензии и спорные моменты со всего протяжения 4300 километров российско-китайской границы. Руководство России и Китая взяло курс на сотрудничество и добрососедские отношения, устранив последние территориальные споры, могущие всерьез испортить отношения между двумя странами и привести к русско-китайской войне, которая так нужна США.

Вот это и не нравится либеральным блогерам и журналистам, а точнее, их заокеанским спонсорам.

Однако вернемся в март 1953 год к короткому совещанию, которое провел полковник Миронов. Вот как его характеризовал другой подчиненный Борис Васильевич Гераскин: «5 марта, ближе к полуночи, заместитель начальника 3-го Главного управления МГБ СССР Николай Романович Миронов… срочно собрал в своем небольшом, просто обставленном кабинете начальников отделов и секретарей парткома главка. Миронов не садился и заметно нервничал. Стояли и приглашенные. В кабинете возникла атмосфера напряженного ожидания. Как бы очнувшись и собравшись с силами, Николай Романович негромко сказал: «Иосиф Виссарионович Сталин скончался…» и горько заплакал. По его щекам скатились крупные мужские слезы…»

Присутствовал на этой встрече и Леонид Георгиевич Иванов. С Николаем Романовичем Мироновым он дружил до момента трагической гибели последнего в авиакатастрофе в Югославии.

Из воспоминаний Иванова:

«Генштаб и Министерство обороны были важнейшими государственными объектами, где находилось средоточие главных военных секретов страны. Естественно, что разведки иностранных государств всеми силами пытались узнать о них хоть что-то. Отсюда очевидна и наша задача: не допустить никакой утечки военных секретов ни по каким каналам – личным, агентурным, через систему скрытого управления войсками, посредством хищения секретных документов, с помощью различных технических средств и т. д. По всем этим направлениям проводились всесторонние оперативные мероприятия.

При этом во многом мы опирались на руководство Министерства обороны, Генштаба и главных управлений. С их помощью мы проводили профилактические мероприятия в отношении лиц, допущенных к секретам и замеченных в подозрительных связях с иностранцами. Велась борьба с нарушениями в работе с секретными документами, с болтовней косвенно, а порой и прямо выдававшей служебную информацию и т. д.

По материалам 1-го отдела руководство 3-го Управления МГБ СССР систематически представляло оперативную информацию в Генштаб и Министерство обороны. Кроме того, каждый оперативный работник на своем уровне представлял собранную информацию руководству управлений. Я лично, как начальник отдела, имел постоянные встречи с первым заместителем начальника Генштаба генералом армии Малининым. У меня с ним сложились настолько хорошие отношения, что он меня звал просто Леня. При встречах с ним я сообщал оперативную информацию и получал от него специальные и очень необходимые сведения, которые учитывались при работе и очень помогали…»

– Леонид Георгиевич, вы возглавляли отдел в период важных событий: смерть Сталина, арест Берия, суд над Абакумовым. Каковы ваши впечатления о том времени и тех исторических личностях?

– О Сталине и его смерти уйма материалов, об Абакумове, как я знаю, вы написали книгу, а об аресте Берии могу поведать только известные мне факты.

Итак, в моем кабинете раздался звонок – звонил первый заместитель начальника 3-го Главного управления, ставленник генерал-полковника Гоглидзе, который в это время отбыл в заграничную командировку в Германию.

– Слушай, в чем дело? Почему на улицах появились войска? Танки грохочут, и бэтэры ползают. А ну-ка поскорее выясни и доложи мне.

Я по «кремлевке» тут же звоню генералу Малинину. Тот спокойно мне отвечает:

– Леня! Во-первых, при всем уважении и доверии к тебе я тебе ничего не скажу. Во-вторых, советую тебе по этому вопросу больше ни к кому не обращаться и ни о чем не расспрашивать. Легче будет жить и служить. Ты понял меня?

– Так точно, товарищ генерал…

Уже впоследствии я понял, что своими нехитрыми ответами он хотел оградить меня от неприятностей.

– А могли быть?

– О, конечно, это была политика, грязная, неприличная и кровавая в борьбе Никиты Хрущева за трон в Кремле.

– Позвонили своему начальнику?

– Да, так и сказал, что выяснить причины появления танков и войск на улицах Москвы не удалось.

– А он?

– В грубой форме выразил свое неудовольствие. И все же начальнику и я высказал: почему б ему самому не позвонить министру обороны!

Потом он был вскоре уволен как протеже арестованного и осужденного вместе с маршалом Берией и генерал-полковником Гоглидзе. Да, сам Сергей Арсеньевич Гоглидзе был ставленником Берии. Пришел он в органы ВЧК в начале двадцатых годов и в течение семнадцати лет беспрерывно проработал в Закавказье. Прошел все ступени оперативного роста, возвысившись до наркома внутренних дел Грузинской ССР. В 1937 году с переводом Берии в Москву грузин забрал своего земляка в Россию. Работал Гоглидзе на разных руководящих должностях в Ленинграде и на Дальнем Востоке. С 1951 года служил в Москве в ранге заместителя министра госбезопасности, а потом возглавлял 3-е Главное управление МГБ, а в конце жизни до самого ареста – 3-е Управление МВД СССР. Берия завидовал одно время Абакумову, когда тот возглавлял МГБ, а поэтому после объединения двух ведомств понизил уровень военной контрразведки – 3-е Главное управление МГБ СССР теперь стало 3-м Управлением МВД СССР.