Измена. Свадьба дракона (СИ) - Белова Екатерина

— Но ее смотрел лекарь Академии!

— Дорогой нир, — начал раздражаться лекарь. — Он смотрел на специальном оборудовании? С просветом? То-то-с… Не спорьте со стариком, живущим на двести лет дольше.

— А вторая новость? — не удержался блондин.

— Вторая, молодой дракон, в том, что я понятия не имею, как это лечить. И можно ли это лечить. Я впервые сталкиваюсь с таким явлением, поэтому к занятиям пока не допускать, а поток не использовать.

Лекарь собрался и ушел в резко наступившей тишине, но стоило двери закрыться, как заговорили все разом. Только мне было не до этого.

Накатившие воспоминания радовали многочисленными подробностями, в которых я чего только не натворила. Пошла невесть куда с Клависом, пила, ела, со всем соглашалась, едва не уединилась, разболтала про черный поток.

С трудом выпрямившись на софе, я сжала голову и застонала. Первое, что сделает Клавис, когда выберется из драконьей кутузки, это сдаст меня военному ведомству.

— Учитывая невозможность происходящего, но однако происходящего, — Альене многозначительно смерила меня глазами. — Мы с вейром Ареном настойчиво откланиваемся.

Их ухода я хотела и страшилась одновременно. Остаться наедине с Реем, которого я не узнавала всего несколько минут назад, было самым приятным в мире наказанием. И самым страшным. Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга.

Мне очень хотелось поговорить о произошедшем. Оправдаться? Может быть. Все, что угодно, лишь бы уйти от изучающих серых глаз, в которых я была опасной незнакомкой с перепутанными в теле магическими венами. Но едва я открыла рот, Рей жестко коснулся моих губ большим пальцем, словно стирая слова.

— Это был лучший лекарь империи, вейр Стефаш, но и он не смог определить причины твоего состояния. Ты нонсенс в его практике, а практика у него обширная, он много работал с черными заклятиями.

— Так на мне все же применяли темный артефакт?

Этого я не слышала. Хотя я так хохотала, что могла пропустить приход мессии, а не только диагноз. Рей небрежно сгреб бумаги, оставленные лекарем, и бросил их на стол.

— Видишь ли, Клео… Ты выглядишь и ведешь себя, как человек, на котором испытали темный артефакт, но при этом на тебе нет его воздействия.

А… Понятно. Мы начинаем новый раунд в «ты меня обманываешь, плохая иномирянка».

— Ясно, тогда я пойду. Спасибо за помощь.

Шатнувшись, встала с софы, но не успела сделать и пары шагов, как Рей поймал меня в кольцо рук. Но едва он попытался заглянуть мне в лицо, зло отвернулась.

— Здесь и твой дом, если ты этого захочешь, просто выбери любые покои на втором этаже.

— Наверное я тебе нравлюсь, но ты мне не веришь, — сказала я тускло. — Такой дом мне не подходит.

— Верю.

Я так настроилась на сопротивление, что не сразу услышала его слова. Верит? Но… Его руки, словно умоляя простить, жадно скользнули по предплечьям, жаркий шепот обжег висок.

— Ты могла мне лгать, ты могла лгать Клавису, ты могла разыгрывать дешевый спектакль в Академии, но ты не стала бы есть пирожное.

— Даже миндальное? — голос у меня был по-прежнему злым.

— Особенно миндальное, — в голосе Рейнхарда послышался смех.

В груди против воли проснулся росток надежды, но я безжалостно открутила ему голову. Устала я надеяться. Сейчас мне Рей верит, а завтра передумает, и мы станет классикой токсичных возлюбленных.

— Раньше ты мне не верил.

От напряжение едва не искрило, брось я вверх браслетик, тот бы повис, настолько плотным стал воздух между нами. Рейнхард медленно отпустил меня.

— Я покажу тебе одну вещь, и ты скажешь, твоя ли она.

Он медленно прошел к секретеру и поколебавшись достал потрепанный конверт.

В его движениях снова появилась знакомая решительность. Рейнхард небрежно бросил мне на колени старое письмо на розоватом листе с гербом клана Тарвиш на обороте. Руки у меня дрожали, пока разворачивала пожелтевшую от времени бумагу. Каким-то звериным чутьем я ощущала в этом письме часть той тайны, что окружала меня.

Вчиталась в короткие строки. Раз, другой, третий. Пока от ужаса у меня не вывалилась бумага из рук.

Многоуважаемый нир Саркан вейр Винзо, говорило письмо, я крайне признательна вам за оказанную мне услугу. Благодаря вашей магии, я жива, но ваша настойчивость в поиске встреч ставит меня в неловкое положение. Я не собираюсь расплачиваться за помощь собственным телом. Моя судьба связана с вейром Тарвиш, но сознавая свой долг, готова возместить ваши хлопоты в денежном эквиваленте.

Мне потребовалось почти пять минут, чтобы понять написанное. Мерзкое письмо от какой-то избалованной драконицы, которая называет спасение жизни услугой, да и еще и пытается дать за это денег. Словно жизнь можно купить.

И все бы ничего, но письмо было написано моей рукой, в конце стояла моя подпись, ко второму листу крепился необналиченный чек на две тысячи золотых.

Осторожно, словно опасную гадюку, я отложила конверт на чайный столик, хотя на самом деле мне хотеть кричать, визжать, топать ногами. Если я все верно понимала, то спас меня от онкологии не Клавис, а Рейнхард. Он, а не Клавис, вынимал для меня магию, а после возвращался на поле боя, прекрасно понимая, как мало магии ему осталось, чтобы не умереть самому. А что взамен?

Взамен на просьбу о встрече, он получил письмо с чеком, словно был надоедливым лекарем, которому не доплатили за работу.

Если я доберусь до Клависа, то проткну его раскаленной спицей… Или нет, охотничьей стрелой! Натравлю на него перевертыша! Поток у меня теперь черный, так что темные твари не откажут мне в удовольствии. Вот только… что мне делать прямо сейчас?!

— Ну? Знакомо?

Рейнхард стоял, демонстративно поглядывая в сад, но я-то видела, как напряжены плечи, как ходят желваки. От знакомой драконьей ауры комнату протопило до тридцати градусов. О, Рейнхард был совсем не равнодушен, он ждал моего ответа, от которого зависело его решение.

— В день, когда я получил письмо, я снял с него слепок ауры. Оно написано твоей рукой, написано добровольно.

От его низкого тона меня пробрала знакомая дрожь. В груди у меня нехорошо тряслось, и мне совершенно нечего было сказать в оправдание. Мой почерк, моя подпись, моя аура.

— Рейнхард, — мой собственный хриплый голос испугал меня. — Я действительно не писала это письмо. Или писала, но забыла, я половину своей жизни в Вальтере не помню! Клянусь, я встретила тебя у разбитого дилижанса впервые в жизни!

Меня словно прорвало, я рассказывала обо всем, что пережила, и не могла остановится.

Забытый императорский прием, ненависть дракониц, затертые воспоминания, даже собственную несвойственную мне покорность приплела. Не сразу поняла, что по лицу текут пошлые истеричные слезы, голос срывается, а в кабинета стало душно от моей собственной сырой магии, выпущенной на волю.

Зато Рей больше не делал вид, что он глухой, напротив, смотрел на меня не отрываясь.

— Хорошо, — вдруг сказал он. — Я буду верить тебе, и мы больше никогда не будем говорить об этом.

Он смял проклятое письмо, словно конфетный фантик, метким броском отправляя в мусорный контейнер.

Конверт полыхнул жаром и тотчас рассыпался пеплом. Я зачем-то вскочила, пытаясь поймать распадающуюся бумагу, но не успела, только обожглась и разрыдалась еще сильнее.

Рей поймал меня в объятия и сжал с такой силой, что у меня скрипнули ребра, но мне было все равно. Я хотела больше, ближе, выплавиться в него, стать частью его мира — его частью.

— Не плачь, — горячо зашептал Рей. — Больше никогда не плачь, твои слезы делают меня слабым.

Он неловко, но с неожиданной при его силе нежностью гладил меня по волосам.

— Хочешь достану чайный сервиз, и ты его разобьешь? Очень помогает при стрессе. Мы с Альене иногда бьем.

Драконы — очень странные. Хотя… Мои родители били кружки, когда ссорились.

— Лучше дай потрогать чешуйки, — голос у меня от слез сделался гнусавым и, положа руку на сердце, я бы такой сопливой девице даже край платья пощупать не дала — а ну как она в него высморкается.