Огненный крест - Н. Денисов

Большевики рубили всех мальчиков-кадет, по неграмотности принимая их за членов партии КД – конституционных демократов.

Володя и сказал няне: «Пусть лучше меня зарубят в бою, чем дома у тебя на глазах и на глазах мамы и моих сестёр».

Няня рассказывала мне, а ей рассказал один казак, что он видел как на пулемётную команду, в которой был Володя, налетели будённовцы и рубили пулемётчиков. У няни оставалась надежда, что Володя мог случайно остаться живым. И эта надежда у всех нас оставалась. Ещё няня мне рассказывала, как мы отступали. Обоз и семьи казаков ехали в кибитках. Кибитку везли две или четыре лошади, на передней сидел верховой казак. Я, маленький казачок, не хотел сидеть с мамой в кибитке, плакал и тянулся ручками к всаднику, и когда он брал меня к себе в седло, переставал плакать и «чувствовал себя казаком».

Это мне рассказывала, повторяю, няня, а сам я этого не помню, а помню себя в Сербии, в городе Белая Церковь. Помню, как я играл с сербскими детьми на улице, и они меня спрашивали, где я родился и почему я живу здесь, а не живу там, где родился? Я об этом спросил маму, и она мне сказала, что я родился в России, но не живу в России потому, что была большая война, что русский царь заступился за Сербию, когда на неё напали немцы, а потом в России была война междоусобная, гражданская, русские убивали русских, и мы бежали из России в Сербию, и король Сербии, Хорватии и Словении нас принял. Я это объяснил сербским мальчикам.

Мои родители и все русские белые эмигранты «сидели на чемоданах», как они сами говорили тогда. Не распаковывали чемоданы, чтобы весной вернуться домой. Верили, что большевики не удержатся долго, и если не этой весной, то следующей они вернутся в Россию обязательно!

Проходили весна за весной. Стали русские эмигранты устраиваться на работу. Югославия – новое государство – нуждалось в интеллигентных работниках. Король Александр принял белых русских офицеров на службу в Югославскую армию. Но не все офицеры Белой армии пошли служить королю, потому что не хотели изменять присяге, данной своему царю, хотели быть готовыми создать опять Белую армию и пойти в поход на большевиков и спасти Россию. Такое убеждение было и у моего отца.

Король Александр, принимая на службу русских офицеров, сказал им, что они не изменяют России и своему царю, потому что он сам верен царю Николаю Второму и национальной России. И обещал отпустить офицеров, когда Россия позовет их. Он так и сказал: «Не подам руки убийцам моего царя Николая Александровича!».

Король Александр, будучи наследником, сам учился в России, окончил Пажеский кадетский корпус в Петербурге. А позднее в трудные для русских дни он принял в Югославию три кадетских корпуса, эвакуированных из Крыма. Крымский корпус, Донской и третий, соединенный из Одесского и Киевского корпусов, который по прибытию в Сербию, в город Сараево, был назван Сараевским.

В полном составе продолжило обучение на территории дружественной нам страны Николаевское кавалерийское училище. А также гражданский Мариинский Донской институт. В институте учились мои сёстры.

Все эти учебные заведения король принял на содержание югославского правительства. Программа кадетских корпусов была приравнена к программе югославских средних школ. По окончании кадетского корпуса и получения аттестата зрелости можно было поступать в университет или Военную академию.

Король Александр обещал русским кадетам после окончания ими Военной академии произвести их в офицеры Югославской армии. А когда позовёт Россия, отпустить их.

И я поступил в кадетский корпус с целью окончить его, потом окончить Военную академию, получить производство в офицеры, служить в Югославской армии, пока не позовёт Россия.

Я был приходящим в кадетский корпус, потому что мои родители жили в этом же городе, где находился корпус – в Белой Церкви. Каждое утро я заходил за моим другом Мишкой Гросулом-Толстым, который тоже был приходящим. Однажды, когда я зашел за Мишкой, он встретил меня возбужденным с сербской газетой в руках: «Смотри, в газете объявление! На Кавказе восстание. Повстанцы ограбили банк в Тифлисе и оставили на воротах банка записку: «Поступаем по заветам Ленина: «Грабь награбленное!» И по примеру Сталина грабим банки». Мишка свернул газету, положил в сумку с книгами и тетрадями, с видом заговорщика сказал мне: «По дороге поговорим».

Когда мы вышли из дома, Мишка изложил мне свой план: «В летние каникулы, как всегда, мы пойдем на Дунай ловить рыбу и купаться. Скажем родителям, что идем на неделю к реке. Я повезу тебя на раме своего велосипеда. В рыбачьем селе Дунайская Паланка продадим велосипед, купим лодку на эти деньги и отправимся по Дунаю до Черного моря. Потом вдоль турецких берегов доберёмся до Кавказа – на подмогу кавказским партизанам... Нужно запастись продуктами на дорогу. Я буду из своей кухни тащить понемножку муку, рис, фасоль, сахар, а я – из своей. Тем более, что твои родители содержат русскую столовую! Еще нужно запастись удочками, сетями, чтобы ловить рыбу на Дунае и в Черном море».

Я начал плести сеть, чему раньше научил меня отец.

У Толстых на чердаке стоял большой сундук, вывезенный из России, его берегли на случай возвращения домой. И мы стали складывать продукты в этот пустой сундук.

Кончался учебный год, приближались каникулы – срок нашего побега. Продуктов уже было собрано достаточно для плавания от Дунайской Паланки до Кавказа. И сеть была сплетена...

В одно утро, когда я зашел за Мишкой и принес в кулечке очередную порцию муки, он мне сказал: «Всё пропало...». И когда вышли на улицу, сообщил, что денщик его отца обнаружил наш склад продуктов. Кончался срок его службы и, прощаясь с капитаном, денщик сказал ему: «Господин капитан, я до сих пор Вам не говорил, не хотел ссориться с кухаркой, а теперь, уходя, считаю своим долгом Вам доложить, что кухарка ворует продукты и прячет их в сундук на чердаке».

Мишкин отец позвал кухарку и спросил её: «В чем дело?» Кухарка оправдалась: «Это не я, это ваш сын и его друг собирают продукты в сундуке». Тогда отец спросил Мишку. И сын рассказал правду отцу. Отец понял сына и его желание продолжить борьбу отца, но объяснил абсурдность наших планов: «На первой же границе вас задержат!.. Не делай этой глупости! Если хочешь служить России, учись. Твои знания будут нужны Отечеству!»

Мишка выслушал отца, но остался при своём мнении и сказал мне: «В этом году наш план не осуществился, отложим его на следующий год!»

Результат учебного года был такой: Мишка получил два неудовлетворительных, две переэкзаменовки; я – три неудовлетворительных, остался на второй год.

Начались летние каникулы. Мы, как всегда, стали ходить с Мишкой на Дунай. Ловили рыбу. Раз я зашел к Мишке и предложил заранее накопать червей. Мишка ответил: «Завтра не пойду на рыбалку, а пойду на собрание нацмальчиков... Ты не знаешь кто такие нацмальчики и что такое – НСНП? Это национальный союз нового поколения. Это террористическая организация, которая засылает в Россию смелых людей бросать бомбы и убивать большевиков из револьверов. Если хочешь, приходи и ты завтра в восемь вечера на квартиру Алёши Родзевича. Сможешь достать револьвер, принеси. Нас будут учить обращаться с оружием».

Я достал необходимое оружие у мужа моей сестры, который окончил юнкерское кавалерийское училище в Белой Церкви, и у него, конечно, был револьвер. Я попросил его мне «занять», а он мне его подарил – с несколькими патронами. Мишке дал револьвер его отец. И мы собрались у Алёши. Кроме нас, у Алёши Родзевича были приехавшие из Белграда на летние каникулы студенты нацмальчики. И недавно бежавший из СССР Володя Воронцов. Они нам сразу сказали, что НСНП есть организация, активно борющаяся против Советской власти, режима, террора, произвола и нищеты. Их цель – Национальная революция. И начинать нужно не с окраин, а бить Змея в голову – по Кремлю.

Все восстания в СССР до сих пор терпели неудачи, потому что начинались на окраинах – на Кавказе, в Сибири. Володя Воронцов, сам участник Сибирского восстания, рассказал нам о своей партизанской борьбе в красной России и дал всем урок обращения с револьвером. Алёша Родзевич прочел лекцию – по идеологии НСНП. За что бороться и рисковать головой?! Ведь до сих пор, начиная с Белого Движения, борьба велась против «зла большевиков». А за что? Не было идеи. Корниловцы пели: «Мы былого не желаем, царь нам не кумир. Мы одну мечту лелеем – дать России мир!». НСНП борется не за отжившее прошлое. Не во имя мести и сведения счетов, а за светлое Будущее, за Свободу жизни, за землю крестьянам, за раскрепощение трудящихся, за национально-трудовой солидаризм, за будущее страны. За Великую Национальную Россию!

После собрания мы все пошли гулять по вечерней парковой аллее, где росли старинные и молодые деревья, подстриженные кусты и было множество цветов. Австро-венгерская королева Мария Тереза имела вкус и любовь к паркам, красивым деревьям, по её указанию вся империя была украшена этими замечательными парками и садами. В Белой Церкви жители часто и с гордостью говорили: «Это посадила Мария Тереза!». Аллея тянулась до большого лесного массива Рудольер-парк, который тоже был посажен по распоряжению королевы. Рядом с аллеей была тропинка для велосипедистов, а дальше – не асфальтированная, грунтовая дорога. По ней ездили телеги, экипажи, летом автобусы возили пассажиров на речку Нэру – купаться.