Яды - вчера и сегодня. Очерки по истории ядов - Ида Гадаскина

В пользу этой точки зрения свидетельствует то, что ранние индийские сочинения не запрещают заменять одно культовое растение другим, обладающим подобным же действием. Современные парсы применяют эфедру. Есть мнение, что предпочтение, оказываемое этому растению, сохраняется со времен седой старины. В Индии сома добывалась в прошлом веке из растения семейства Asclepiadae (Д. Н. Овсянико-Куликовский). Называют еще знаменитую индийскую коноплю, упоминаемую в «Ахтарведе» под названием «бханг», что близко к современному языку, где словами «бханг» и «банг» обозначают действие наркотических средств.[12] Упоминают также белену, относящуюся к ядовитому семейству пасленовых (Г. М. Бонгард-Левин, Э. А. Грантовский). Есть версия использования для этой цели мухомора, широкоизвестного по многим шаманским культам (R. Wasson). Действительно, в ведийском гимне, посвященном соме, описывается растение без листьев, цветов, плодов и корней, но имеющее стебель и «голову» (шапку), красную при солнечном свете и серебристую ночью, т. е. напоминающее по виду красный мухомор.

Чем дальше в глубь времен, тем труднее установить, где кончается правда и начинается вымысел. Мы не находим указаний на то, что в странах, отдаленных от нас «колодцем времени», были какие-либо ограничения в применении ядовитых веществ или использовании их с дурными намерениями, хотя свойства их были известны. Знаменательно, что отравления на Востоке не играли в истории столь роковой роли, как это было в классическое время в Греции и Риме, а в средние века в Западной Европе.

Китайцы приписывают знания ядов мифическому императору Шен-Нунгу, жившему 140 лет (между 2838 и 2699 гг. до н. э.) и считавшемуся одним из богов аптекарей и земледельцев, якобы описавшему 70 растительных ядов и противоядий. В Китае императоры умирали, выпив настойку своих химиков, но предполагалось, что эти напитки приносят вечную жизнь, а не смерть. Индийские Веды называют 760 растительных средств, применяемых в медицине. Безусловно, многие из них были ядовиты. Ядовитые змеи и насекомые могли входить в состав ядов, и вместе с тем были средства лечения от их укусов. В древнеиндийском эпосе «Рамаяна» жена Рамы, Сита, грозит ему, что примет яд, если он не возьмет ее с собой в вынужденное изгнание (Сита — идеал любви и благородства). В Библии (начало относят к XI в. до н. э.) нет указаний на применения ядов или мер наказания за их продажу.

Может быть, одно из первых достоверных описаний злодейского применения яда было сделано в Персии. Греческий врач Ктесий явился свидетелем этого события. Ктесий из Книда (Малая Азия) — лейб-врач при персидском дворе, автор не дошедших до нас сочинений «Ассирийская история» и «Персидская история». Хотя Ктесий как историк не пользовался доверием даже в античное время, но, взвесив все обстоятельства, Плутарх передает события с его слов. Персидский царь Артаксеркс I (правил с 464 до 423 г. до н. э.) очень любил свою жену Статиру. Мать царя Парисатида ревновала сына к жене, видя, что собственная ее власть покоится лишь на сыновьем уважении царя, тогда как Статира сильна его любовью и доверием. Вот тогда-то, считая, что все главнейшее в ее жизни поставлено под удар, решает она покончить с невесткой. Обе женщины обедали вместе, но, опасаясь друг друга, ели одни и те же кушанья с одних блюд и тарелок. Однажды поданную к обеду дичь Парисатида разрезала ножом, который с одной стороны был смазан ядом, обтерла отраву об одну половину и подала ее Статире, а сама принялась есть свою часть. Умирая в жестоких муках и судорогах, Статира сама обо всем догадалась и успела внушить подозрение против матери царю, который хорошо знал ее неукротимый нрав.

Артаксеркс казнил всех прислужников, матери ничего не сказал и не сделал дурного, но отослал ее в Вавилон и решил, что, пока жив, глаза его Вавилона не увидят.

В семье Артаксеркса известно еще одно отравление: его сыновья, соревнуясь за наследственный престол, довели одного из братьев до такого состояния, что, не выдержав напряжения, он принял смертельный яд, который положил конец всем его тревогам (Плутарх, «Артаксеркс»). Несмотря на то что персидские законы жестоко наказывали за отравление, в царских семьях их было много, так как борьба за троп велась среди большого количества сыновей от разных жен.

В то время как в долинах великих рек создавались и гибли могущественные державы, Балканский полуостров и некоторые острова Эгейского моря заселялись арийскими племенными группами эолян, дорян, ионян и ахеян, впоследствии назвавших себя эллинами.

Архаический (крито-микенский) период складывался под сильным влиянием Востока, главным образом Египта и Финикии. Мифические сказания о жизни и подвигах воинов-героев и вмешательстве богов и богинь в их судьбу отражали миропонимание древних эллинов (греками их позже назвали римляне); сложились они на рубеже II и I тысячелетий до н. э. («Илиада» и «Одиссея» Гомера, «Теогония» Гесиода, «Аргонавтика» Аполлония Родосского). Племенные группы создавали отдельные города-государства и ревностно защищали их независимость. В историческое время на передний край выдвигаются два племени: суровое и воинственное племя дорян со своим центром в Спарте и более склонные к духовной культуре ионяне с центром в Афинах. С IX по VIII в. до н. э. возникают колонии, создаваемые выходцами из отдельных городов-государств на всех островах Эгейского моря, на западном побережье Малой Азии, па берегах Черного моря и на Апеннинском полуострове. Политическое управление древнейших самодержцев-базилевсов сменялось олигархией, тиранией,[13] в некоторых городах преобладала демократия. Отдельные полисы вырабатывали свою «политию» и ревниво ее соблюдали, а временные союзы носили непрочный характер, что приводило к частым столкновениям. Таким образом, Греция как единое государство не выступает, объединяет ее только единство расы, общность языка и культуры и обособленность от прочих народов, которых греки считают «варварами».

В IX–VIII вв. до н. э. греки заимствовали алфавитное письмо от финикийцев. Ранняя греческая наука зародилась на рубеже VII и VI вв. до н. э. в приморских городах Малоазийской Ионии. Возникновение наук связано с общим духовным скачком, который пережила Греция в это время и который справедливо именуют «греческим чудом». Греческие ученые рано обратились к физико-космологическим направлениям в науке и наряду с этим развивали прикладные, практические знания. Медицина заимствовала многое от египтян, но элементы магии и знахарства не играли столь большой роли, как это было на Востоке. Покровителем медицины считался мифический врач Асклепий, сын Аполлона, ученик кентавра Хирона; Асклепию были посвящены многие храмы в Элладе. Уже в «Илиаде» отражены наиболее ранние сведения медицинского характера, свидетельствующие об определенном уровне анатомических знаний и применении лекарственных трав.

С древнейших времен сбор и заготовку лекарственных растений производили лица, которых называли «ризотомы» (корнекопатели, корнерезы). Продажа лекарственных растений находилась в руках фармакополов, обладавших значительным запасом эмпирических знаний. В VI–V вв. до н. э. существовало уже несколько медицинских школ. Наибольшей славой пользовалась косская школа, основателем которой был Гиппократ (около 460…370 гг. до н. э.). Известно сочинение под названием «Свод Гиппократа», однако нужно думать, что только некоторые разделы были составлены им самим. Учение Гиппократа рационально, лишено знахарства, многие положения вполне современны. Большое значение придано нравственным обязанностям врача перед больным, что нашло отражение в так называемой «клятве Гиппократа», дожившей до наших дней. Хотя продажа ядовитых растений не была запрещена законом, примечательно, что «клятва Гиппократа» содержит следующие слова: «Я не дам никому просимого у меня смертельного средства и не покажу пути для подобных замыслов».

В области фармакологии и токсикологии греки накопили обширные сведения. Одним из первых ботаников древности был Феофраст (372…287 гг. до н. э.), живший в Афинах. Друг и преемник Аристотеля, Феофраст возглавил философскую школу перипатетиков после его смерти. В сочинении «Исследование о растениях» в девяти книгах последняя книга посвящена лекарственным и ядовитым растениям, их происхождению, сбору и способам применения.

Греческие мифы неоднократно обращаются к ядам. Геката — повелительница теней в подземном мире, богиня призраков и ночных кошмаров, знаток ядовитых средств; Медея — героиня знаменитого сказания об аргонавтах — колдунья и жестокая отравительница. «Травы Медеи» (аконит) воспевают греческие и римские поэты:

Знай: пока есть на земле и булат, и отравы, и пламя,Мести лихой ни один враг не избегнет моей.

Aconitum napelles (капюшон монаха, борец), многолетняя трава семейства лютиковых, имеет цветок в форме шлема. Известно около 300 видов этого растения, все они ядовиты, хотя использовались в средние века в арабской и персидской медицине. В настоящее время применяется только в гомеопатии. Ядовитый алкалоид содержится главным образом в клубнях в виде соединения с органическими кислотами (C34H47NO17). Аконитин возбуждает, а затем парализует выработку химических передатчиков (медиаторов) в нервных узлах (ганглиях) вегетативной нервной системы. Смерть наступает от прямого действия яда на дыхательный центр.