Рыночное общество как игра с нулевой суммой - Леонид Пронский

Таким образом, основными понятиями в его теории стали понятия Спроса и Предложения (рассматриваемые, впрочем, в самой середине его учебника, который по традиции, начинает с вопросов производства и потребления богатства). И поэтому теория Маршалла, стала первой систематической теорией уже полностью рыночного общества, каковым и действительно стало к тому времени западноевропейское общество в целом и британское общество, в особенности.

Однако в основе теории Маршалла лежит одно очень трудно замечаемое, но очень важное недоразумение, постоянно ускользающее от внимания как ее многочисленных апологетов, так и ее немногочисленных критиков. Это недоразумение состоит в подмене понятий спроса и объема продаж.

Впервые такая подмена была совершена математиками, в частности, французом А. Курно (1801—1877), первым построившим ныне знаменитую кривую спроса. Он изложил свой подход в работе «Математические основы теории богатства» (1838), поначалу не вызвавшей никакого интереса. Там он и принял впервые, как само собой разумеющееся, положение о том, что спрос на товары увеличивается или уменьшается в зависимости от цены на них. При росте цен на те или иные товары спрос на них сокращается, а при снижении – возрастает. Таким образом, спрос у Курно (и в его «кривой спроса») находится в обратно пропорциональной зависимости от цены и является ее функцией.

На самом же деле функцией цены является не спрос, а всего лишь объем продаж тех или иных товаров. Но Курно не был профессиональным экономистом, а был всего лишь хорошим математиком, и ему такая подмена понятий простительна. Математики любят и умеют считать, но не все из них умеют еще и понимать то, что они подсчитывают. Поэтому специалисты-экономисты должны были поправить Курно.

Но они этого не сделали.

Более того, они ухватились двумя руками за его красивую кривую и сегодня мы имеем уже удовольствие любоваться ею практически на каждой странице их учебников, из-за чего их уже почти невозможно читать (и понимать). Таким образом, указанная подмена понятий была не только не замечена экономистами, но и была положена ими в основу всей современной экономической теории. И сделано это было именно благодаря знаменитому учебнику Альфреда Маршалла.

Однако Маршалл не удовлетворился одной только кривой Курно. Подражая последнему, он построил и свою собственную, зеркальную первой кривую предложения, которая, при наложении графиков, красиво пересеклась у него с кривой Курно. В результате этой операции мы и получили знаменитый «крест Маршалла» – красивый график, на котором кривая «спроса» изящно пересекается с кривой предложения в точке, которая показывает нам наглядно и математически некую равновесную цену (то есть цену, при которой объем предложения якобы равен объему «спроса»).

Все это творчество однако не заслуживает того восхищения, которое оно вызывает у современных экономистов. Может быть, оно выглядит и красиво, с математической точки зрения, но с экономической точки зрения оно совершенно ошибочно. Более того, истина состоит как раз в противоположном тому, что утверждает знаменитый «крест Маршалла».

В самом деле.

Очевидное положение, которое может быть названо аксиомой рынка, как известно, гласит, что цены (Ц) на ранке являются функцией спроса (С) и предложения (П). Именно цены являются функцией, а не наоборот.

При этом величина цен – прямо пропорциональна величине спроса и обратно пропорциональна величине предложения. Если, например, спрос начинает повышаться при неизменном предложении, то цены растут. Если же, наоборот, предложение повышается при неизменном спросе, то цены падают. Математически эту аксиому можно выразить с помощью следующей простой формулы.

Ц = С / П

Но у Маршалла, наоборот, сами спрос и предложение оказываются функциями цены. При этом, спрос у него находится в обратной зависимости от величины цен, а предложение – в прямой. Иначе говоря, он исходит из следующей, «перевернутой» как по горизонтали, так и по вертикали неверной (сомнительной) формулы.

П / С = Ц

Как же произошел у него в голове такой переворот?

Влияют ли на самом деле цены на предложение товаров?

Конечно, иногда влияют, – если для этого есть объективная возможность. В случае сильного неурожая зерна, например, в Англии, цены на него там сильно поднимутся, что однако не вызовет никакого роста предложения, если не будет возможности завезти на этот остров зерно откуда-то из других мест (то есть, если неурожай случится одновременно у всех его мировых производителей). Точно так же и при вздорожании каких-нибудь промышленных изделий никакого роста их предложения не произойдет, если для этого в экономике нет необходимых свободных ресурсов.

То есть, иногда и при определенных условиях рост цен, действительно, вызывает рост предложения. Но Маршалл принимает эту закономерность без всяких оговорок – в качестве аксиомы (или постулата) рынка, что является ошибкой.

Но, далее, влияют ли цены и на спрос?

Ответ – нет.

Спрос – абсолютно независимая сущность и величина, которая сама определяет на рынке все, не определяясь ничем.

Цены влияют лишь на объем продаж. Если опустить цены на какие-нибудь товары, то этих товаров будет продано больше при том же самом спросе на них. Если же, наоборот, поднять цены на эти товары, то объем их продаж сократится при том же самом спросе.

Иначе говоря, ценами можно регулировать только объем продаж, но не величину самого спроса.

В отождествлении (подмене) этих фундаментальных понятий и заключается самая большая и принципиальная ошибка теории Маршалла. И эта ошибка делает почти всю ее совершенно негодной.

Но, если, как мы утверждаем, спрос и объем продаж – это совершенно разные вещи, то что же такое спрос?

Спрос – это то количество денег, которое потребители могут и хотят потратить на покупку того или иного товара.

Это количество денег совершенно не зависит от цены товаров, устанавливаемой продавцами. Сначала мы хотим или не хотим сам товар и решаемся потратить на него то или иное количество денег, а уже потом мы интересуемся его ценой, которая может оказаться нам и не по карману. Поэтому от цен зависит только объем продаж, который возможен при данном спросе. Если эти цены вдруг поднимутся при данном спросе, то потребители либо купят меньшее количество этого товара, либо вообще не смогут его купить (то есть, сократится объем продаж). Если же цены упадут, то либо те же самые потребители купят больше этих товаров, либо его смогут теперь купить еще и другие, менее состоятельные потребители (то есть, возрастет объем продаж).

И никакой «точки равновесия» здесь нет. Сумма денег, которая готова обменяться на те или иные товары, в каждый данный момент задана независимо от цен, и никакая манипуляция ценами не способна ни увеличить, ни уменьшить величину этой суммы (величину спроса), потому что потребители хотят или не хотят покупать те или иные товары вовсе не из-за их цен, а из-за их привлекательности или полезности. Колебание цен увеличивает или уменьшает возможности покупателей, но не влияет на само их желание, которое не порождается и не уничтожается возможностью или невозможностью покупать. Человек может, например, хотеть купить дом, даже и не имея возможности это сделать, но он может и иметь такую возможность, и при этом не покупать, так как не имеет желания. Желать и мочь – это совершенно разные и независимые вещи.

В то же время при заданной величине спроса цена может быть подобрана продавцами так, что она позволит им «вычерпать» весь спрос (почти весь), и, естественно, – это будет некоторая минимальная цена. И наоборот, цена может быть «задрана» продавцами настолько, что либо только один из всего множества потенциальных покупателей сможет ее «потянуть» (это будет максимальной ценой), либо же вообще никто из них не сможет осилить покупку даже и единицы данного товара (такую цену можно назвать запредельной).

И, если уж говорить в рамках данной модели о равенстве спроса и предложения, то такое равенство достигается в ней всегда при некоторой минимальной цене, при которой на рынке удовлетворяется («вычерпывается») весь спрос. Цена равновесия, с этой точки зрения, – это не средняя, а именно самая минимальная цена.