Иисус Христос – царь Парфии - Игорь Семенов

На востоке от Палестины в ту пору, когда родился Христос, находилось Парфянское царство. Если этот таинственный камень был унесен в Парфию, быть может, стоит поискать расшифровку названия в этом государстве. Парфянское государство в те времена занимало территорию Ирана и прилегающих регионов, ранее входивших в состав Древней Персии Ахеменидов.

В наиболее ранних произведениях слово «Sangraal» писалось слитно, без принятого сейчас разделения. На персидском языке слово «камень» обозначается, как «санг». Слово «аль» можно перевести, как «верхний», «сверху». Частица «ра» в персидском языке указывает на конкретный предмет, и выделяет его из других. То есть Святой Грааль – это «Камень сверху». Описание вполне подходящее для обозначения болида. Название «Алатырь» с персидского языка переводится, как «Стрела сверху», так как слово «тир» означает «стрелу», а «аль» – «верхний», «сверху».

Вряд ли случайно имя рыцаря, связанного со Святым Граалем звучит Парцифаль или Парсеваль. Вероятно, первая часть этого слова можно перевести, как «парфянин» или «перс». Кстати, вторая часть этого имени – «фаль» («валь») во множестве западноевропейских языков означает «камень». В цикле легенд об асах, Одине, Торе, Валькириях и Валгалле, корневая основа ряда имен и наименований также состоит из корня «валь», означающего «камень». Но об асах и Одине поговорим более подробно в следующих главах. То есть, имя Парцифаль (Парсеваль) можно перевести, как «Персидский (парфянский) камень». Название вполне подходящее Святому Граалю. Не исключено, что древние европейские сказители бессознательно, держа в голове, что Парцифаль искал камень, исказили первоначальный корень имени «фарр», на «фаль» и «валь». В западноевропейских языках часто можно встретить изменение звука «р» на «л». Вообще, многим западноевропейским языкам присущ параротацизм звука «р». То есть, первоначально, имя героя поэмы могло звучать, как Парсифарр («Слава персов-парфян»).

16 января 1940 г. русский путешественник и философ Н. К. Рерих в своем очерке «Скрыня» писал: «Считали, что сказание о Парцифале, о Граале есть чистейший вымысел. Но чешский ученый недавно нашел в иранской литературе пятого века книгу „Парси Валь Намэ“, где рассказана в манихейском понимании легенда о Парцифале, о Граале».22 То есть, согласно этому изысканию, корни повествования о Святом Граале находятся в Иране и Парфии, в манихейской среде. Создатель манихейства пророк Мани происходил из рода Арсакидов по-матери. Арсакиды почти пятьсот лет правили Парфянским царством, в том числе Ираном, и рядом других стран на севере и востоке. Впоследствии манихейство распространилось на огромные территории, и особенно утвердилось на несколько веков на юге Франции – в Лангедоке и Провансе.

Чтобы до конца убедиться в том, что свою историю Святой Грааль черпает в Иране, на землях которого во времена Христа находилось Парфянское царство, достаточно проанализировать имена упоминаемых персонажей и названия местностей, где происходят те легендарные события.

Прародителем рода, служащего Граалю в поэме Вольфрама фон Эшенбаха назван царь Мазадан. Не трудно заметить, что Мазадан – это слегка искаженное слово Магадан, т.е. «данный магом» или «знающий магию». Маги были священным сословием в Иране и непосредственно в Парфянском царстве. Скорее всего, это титул, а не реальное имя, поскольку развивший тему Альберт фон Шарфенберг приблизительно в 1270 году, в своей поэме «Новый Титурель» назвал другое имя этого «Мазадана» – царь Сенабор. По его данным этот правитель жил в середине первого века и правил в Каппадокии. Имя Санабар до сих пор часто встречается в Средней Азии, правда, им называют женщин. Известен правитель Мерва (Маргианы) с таким именем, живший во второй половине I века, а Мерв входил в сферу влияния Арсакидов. Об этом царе стало известно только в конце XIX века благодаря найденным монетам с его портретом и надписью «Царь царей (шахиншах), великий Санабар».

В Средней Азии популярен фольклорный сюжет «Гуль и Санаубар», рассказывающий о принцессе сказочной страны Шабестан Гуль и ищущем ее любви царевиче Санаубаре, которого она испытывает сложными загадками. Корни этой сказки уходят в доисламскую эпоху. Арабское слово «санаубар» означает сосну. Но вряд ли в случае правителя может быть правильным подобный перевод. Вероятно, оно состоит из двух слов. Первое «сана» переводится с арабского языка, как «блеск, сияние, величие» и соответствует авестийскому понятию «фарр». Вторая часть – «бар» может быть интерпретирована на основе среднеперсидского языка, как глагол «нести, держать». То есть имя Санабар можно перевести, как «Несущий величие», «Несущий сияние, блеск» и т. п. В Парфии в 77—70 годах до н.э. правил царь, в имени которого имелась похожая корневая основа «сана». Его звали Санатрук. Такое же имя носили правитель Эдессы и Армении Санатрук (91—109 гг.), цари Хатры Санатрук I (138—177 гг.) и Санатрук II, правивший в последние годы Парфянского царства и вначале правления Сасанидов (200—240 гг.). Все эти имена локализуют регион употребления данного имени пределами Парфянского царства и древнего Ирана.

Следует заметить, что в древние времена Каппадокия, где якобы правил царь Санабар, имела более значительные размеры, и примыкала к парфянскому царству Осроена, столицей которой был город Эдесса. В нем, в период земной жизни Христа правил царь Авгарь Укама. Ныне это город Шанлы-Урфа на юго-востоке Турции. У Тацита имя Авгаря писалось, как «рекс Арабум Акбарус» (rex Arabum Acbarus), т.е. «Царь арабов Акбар».23 Имя Акбар переводится, как «величественный». Несложно заметить, что имена Санабар и Акбар означают практически одно и то же, поскольку «Ак» в переводе почти со всех среднеазиатских и тюркских языков означает «белый, светлый, благородный» и всегда создает образ величия носителя имени с таким корнем. В данном случае приведем еще одно имя – Мельхиор – так, согласно преданиям, звали одного из волхвов, пришедших к Христу. Его имя можно перевести, как «Царь света» или «Светлый (сияющий) царь», поскольку на арамейском языке «Мельхи» – это царь, а «ор» – свет, но скорее всего, как «Царь Орров». Установлено, что в Осроене жило племя орроев.

Сыновья Мазадана стали родоначальниками двух ветвей рода – Аншау и Артура. Они родились от связи царя с демонической феей. В иранской мифологии имеются прототипы подобного любовного союза. Это герой древних ариев Керсаспа и речная нимфа Хварнахваити («Обильная хварной»), а также царь Йима-Джамшид и обольстительная демоница Одхар, родившая от него семерых дэвов.

Керсаспа и Йима-Джамшид являются главнейшими фигурами древнеиранских преданий о Священной Чаше. В знаменитой иранской эпической поэме «Шахнаме» красочно описана волшебная чаша Джамшида, принадлежавшая его потомку правителю ариев Кей-Хосрову. Считалось, что этот таинственный сосуд был заполнен эликсиром бессмертия. В чаше, как в зеркале, отражался весь мир. Благодаря ее магической силе и возможностям, Кей-Хосров смог узнать местонахождение исчезнувшего богатыря Бижана.24 Чаша Джамшида, была излюбленной темой иранского искусства. Она тщательно описана десятками поэтов, изображена тысячами художников и скульпторов в каменных нишах и на царских печатях. С чашами в руках изображены вереницы царей на каменных рельефах приемного зала во дворце Персеполя, столицы древней Персии.

Важную роль чаша (кубок) играла и в мифологии скифов. В легенде о происхождении скифов, рассказанной Геродотом, говорится, что золотая чаша упала на скифскую землю с неба в качестве божьего дара. Впоследствии в память об этом сосуде, скифы всегда носили с собой подобные чаши на поясе.25

Скифская серебряная позолоченная чаша. Солоха. IV в. до н.э.

Потомок Мазадана Парцифаль принадлежал к роду Аншау. В этом названии, несомненно, заложено искаженное слово Аньси (Асы). Так называлась Парфия в китайских хрониках, и, видимо, в германо-скандинавских. Кроме того, в Персии, в древние времена находился город Аншан. Ныне это городище на холме Теппе-Мальян, расположенное на северо-западе провинции Фарс, в 35 км от Шираза в направлении провинции Хузестан. Именно из Аншана вышел будущий создатель древней Персии царь Куруш Великий. По сути, это колыбель Древнего Ирана.

Происхождение имени легендарного короля Артура также можно отыскать в Иране. Историк Е. Рябинкин в своем изумительном исследовании «Второе измерение романа о Парцифале или в Иран за Святым Граалем?» заметил: «В древнеперсидском именном фонде едва ли не самую большую группу составляли антропонимы, образованные от АРТА – имени богини, олицетворяющей абсолютную Истину и сакральный Миропорядок (древне-иранское аша/арта, санскритское рта; от индоевропейского ar-to „прилаживать, соединять в правильном порядке“). Достаточно будет для примера сослаться на указатель к „Истории“ Геродота, где таких имен насчитывается порядка двадцати, а сами персы, по словам „отца истории“ (VII:61), называли себя артеями, „народом арты“. В скифской теонимии, известной по труду того же Геродота, есть имя богини Артимпасы, содержащей по мнению иранистов ту же основу. Понятию арта – „вселенскому закону, регулирующему природные процессы, общественные отношения, мораль и этику“, отводилось в системе религиозно-этических представлений последователей маздаяснийской (зороастрийской – И.С.) веры главенствующее место. Король же Артур с его Круглым Столом, символизирующим согласно распространенным представлениям небесный свод (первоначальное значение термина рта/арта – „круг, сфера“ или „колесо /колесница/“), также принимает на себя функции хранителя идеального Божественного миропорядка, то есть носителя арты (…) Обратим еще внимание на следующее: социальный статус Артура определяется в ранних источниках понятием Dux bellorum „военный вождь“, а в Персии понятие арта входило в состав наименования военно-аристократической касты – артештар, возникшего в парфянскую эпоху как преобразование более ранней, вышедшей из употребления формы ратайштар (от ратаэшта „стоящий на колеснице“; тот же корень в древне-русском „рать, ратник“ (…) Это понятие одновременно заключало в себе указание и на основной статусный атрибут артештара – боевую колесницу, и на священную обязанность правителя и воина во всех своих действиях и помыслах руководствоваться артой, как верховенствующим этическим принципом».26