Рыцарь и его ведьма - Михаил Чуклин

В общем, я сидел, писал программу и вспоминал… Вчера был чудесный вечер… Я проводил ее, всю заснеженную и белую (даже ресницы были белые, словно хрустальные, а кончики меха на ее воротнике настолько заиндевели, что казалось – тронь, и они сломаются, как хрупкие сосульки) до самого подъезда ее дома. Она показала мне свое окно (в ее комнате не горел свет), а затем помахала мне ладонью в белой от снега варежке. Мне вдруг захотелось обнять ее еще раз, я даже двинулся ей навстречу, чтобы это сделать, но что-то меня остановило, но и она, похоже, ничего не заметила или, по крайней мере, сделала вид, что не заметила, да и я даже был рад, что все так и получилось (то есть, не получилось).

В общем, я сидел, писал игру и мечтал. Даже не заметил, как допустил ошибку в коде, и все никак не понимал, почему проклятый компилятор привязался к 441-ому лайну с коронной фразой: «Syntax error».

Внезапно в дверь позвонили… Вот дурацкая фраза: ну как могут в дверь позвонить? В нее даже постучать не могут. А вот «по» очень даже могут: «по двери постучали», но почему-то так никто не говорит. Правильно говорить не «в дверь позвонили», а «нажали на кнопку звонка, и раздался, собственно, звонок», но так тоже никто не говорит. И еще говорят: «Позвони по телефону»… Ну как по телефону позвонить? Надо говорить: «Набери номер на телефоне» или «позвони по номеру». Это все равно, что «пообедай столом», а не «пообедай за столом»…

В общем, кто-то нажал на кнопку звонка, и раздался звуковой сигнал. Я нехотя встал с места и пошел открывать.

На пороге стояла она – улыбалась, и я улыбнулся.

– Привет. Можно к тебе?

– Проходи. Только у меня не прибрано.

Ненавижу прибираться. Какой в этом смысл, если на следующий день после уборки будет тот же бардак?

– Вот сюда.

Я помог ей снять пальто и шаль, она разулась, и я привел ее к компьютеру, плюхнулся на стул, а ей указал на кресло рядом. Она присела, собрав ног, и это выглядело очаровательно. У меня как раз перегорели лампочки на люстре (или полетел где-то там предохранитель), поэтому горела только настольная лампа, создавая мягкий неяркий свет, и все искажалось в этом свете, и создавался такой уют, и она такая красивая сидела в кресле, что все мое плохое настроение, вызванное дурацким компилятором с его «Ошибкой в синтаксисе», мгновенно улетучилось в трубу, подобно Санта-Клаусу, вспугнутому проснувшимся ребенком, или ведьме, обнаружившей, что она забралась через трубу в дом священника.

Много лет спустя я жалею, что не предложил ей чаю. Наверно, она замерзла. Она пришла ко мне в гости, чтобы взять у меня почитать мой сборник стихов, который я опубликовал недавно. (Кстати, я серьезно так и подумал, что она пришла исключительно за сборником.) Я почитал ей немного стихов (среди них были и колыбельные, написанные для моей будущей дочки – как они родились, это отдельная история; я сидел как-то в одиночестве посреди ночи на чердаке на родительской даче, и на душе было какое-то светлое, теплое чувство, и звезды были такие большие и волшебные, что мне казалось, я мог прочитать по ним свою судьбу, хотя никогда особо одаренным звездочетом себя не считал, но все же, но все же, – но все же я представил себя сидящим там, на чердаке, с маленьким пищащим кулечком на руках и поющем ему, кулечку этому, песенку, и мне вдруг как в голову вдарило – инсайт опять, похоже – и я сел и написал с десяток стихотворений, который потом озаглавил: «Колыбельные для дочери»). Кстати, всю эту историю, изложенную в предыдущем предложении, и моей посетительнице рассказал (не знаю, почему, может быть, потому что, когда она сидела рядом, меня охватило похожее чувство, подобное тому, когда я сидел на чердаке и нянчил воображаемую ляльку?).

Ее визит окончился через полчаса. Я вручил ей сборник и буквально вытолкал за дверь. Почему? Побоялся, что еще чуть-чуть, и я ее обниму, а потом поцелую…

И эта боязнь меня остановила.

Больной друг

Часть 1

Наутро Себастьян велел седлать коня.

– Куда ты собрался? – спросила его Луиза.

– Надо проведать отца. И заглянуть по пути к управляющему.

– Твой отец живет в трех днях пути отсюда. Может быть, ты как-нибудь в другой раз к нему съездишь? Он тебя пятнадцать лет ждал, еще чуть-чуть подождет. А я, между прочим, по тебе соскучилась.

Себастьян задумался.

– Отец, в принципе, никогда меня особо не любил, – сказал он, наконец. – И, наверно, не особо и ждет. Знаешь, я отправлю к нему гонца, извещу, что я приехал, и попрошу у него исполнить его обещание.

Луиза, тяжело вздохнув, кивнула.

– Твое обещание стоило нам обоим пятнадцати лет жизни.

– Только так я мог получить свое баронство.

На крыльце раздался шум, и в дом ворвался Кристиан – старший брат Себастьяна – и с порога прокричал:

– Ты вернулся, братишка, и ничего мне не сказал!

Братья заключили друг друга в объятия.

– Когда ты вернулся? – спросил Кристиан. – И почему сразу не послал за мной?

– Я не знал, что ты в деревне…

– А где ж мне быть? Отец назначил меня новым управляющим…

Себастьян непонимающе посмотрел на брата.

– Почему тебя?

Кристиан пожал плечами.

– Прежний управляющий оказался редкостным мотом и транжирой. Его на охоте загрызли собаки – говорят, он был такой жирный, что они приняли его за кабана. Вот отец и поставил пока меня – до твоего возвращения. Знаешь, за весь прошлый месяц он мне все уши прожужжал, что ты вот-вот на днях вернешься. Он велел тебе сразу же прибыть. Он очень по тебе соскучился.

Конец ознакомительного фрагмента.