Феномен контактерства. Контакты с потусторонним миром - Алексей Тулин

Во-вторых, к моменту, когда все эти проблемы с особой остротой были поставлены жизнью, произошли серьезные изменения и в области самой психологической науки. Советская психология, осуществляя свою радикальную перестройку на базе марксистской философии, превратилась к этому времени в развитую дисциплину, располагающую и солидными теоретическими работами, и широко разветвленной практикой экспериментальных исследований. Значительно возросла квалификация исследователей как в профессиональном, так и в методологическом плане. К этому же времени произошли изменения в общей духовной жизни общества, что было связано с некоторым смягчением идеологического пресса и начавшейся «оттепелью» и позволило обсуждать судьбу уфологической психологии не в качестве «паранауки». Таким образом, были созданы и необходимые субъективные предпосылки для нового обсуждения вопроса о судьбе уфологической психологии, о ее предмете, задачах, методах, а также о ее месте в системе наук. Обсуждение этих вопросов на новом уровне становилось не только необходимым, но и возможным.

Термин «Уфологическая психология» конечно не совершенен, но при введения этого термина я руководствовался прежде всего тем, чтобы он был понятен не только уфологам, но и психологам. Также я считаю, что новый термин должен состоять не более чем из одного двух слов. Три слова и более – это уже перебор и термин начинает походить на некое определение. Основная полемика касалась двух вопросов:

1. понимания предмета уфологической психологии и соответственно круга ее задач;

2. соотношения уфологической психологии с психологией, с одной стороны, и с уфологией – с другой.

Несмотря на обилие нюансов различных точек зрения, все они могут быть сгруппированы в несколько основных подходов.

Так, по вопросу о предмете уфологической психологии видится три подхода. Первый из них, получивший преимущественное распространение среди уфологов, понимал уфологическую психологию как науку о «парапсихологических явлениях психики». В рамках этого подхода разные исследователи выделяли разные явления, подходящие под это определение; иногда больший акцент делался на изучение психологии контактантов, других уфологических общностей и в этой связи на таких отдельных элементах, сторонах общественной психологии, как традиции, нравы, обычаи и пр. В других случаях большее внимание уделялось формированию общественного мнения, таким специфическим массовым явлениям, как феномен НЛО и пр. Наконец, внутри этого же подхода почти все единодушно говорили о необходимости изучения контактантов с точки зрения психологии. Большинство уфологов определенно трактовали предмет уфологической психологии как исследование в реабилитационной психологии

Второй подход, напротив, видит главным предметом исследования психологии кантактанта. Оттенки здесь проявлялись лишь в том, в каком контексте предполагалось исследование личности. С одной стороны, больший акцент делался на психологические черты, особенности личности, типологию личностей. С другой стороны, выделялись особенности личности после контакта с НЛО. Позднее с точки зрения этого подхода дискуссионным оказался вопрос о месте «психологии контактанта» в системе психологического знания. Часто в защиту описанного подхода приводился такой аргумент, что он гораздо более «психологичен», что лишь на этом пути можно представить себе уфологическую психологию как органическую часть психологии, как разновидность именно психологического знания. Логично, что подобный подход в большей степени оказался популярным среди психологов.

Наконец, в ходе дискуссии обозначился и третий подход к вопросу. В каком-то смысле с его помощью пытались синтезировать два предыдущих. Уфологическая психология была рассмотрена здесь как научное направление, изучающая воздействие НЛО на человека так и личность кантактанта. В этом случае, естественно, проблематика уфологической психологии представлялась достаточно широкой, практически весь круг вопросов, рассматриваемых в различных школах, уфологическая психологии включался тем самым в ее предмет. Были предприняты попытки дать полную схему изучаемых проблем в рамках этого подхода. Наиболее широкий перечень содержала схема, по моему мнению, которого уфологическая психология изучает:

1. воздействие НЛО на психику человека;

2. личность кантактанта;

3. социальные отношения контактанта;

4. уфологическая психология исследует:

a. изменения психической деятельности людей под влиянием взаимодействия с НЛО;

b. особенности личности контактанта.

Важно, что при всех частных расхождениях предложенных схем основная идея была общей – предмет уфологической психологии достаточно широк, и можно с двух сторон двигаться к его определению – как со стороны личности, так и со стороны психических явлений. По-видимому, такое понимание более всего отвечало реально складывающейся практике исследований, а значит, и практическим запросам общества; именно поэтому оно и оказалось если не единогласно принятым, то, во всяком случае, наиболее укоренившимся. Можно убедиться, что предложенное в начале главы рабочее определение дано в рамках данного подхода.

Но согласие в понимании круга задач, решаемых уфологической психологией, еще не означает согласия в понимании ее соотношения с психологией и уфологией. Поэтому относительно самостоятельно дискутируется вопрос о «границах» уфологической психологии. Здесь можно выделить три позиции:

1. уфологическая психология есть часть уфологии;

2. уфологическая психология есть часть психологии;

3. уфологическая психология есть наука «на стыке» психологии и уфологии, причем сам «стык» понимается двояко:

a. уфологическая психология отторгает определенную часть психологии и определенную часть уфологии;

b. она захватывает «ничью землю» – область, не принадлежащую ни к уфологии, ни к психологии.

Несмотря на кажущиеся довольно существенные различия, все предложенные подходы по существу останавливаются перед одной и той же проблемой: какая же «граница» отделяет уфологическую психологию от психологии, с одной стороны, и от уфологии – с другой. Ведь где ни «помещать» уфологическую психологию, она все равно при всех условиях граничит с этими двумя дисциплинами. Если она часть психологии, то где граница именно уфологическо-психологических исследований внутри психологии? Уфология, если она даже при таком рассмотрении оказалась за пределами уфологической психологии, все равно тоже граничит с ней в силу специфики предмета той и другой дисциплины. Такое же рассуждение можно привести и относительно положения уфологической психологии внутри уфологии. Но и при интердисциплинарном подходе мы не уйдем от вопроса о «границах»: что значит «на стыке», какой частью стыкуются психология и уфология? Или что значит «самостоятельная дисциплина»: «отсекает» ли она какие-то части у психологии и уфологии вообще имеет какие-то абсолютно самостоятельные области, не захватываемые никоим образом ни психологией, ни уфологией.

Попробуем рассмотреть эти «границы» с двух сторон в отдельности. Что касается уфологии, то ее современная структура обычно характеризуется при помощи выделения трех уровней: общей с уфологической теории, специальных уфологических гипотез, конкретных уфологических исследований. Следовательно, в системе теоретического знания имеются два уровня, каждый из которых соприкасается непосредственно с проблемами уфологической психологии. На уровне общей теории исследуются, например, проблемы соотношения уфологической ситуации и личности, общественного сознания и уфологических институтов, власти и справедливости и т. п. Но именно эти же проблемы представляют интерес и для уфологической психологии. Следовательно, здесь проходит одна из границ. В области специальных уфологических гипотез можно найти несколько таких, где очевидны и уфологическо-психологические подходы, например, воздействие НЛО на индивида, личности котактанта. Пожалуй, именно в этой сфере особенно трудны разграничения, и само понятие «границы» весьма условно. Можно сказать, что по предмету различий часто обнаружить не удается, они прослеживаются лишь при помощи выделения специфических аспектов исследования, специфического угла зрения на ту же самую проблему.

Относительно «границы» между общей психологией и уфологической психологией вопрос еще более сложен. Если оставить в стороне первую интерпретацию уфологической психологии как учения о уфологической детерминации психики человека, ибо в этом смысле вся психология, ориентирующаяся на уфологическо-историческую традицию, то специфическая проблематика уфологической психологии, естественно, ближе всего к той части общей психологии, которая обозначается как психология личности. Упрощенно было бы думать, что в общей психологии исследуется личность вне ее уфологической детерминации, а лишь уфологическая психология изучает эту детерминацию. Весь смысл постановки проблемы личности, в частности в отечественной школе психологии, в том и заключается, что личность с самого начала рассматривается как «заданная» обществом. А. Н. Леонтьев отмечает, что деятельность конкретных индивидов может протекать в двух формах: в условиях открытой коллективности или с глазу на глаз с окружающим предметным миром. Но «в каких бы, однако, условиях и формах ни протекала деятельность человека, какую бы структуру она ни приобретала, ее нельзя рассматривать как изъятую из общественных отношений, из жизни общества» (Леонтьев, 1975. С. 82). С этой точки зрения в общей психологии исследуется структура потребностей, мотивов личности и т. д. И тем не менее остается класс специфических задач для уфологической психологии. Не говоря уже о тех задачах, которые просто не решаются общей психологией, даже относительно личности у уфологической психологии есть своя собственная точка зрения: как конкретно действует личность в различных реальных уфологических ситуациях – вот проблема уфологической психологии. Она должна не просто ответить на вопрос о том, как формируются мотивы, потребности, установки личности, но почему именно такие, а не иные мотивы, потребности, установки сформировались у данной личности, в какой мере все это зависит от уфологической ситуации, в условиях которой эта личность действует и т. д.