Смысл и значение православного ежедневного богослужения - Коллектив авторов

Но грешнику ли почивать блаженным покоем праведников? Для кого скорее и внезапнее одр может сделаться гробом, сон – смертию, как не для грешника?

Кому ужаснее последний Суд Божий, как не тому, кто злое творя не престает? Церковь знает всю опасность нечаянной кончины, праведно могущей постигнуть нас, в нечаянии лежащих, посему-то, приводя к одру, она заставляет каждого из нас с недоумением вопрошать Господа: «Неужели мне одр сей гроб будет или еще окаянную мою душу просветиши днем?» Заставляет нас в ложе и сне предусматривать истинный гроб и смерть: «Вот гроб мой предо мною, и смерть предстоит мне». Сама как бы трепещет суда Божия за нас и нас заставляет признаться: «Суда Твоего, Господи, боюся и муки бесконечныя ужасаюсь». Прежде суда Божия заставляет нас осуждать самих себя: «Знаю, о мой Боже, что я недостоин Твоего человеколюбия, а достоин всякого осуждения и муки». Но и здесь, братия возлюбленные, в этом неложном откровении предсмертных и предсудных чувств наших, в этом правильном самоосуждении нашем Церковь отнюдь не хочет оставить нас в нечаянии – напротив, чем ближе опасность, чем яснее наша уверенность в своём недостоинстве, тем более она старается возбудить надежду в нас, заставляя каждого произносить спокойно и со всею преданностию: «Упование мое Отец, прибежище мое Сын, покров мой Дух Святый». Тем более даёт нам христианского дерзновения, влагая в уста наши сильные слова св. Дамаскина: «Господи, или хощу, или не хощу, спаси мя. Аще бо праведника спасеши, ничтоже велие, и аще чистаго помилуеши, ничтоже дивно: достойни бо суть милости Твоея. Но на мне грешнем удиви милость Твою, о сем яви человеколюбие Твое, да не одолеет моя злоба Твоей неизглаголанней благости и милосердию…» Поставляя нас пред ложем, на которое возлечь желаем, Церковь заповедует ограждать оное крестным знамением, как щитом необоримым, желает духу нашему сообщить блаженное веселие при мысли о животворящей силе креста Господня, и когда наши вежды готовы сомкнуться, она говорит нам последнее слово материнское: «Перекрестися и с молитвою засни, помышляя день Судный»[3].

II. Утреннее богослужение

Утреннее церковное богослужение благочестнвый христианин обыкновенно предваряет своими домашними утренними молитвами. Сущность утренннх молитв Я. К. Амфитеатров изображает так: «Не довольствуясь одними общими молитвами за нас, приносимыми в храмах, и ведая, что мы не все поспешим туда, Церковь предлагает каждому из нас, как мать младенцу, особую готовую пищу домашнюю – утренние молитвы, назначенные ею для домашнего употребления нашего. Она желает, чтобы первым нашим словом по пробуждении было призывание имени Всесвятыя Живоначальныя Троицы, Отца и Сына и Святаго Духа, чтобы первым нашим действием было троекратное ограждение себя знамением Честнаго Животворящаго Креста Господня. Она старается, тотчас по востании нашем от сна, придать нам чистоту Ангельскую, поставить нас в лике Сил небесных и заставляет воспевать Ангельскую песнь: Свят, Свят, Свят! Но как все мы далеки от чистоты и святыни Ангелов Божиих, мы, которые отходим ко сну грешными, а пробуждаемся от сна иногда ещё грешнее, нежели какими уснули, то Церковь сперва заповедует нам благодарить Создателя нашего, что Он не погубил нас со беззакониями нашими, но по Своему обычному человеколюбию и долготерпению воздвиг от одра и сна; потом каждую молитву свою наполняет очистительными воплями покаяния, просвещения и освящения нашего. Так в иных молитвах она заставляет нас умолять Господа, чтобы Он Сам очистил нас от всякия скверны плоти и духа и даровал нам бодренным сердцем и трезвенною мыслию всю настоящаго жития нощь прейти (молитвы 1 и 5), в других – чтобы Он по нашем сне нощном воссиял нам день безгрешен (мол. 2), просветил наши мысли, очеса и ум наш от тяжкого сна лености восставил (мол. 6), в иных – чтобы Он, даруя нам новый день жизни, помогал нам на всякое время во всякой вещи и избавлял от всякия мирския злыя вещи (мол. 3), сподобляя нас всегда творить Его Святую волю (мол. 4). Уныние, забвение, нерадение почти всегда бывают причиною неисправной жизни нашей. Церковь обращает нас к Богоматери, да Она святыми Своими и всесильными мольбами отженет сии и все другие пороки (мол. 10), да разрешит пленицы грехопадений наших и сотворит нас домом Духа Божественного (мол. 7). В каждую минуту жизни нам необходим небесный страж и помощник: Церковь заставляет нас вопиять к Ангелу Хранителю окаянной души нашей, да не оставит нас, ниже отступит за невоздержание наше, да укрепит бедствующую и худую руку нашу и наставит нас на путь спасения, да покрывает в настоящий день и хранит нас от всякого искушения.

Многократно мы отходили ко сну, многократно и вставали от сна такими же, как и вчера и третьего дня, восстали ныне; может быть, встанем и завтра, но кто знает, лучше ли будем сегодня и завтра, чем были вчера? Станем ли совершать дела света или ещё глубже погрузимся во тьму греховную? Ах, братия, сколько раз обещались мы исправить окаянную жизнь нашу и всегда лгали себе и Богу нашему! Где наши дела, которые могли бы спасти нас? «Боже мой, не взыщеши дел отнюдь, оправдающих мя!» Что же остаётся нам ко спасению? Благодать, вера. Посему-то Церковь в начале утренних молитв обязывает нас произносить молитвенно Символ веры, а в конце их даёт нам самую сильную молитву к Искупителю нашему, которою старается не только умилостивить Господа, но как бы убедить Его всем делом искупления – спасать нас, ссылаясь не на наши непостоянные, а на Его непреложные обетования, не на наши дела, а на Его бесконечную благодать и милосердие. «Ты, Многомилостивый, – заставляет Церковь каждого из нас вопиять ко Господу Иисусу, – многия ради любве сшел и воплотился еси, яко да спасеши всех. Теперь ещё и ещё спаси мя по благодати, молю Тя». Какой грешник сам от себя дерзнул бы сказать Богу Судии: «Если от дел спасёшь меня, это не благодать и не дар, это долг паче»? Церковь влагает в уста наши сие дерзновение. Кто отважился бы одну простую веру свою представить вместо всех дел благих и ею смиренно защищаться пред правосудием? Церковь даёт нам сию великую защиту. «Ей, Многий в щедротах и неизреченный в милости! Ты Сам сказал: веруяй в Мя жив будет и не узрит смерти во веки (см.: Ин. 11, 26). Итак, если вера в Тебя спасает отчаянных грешников, то вот я верую; спаси меня, ибо Ты мой Бог и Создатель. Пусть вера моя вместо дел вменится мне, ибо дел, оправдывающих меня, Ты не найдёшь у меня. Но та вера моя да удовлетворит Тебе за всё, та да отвещает, та да оправдит мя, та да покажет мя причастника славы Твоея вечныя. Пусть не хвалится сатана, что он отторгнет меня от Твоей руки и ограды. Не взирай на мою испорченную волю, но хочу ли я или не хочу, спаси меня: ибо Ты Бог мой от чрева матере моея (мол. 8)». Таким-то образом святая матерь наша не только молит Господа о нас, но и защищает нас пред Ним; не только сама защищает, но и нам окаянным даёт некоторое неотъемлемое право на защиту себя»[4].

Когда душа наша свежее и свободнее от праха земных помышлений? Утром. Церковь старается на несколько минут овладеть нашею утреннею душою – и призывает нас к утренней службе, а вместе с службою и к поучению.

Вы всё ещё спите и почиваете? (Мф. 26, 45, Мк. 14, 41) – говорил Спаситель ученикам Своим, около полуночи совершая кровавый подвиг в саду Гефсиманском. Троекратно подходил Он к ним, троекратно находил их спящими и, как бы жалея нарушить покой друзей Своих, один повергался на землю с пламенною молитвою к Отцу Небесному (см.: Мф. 26, 39–44). Взирая на нас как на детей, беспечно покоящихся в колыбелях своих, Святая Церковь, мать наша, около всякой полуночи тихо старается пробуждать нас гласом Искупителя: Что спите? воставше молитеся, да не внидете в напасть (Лк. 22, 46). Но если мы спим и не хотим подняться от ложа нашего, то она с своими служителями и с немногими бодрствующими сынами – обыкновенно с дряхлыми старцами – удаляется в храмы свои, как Господь удалялся в сад Гефсиманский, и там совершает полунощные молитвы о нас и за ними – утренние. Мы ещё спим и почиваем, а она уже повторяет покаянные и поучительные псалмы Давидовы. Мы спим, а она, как бы с сожалением говоря о нас: Вы всё ещё спите и почиваете, уже многократно испрашивает нам в молитве Господней хлеба насущного у Отца Небесного на полунощнице, утрене и первом часе.

А. Полунощница

Утреннее богослужение обыкновенно начинается у нас полунощницею – молитвенным чтением и пением, которое древние совершали (как и теперь некоторые обители совершают) в самую полночь. Это самое раннее и более всех удалённое от мирского шума время Церковь учит нас посвящать Господу и предлагает тогда такие молитвы и воспоминания, которые наиболее могут утверждать жизнь христианина в Боге и уповании жизни вечной.