Георгий Жуков: Последний довод короля - Алексей Исаев

«Тулон» красного комдива

Однажды Бонапарт указал на форт Эгильет на карте и воскликнул:

– Вот где Тулон!

Генерал Карто, подтолкнув соседа локтем, шепнул:

– Малый, кажется, не силен в географии.

В жизни каждого знаменитого полководца есть свой «Тулон» – сражение, выделившее малоизвестного молодого военачальника из сотен таких же командиров. В декабре 1793 г. штурм Тулона сделал Наполеона Бонапарта бригадным генералом в 24 года и стал началом его головокружительной карьеры. Наполеон под Тулоном проявил главное качество полководца – умение видеть на карте «шверпункт», ключевую точку местности, позволяющую решить поставленную задачу. Как говорил Дерсу Узала: «Бывают такие люди: глаза есть, а «посмотри» нету». Полководческое искусство заключается во многом в наличии «посмотри» на карте и на местности. У молодого артиллерийского офицера Наполеона Бонапарта были и глаза, и «посмотри», а у руководившего осадой генерала Карто только внешне пригодные для «посмотри» органы зрения. Поэтому попытки штурма Тулона республиканцами были неудачными.

Роялисты в 1793 г. изгнали или перебили представителей новой власти и призвали на помощь крейсировавший [23] в западной части Средиземного моря английский флот. Революционная армия осадила Тулон с суши. Крепость Тулон считалась неприступной. Капитан Наполеон был назначен начальником артиллерии осаждавших вместо заболевшего капитана Доммартена (кто-нибудь знает это имя сегодня?) по рекомендации депутата Конвента от Корсики и друга Бонапарта Салицети. Бонапарт рассчитал, что, взяв форт Эгильет, можно будет обстрелять флот противника, заставить его уйти и отобрать у защитников Тулона надежду на английскую эскадру. После двухдневной канонады в час пополуночи 17 декабря под проливным дождем республиканцы пошли на штурм защищавшего форт Английского редута. В пять утра начался уже штурм самого форта, и вскоре Эгильет был захвачен. Наполеон начал на захваченных у Эгильета позициях устанавливать батареи, нацеленные на английскую эскадру. После этого падение Тулона действительно уже было делом времени. Грамотные и решительные действия молодого капитана-артиллериста были замечены в Париже. Началась карьера человека, проведшего впоследствии шесть десятков сражений, количественно несравненно больше, чем в совокупности дали Александр Македонский, Ганнибал, Цезарь и Суворов.

«Тулоном» комдива Жукова стали сражения на реке Халхин-Гол летом 1939 г. Обычно с именем Жукова связывают только завершающую фазу конфликта – наступление советских войск в конце августа 1939 г. Однако в действительности ему пришлось разыгрывать довольно сложную комбинацию в течение трех месяцев боев. Жукову удалось вывести советские войска в Монголии из глубокого кризиса, отразить наступление японцев, накопить силы и разгромить противостоящие ему японские войска в решительном сражении на окружение. [24]

Если история назначения Наполеона в Тулон более-менее исследована, то в истории назначения Жукова командиром 57-го Особого корпуса до сих пор немало белых пятен, Предыдущий командующий корпуса, Н. В. Фекленко, был снят с формулировкой: «Плохо понимает природу боевых действий в специфических условиях пустынной степной местности». Комдив Жуков к моменту отправки в Монголию служил заместителем командующего Белорусским военным округом по кавалерии. На эту должность он был назначен в июне 1938 г, а до этого командовал кавалерийской дивизией и кавалерийским корпусом в том же Белорусском военном округе. Предположить, что Георгий Константинович за несколько лет службы в Белоруссии приобрел бесценный опыт действий в пустынях и степях, было бы безумием. Служивший с 1936 г. в Монголии Фекленко знал театр военных действий гораздо лучше. Более подходящим в сравнении с Жуковым кандидатом был, например, служивший в 1930-1933 гг. в Туркестане кавалерист Д. И. Рябышев. В конце концов, можно было вернуть на пост первого командира особого корпуса в Монголии – И. С. Конева. Он еще со времен Гражданской войны был знаком с дальневосточным ТВД.

Кроме того, назначение в Монголию кавалериста Жукова было само по себе странным. В 57-м Особом корпусе была лишь сравнительно малочисленная монгольская конница, а костяк советских войск составляли механизированные части и соединения на танках и броневиках. Мотоброневые бригады как организационные структуры были уникальными для Красной армии и существовали только в составе корпуса в Монголии. Если в других округах броневики применялись в разведывательных подразделениях, то в Монголии были созданы бригады из 57 средних и 25 легких броневиков, батальона мотопехоты и артиллерийского дивизиона. Закончивший курсы усовершенствования командного [25] состава при академии моторизации и механизации, Фекленко был теоретически более подходящей кандидатурой для управления такими войсками. Более того, он с 1936 г. был командиром 7-й мотоброневой бригады 57-го корпуса и мог изучить возможности этого уникального в советской и даже мировой практике мотомеханизированного соединения. Если командование не устраивал лично Фекленко, то можно было подобрать кого-либо из командиров-танкистов.

Таким образом, становится понятно, что Жуков теоретически не был равноценной заменой Фекленко. Задача смены командира корпуса первоначально даже не ставилась. Г. К. Жуков был отправлен в Монголию не командовать корпусом, а с целью «проверки состояния и боевой готовности частей 57-го отдельного корпуса»{4}. [26]

От должности заместителя командующего Белорусского округа по кавалерии Жуков не освобождался. Поездка в Монголию была лишь временной командировкой будущего маршала. Именно с целью проверки состояния 57-го корпуса 29 мая 1939 г. комдив Жуков вместе с комбригом Денисовым и полковым комиссаром Чернышевым вылетел в Монголию. Существует легенда, что ключевую роль в назначении именно Жукова в проверяющие сыграл С. М. Буденный, знавший его по службе в инспекции кавалерии РККА в Москве в начале 1930-х годов. Тогда Семен Михайлович назвал Жукова «командиром с сильными волевыми качествами, весьма требовательным к себе и подчиненным, в последнем случае наблюдается излишняя жесткость и грубоватость». Видимо, считалось необходимым «встряхнуть» командиров в удаленном от столиц и затерянном в степях Монголии 57-м Особом корпусе. Также Буденный отметил, что у Жукова «чувство ответственности за порученную работу развито в высокой степени». Похоже, Семен Михайлович сумел разглядеть в молодом красном командире качества характера, которые были куда важнее знания специфики какого-либо театра военных действий – умение повелевать и твердость характера. Пока Жуков был отправлен в роли требовательного проверяющего, который не углубится в банкеты с проверяемыми.

Необходимость для высшего руководства Красной армии иметь свои глаза и уши на Халхин-Голе была вполне понятной. Монголия до начала пограничных столкновений не была престижным местом службы. Эта удаленная от цивилизации окраина с суровым климатом давала мало возможностей проявить себя и сделать карьеру. Здесь просто тянули лямку тяжелой армейской службы, мечтая поскорее вырваться из безжизненной пустыни на краю света. Поэтому обошедшийся [27] без успехов в мае 1939 г. Н. В. Фекленко априори вызывал настороженность у высшего командования. Командованию была нужна гарантированная победа.

Развивающейся Красной армии очень важно было не проиграть в разгоравшемся в мае 1939 г. конфликте с японцами. Люди старшего поколения, к которым относилось большинство руководителей Советского государства и армии, хорошо помнили пощечину 1904-1905 гг. Тогда не воспринимавшиеся доселе всерьез японцы нанесли удар по престижу России. Катастрофы Порт-Артура и Цусимы стали предвестниками последовавшего вскоре меньше чем через 12 лет крушения империи Романовых. Пограничный конфликт с японцами был своего рода вызовом новой власти, которая должна была продемонстрировать свое умение решать проблемы силовым путем и превосходство над предшественниками на этом поприще.

В связи с этим небезынтересно проследить историю назначения Жукова с должности проверяющего на должность командира 57-го Особого корпуса. Надо сказать, что я сильно недолюбливаю мемуары за встречающиеся на каждом шагу мелкие неточности и нестыковки. Так, в «Воспоминаниях и размышлениях» Жуков указывает, что прибыл в штаб 57-го корпуса «к утру 5 июня». Между тем имеется подписанный им документ, отправленный из штаба корпуса в Тамцак-Булаке 30 мая 1939 г. Это было донесение только что прибывшего проверяющего наркому обороны К. Е. Ворошилову.

Вникнув в работу командования 57-го корпуса, Жуков сообщает К. Е. Ворошилову ужасающие факты деятельности командования затерянного в пустыне соединения. Уже 3 июня 1939 г. он пишет: «С 29 мая не могут добиться полного введения скрытого управления войсками… Причина этого в том, что, несмотря на обещания, до сего времени не доставлены с зимних квартир [28] забытые командирские коды»{5}. Отсутствие скрытого управления войсками, являвшееся одной из причин ставшего хрестоматийным сокрушительного поражения армии Самсонова в Восточной Пруссии в 1914 г., скорее всего произвело убийственное впечатление на командование Красной армии.