Суета сует - Эмиль Брагинский

Марина Петровна поморщилась:

– А икра есть?

– Икра зернистая в тарталетках.

– В чем?

– В таких вроде вафельных коробочках.

– Понятно, – проявила недюжинную сообразительность Марина Петровна, – чтобы не видно было, сколько туда положено. Тащите, пожалуйста, штуки три, чтобы раз в жизни поесть икры как следует.

– Водочки? – спросил официант.

– Лимонад!

– Кто же ест икру с лимонадом?

– Я! – ответила Марина Петровна. – Ем икру и запиваю лимонадом! Это мое право! И еще принесите пирожное!

И тогда за соседним столиком захохотал мужчина, которого Марина Петровна раньше не заметила.

– Вы мне нравитесь! – воскликнул мужчина. – У вас боевое настроение! Вы хотите есть икру всем чертям назло!

– Правильно! – ответила Марина Петровна. – Вы психолог.

– Можно я подсяду? – Мужчина, не дожидаясь ответа, уже пересел к Марине Петровне. – Я иногда прячусь в таких вот ресторанах от семьи!

– Хотите сказать – от жены? – грозно спросила Марина Петровна.

– Нет, что вы. Но у меня шестеро детей. И мы ждем седьмого. Я смотрю на пароходы, на реку и забываю о том, где мне добывать деньги, чтобы прокормить всю эту ораву!

Официант принес икру, лимонад и пирожное эклер.

– А меня муж бросил! – неожиданно сообщила Марина Петровна. – Икры хотите?

– Один крохотный бутерброд! – не стал отказываться мужчина. – У меня самого денег на бутылку пива. За что это он вас бросил?

– Понимаете, у меня нет заскоков, со мной размеренно и, наверно, скучно.

– Понимаю! – кивнул мужчина. – Пива глоток?

– Нет.

– Пожалуйста, я ведь ем вашу икру. А вы его любите?

– Не знаю… – задумчиво протянула Марина Петровна. – Мы жили, и все; когда за него выходила, конечно, любила, а потом просто не знаю… Надо было знать?

– Надо было! – сказал незнакомый мужчина.

– Значит, я дура? Да?

– Да! – согласился мужчина.

– Наверно, женщинам следует поменьше думать о работе, – сделала вывод Марина Петровна. – Зря я не поехала на теплоходе…

Потом Марина Петровна вернулась домой и с порога позвала:

– Наташка! – и добавила, смеясь: – Видишь, я уже отъездилась!

И неожиданно услышала в ответ:

– Марина, скажи, где наше брачное свидетельство, мне для суда.

Марина Петровна нахмурилась:

– Ушел и уйди! Что ты меня мучаешь?

– Но я же не виноват, куда ни пойди – нужны какие-то бумажки…

Марина Петровна полезла в шкатулку, достала.

– Держи исторический документ!

– А может быть, мы по-хорошему… – начал было Борис Иванович. – Ну зачем все эти суды, судьи, заседатели, мы же не чужие люди!

И тогда Марина Петровна улыбнулась и даже развела руками:

– Нет, от тебя можно сойти с ума! Ты прожил со мной двадцать лет!

– Девятнадцать! – уточнил Борис Иванович.

– Потом ты меня бросаешь ради какой-то толстухи, и, здрасте, мы не чужие… Ты еще меня в гости позови!

– Марина! Это было бы замечательно! Если б вы нашли общий язык!

– Уйди! – попросила Марина Петровна. – Я тебя душевно прошу!

– Ты меня гонишь! Наташа меня не впускала! Дожил! – Борис Иванович поплелся к выходу. – И не понравился вовсе мне ее бородач!

Марина Петровна вздрогнула:

– Где ты ее видел с бородачом?

– Она вещи складывала. Она уехала с ним в Новгород.

Марина Петровна пошатнулась, но взяла себя в руки и стойко выдержала удар:

– Да, я в курсе. А бородач – прекрасный парень, таксист-отличник. Они уехали в Новгород с моего разрешения. И отношения у них чисто дружеские, платонические!

– Это она с меня берет пример! – Борис Иванович вышел на лестничную площадку. – Это я оказываю на нее тлетворное влияние!

Марина Петровна тоже выбежала на лестницу:

– Не клевещи на дочь! Они уехали в Новгород смотреть, да, смотреть выставку новгородских икон!

– Врать, Марина, ты никогда не умела! – Борис Иванович зашагал вниз по лестнице. – А такие, как я, вообще не должны иметь детей!

Марина Петровна потопталась на лестничной площадке, потом неожиданно побежала вверх. Она задыхалась, но не сдавалась, бегом взобралась на самый верхний этаж и изо всех оставшихся сил нажала кнопку звонка квартиры двадцать четыре.

Гена Муляров сам отворил дверь.

– Ага, вот ты где! – Марина Петровна вцепилась в Гену, схватила за воротник. – Я тебя придушу!

– Да отпустите вы! – стал вырываться Гена. – Вы что, вы мне рубашку рвете!

– Где Вася?

– Какой Вася?

– Родственник из Новгорода! Немедленно дай его адрес! – И Марина Петровна выпустила Гену.

Гена, все еще испуганно поглядывая на Марину Петровну, достал из кармана записную книжку:

– Вот. Темно-зеленая, два, квартира тоже два.

– Телефон?

– У него нет телефона. А что случилось?

– Он женатый?

– Нет, а почему?

– Был женатый?

– По-моему, нет.

– И детей на стороне у него нету?

– Не знаю, не проверял…

– До свидания! – Марина Петровна стала спускаться по лестнице. – Ты где учишься?

– В автодорожном…

– Тройки есть?

– Есть.

– Исправь на четверки!

Гена перегнулся через перила:

– А все-таки, зачем вам Вася?

– Я еду в Новгород, – сухо объяснила Марина Петровна, – и мне там нужно такси!

Борис Иванович пришел домой подавленный.

– Ну что? – встревожилась Катенька. – Она не отдала свидетельство?

– Отдала. Только вот Наташка сбежала с таксистом.

– Куда сбежала?

– В Новгород!

– Ну, это не очень далеко, – заметила Катенька, – километров пятьсот!

– Как ты можешь об этом так спокойно говорить! Моя дочь…

– Борюся, у них теперь свобода любви!

– Замолчи! – неожиданно для самого себя закричал Борис Иванович.

– Ого! – удивилась новая жена. – А ты, Борюся, дочку-то любишь больше, чем меня.

– Неправда, – возразил Борис Иванович. – Просто ее я люблю восемнадцать лет подряд, а тебя лишь три месяца…

Катерина нисколько не обиделась, а лишь поглядела на него сочувственным взглядом и легко погладила по голове. И такой исходил от нее ласковый покой, что напряжение спало и Борис Иванович по-детски уткнулся лицом в мягкое плечо.

Тем временем шустрый старенький «Москвич» бодро катил к Новгороду. К вечеру он уже отмахал положенные пятьсот километров с гаком и от гостиницы «Садко» повернул направо.

– Слева, – сообщал Вася, – церковь Спаса на Ильине, четырнадцатый век, в ней фрески Феофана Грека… А вот – Федора Стратилата, она еще постарше… Тебя это волнует?

– Это будет меня волновать несколько позже, – ответила Наташа, – в настоящий момент меня волнует встреча с твоими родителями.

Вася повернул «Москвич» налево, свернул с главной улицы.

– Насчет встречи с родителями, это не будут лучшие минуты в твоей жизни. Я тебе обещаю. Отца зовут – Яков Андреевич, мать – Серафима Ильинична. Повтори.

– Яков Андреевич и Серафима Ильинична. Я запомнила. Я способная.

– Есть еще большой подарок – младшая сестра. Лида.

– Сколько лет подарку?

– Четырнадцать. Самый подарочный возраст. Мы приехали.

– Значит, ты убежден, что меня встретят плохо?

– Очень плохо. Можно сказать, в штыки. Вылезай!

– Ничего. – Наташа покорно вылезла из машины. – Нервная система у меня крепкая… Может, мне лучше, не заходя в дом, отправиться на вокзал?

– Билета не достанешь! Пошли!

Улица была тихая, зеленая-зеленая. Дома старые, каменные, в два и три этажа, с балконами. Наташа оглядела улицу, оглядела дом, балконы. На одном из них приметила девчушку, очень симпатичную, курносую, вихрастую, которая вдруг свесилась вниз и закричала:

– Вася, ты кого это опять привез?

– Ах вот что, – засекла Наташа, – весьма любопытная деталь. Значит, я не первая.

– Это Лидка, я тебя предупреждал! – сказал Вася, и они вошли в дом.

Квартира была с большим коридором, заставленным разной мебелью и рыболовными снастями. Вася поставил чемодан Наташи на пол. Обнял ее за плечи.

– Внимание, дается старт!

И ввел Наташу в комнату, где отец и мать ужинали. Лида тоже ужинала и даже не глядела на вошедших, словно только что ее не было на балконе.

– Добрый вечер! – сказал Вася. – Познакомьтесь, это Наташа.

– Добрый вечер! – сказала Наташа. – Добрый вечер, Яков Андреевич, добрый вечер, Серафима Ильинична, добрый вечер, Лида.

– С приездом! – отозвался отец, не замечая Наташи. – Как машина бегала?

– Нормально! – ответил Вася. – Нас пригласят ужинать?

– Садитесь! – позволила мать. – А вы что же, девушка, местная или приезжая?

– Я из Москвы.

– А зачем вы сюда приехали из Москвы? – встряла Лида.

– Замуж выходить! – спокойно ответила Наташа и уселась на стул, который ей подвинул Вася.

– За меня! – уточнил Вася.

– Господи, надо же, – выдохнула мать. А Яков Андреевич вскочил с места:

– Вася, я рад! Я даже больше чем рад, я счастлив. Знаешь, когда невеста долго ходит в дом к жениху, родители ее обсуждают, будто на весах взвешивают: хорошая, нехорошая, ленивая, работящая, а так невеста как с неба свалилась, плюх! Без проволочек, все решено, заметано. Я – за!