Оглянись, незнакомый прохожий… - Геннадий Степанов

Сколько я проспал, не знаю. Только проснулся я от тихого говорка и хихиканья. Внизу сидели две молодые, лет двадцати пяти, казашки. Одна была с грудным младенцем. Малыш сладко посапывал в своем конверте, а мамаша и ее товарка о чем-то тихо разговаривали, поминутно хихикая. Говорили они явно не на русском языке и их тихий говорок снова убаюкал меня, и я снова крепко заснул.

Проснувшись, я увидел, что на улице уже белый день. Мать родная! Сколько же я проспал?! Надо будет сходить в вагон ресторан хоть пирожок купить, а то голод опять начал мне грозить своим костлявым пальцем. Я отправился искать этот самый вагон ресторан к великой радости казашек, поскольку им пора было кормить ребенка грудью. При мне они стеснялись.

Найдя ресторан, я испытал горечь поражения. Там не было никаких пирожков и, видя мою кислую физиономию, буфетчица сжалилась и дала мне из своих личных запасов – как она сказала – почти засохший коржик и стакан томатного сока. В секунду я это все проглотил и, немного повеселев, пошел обратно. Проходя мимо купе проводниц, я постучался. Дверь открыла красивая молодая проводница, вся раскрасневшаяся и растрепанная. На ходу поправляя прическу, спросила:

– Тебе чего?

– А где та, другая?

– Какая другая?

– Та проводница, что до вас была.

– А-а-а, Верушка… Так у нее смена закончилась. Она уже того… Дома, наверное. А что?

– Да нет, ничего. Я просто хотел поблагодарить.

Из комнаты раздался мужской смех: – Мы тут сами отблагодарим.

Я посмотрел и увидел, там в комнате сидели два мужика в одних трусах и ржали в мой адрес.

– Ну, тогда чешите грудь, – сказал я им, уходя.

– Эт как?

– Сверху вниз и справа налево.

Дверь закрылась, а мужики все гоготали, похоже, теперь над моими словами.

Дальше было томительное ожидание прибытия. Наконец, объявили Павлодар и надо было выходить. В проходе вагона толпился народ, вставший наизготовку к выходу. Я сидел в обнимку со своей старенькой, потрепанной спортивной сумкой и впервые меня начали терзать сомнения. Куда я приехал? Кому я тут нужен? Кто меня тут ждет?

Глава 7

Мной овладело какое-то смутное беспокойство. В душе назревала паника. Я ужасно не любил себя в такие минуты. Это мешало думать, действовать и создавало дискомфорт, от которого я становился рассеянным. Вот так с тяжелыми мыслями в голове я брел по бесконечным вестибюлям вокзала и не заметил, как оказался на улице около троллейбусной остановки.

Стоял я и думал, куда же мне дальше-то двинуть. Ну, для начала надо не паниковать, взять себя в руки. Так, мне надо в обком комсомола, а там куда направят. Так, понятно, а где он находится, этот обком? Спросить? А кто тут по-русски понимает, наивно думал я. Включаем логику. В каждом крупном городе есть площадь им. Ленина – так? Так. Рядом с каждой площадью Ленина всегда, ну или почти всегда находится обком или, на худой конец, горком партии. В-о-от, подумал я, уже теплее, и от этих мыслей я повеселел. Тут еще как по заказу троллейбус подошел. У него на табличке среди других названий была пл. Ленина. Довольный своим логическим раскладом, я вскочил в троллейбус. Ко мне тут же подошла кондукторша и вопросительно на меня посмотрела.

– До площади Ленина.

– Да хоть до стадиона Динамо.

– Мне не надо Динамо.

– Да ты деньги давай, шутник, мне вон сколько еще обилечивать.

– Мамаша, а где у вас тут обком партии находится?

– Как где? Че, не местный что ли?

– Неа, я из деревни. – Женщина на меня как-то странно посмотрела.

– Ну, тогда так. Во-первых, я тебе не мамаша, а Роза Иван-н-на. Ну, а во-вторых, горком этот твой…

– Обком, – поправил я.

– Ну, обком, находится на проспекте 50 лет Октября. Проспект упирается в площадь Ленина, и там, где заканчивается полтинник Октября, и находится твой горком.

– Обком, – опять поправил я, лихорадочно соображая.

– Ну, понял милок? Тогда тебе сходить, щас твоя остановка.

Троллейбус остановился. Я вышел из него и в след услыхал:

– А че тебе там в горкоме-то надо?

Мне стало смешно на тетку и я на бегу ответил:

– В партию бегу вступать.

На это кондукторша прокуренно-хрипло хохотнула:

– Ид-ди-ёт.

Я окинул взглядом площадь. Как и в каждом городе, в центре площади на возвышающейся клумбе стоял Ильич. Одна рука у него была в кармане, а другая, как правило, вытянута вперед, указывая нам, заблудшим овцам, путь в светлое будущее.

Ярко светило солнце, но было жутко неуютно, оттого что дул ледяной ветер с севера. При этом ярком солнечном свете и площадь и дома сияли какой-то необыкновенной чистотой. Все было ухожено, покрашено. Кругом цветы. Умели люди содержать свой город в надлежащем виде.

Наконец я увидел здание обкома КПСС и зашагал в его направлении.

Там, в недрах огромного здания, я отыскал приемную первого секретаря товарища Таджибека Исымбаевича Иссымбаева. Долго мучался в ожидании его, ибо секретарша сказала, что его нет на месте и неизвестно, когда будет. Я уже отсидел в кресле все, что только можно было отсидеть, и начал подумывать свалить отсюда, как дверь кабинета открылась и из нее вышел пожилой дядька с орденскими планками на груди. Он был коренастый и небольшого росточка. Голова его была как лунь белая. Седые волосы торчали ершиком. Он сначала, не замечая меня, обратился к секретарше:

– Багланка, вызови мою машину. Я поеду сейчас по колхозам.

Меня удивила его речь на чистом русском, без намека на акцент. Он посмотрел в мою сторону:

– Вы ко мне?

– Да, я…

– Зайдите.

Там в кабинете я ему все подробно рассказал. Он стоял и молча смотрел в окно.

– Так пошли со мной.

И он повел меня в ихний буфет, где накормил бутербродами и напоил горячим чаем. При этом объясняя мне, как правильно заваривать чай. После, порывшись в кармане, он достал лопатник и протянул мне десять рублей.

– На вот, сынок. Без денег нельзя. Совсем исхудаешь. А кто тогда целину без тебя поднимать будет? – с улыбкой произнес Таджибек Иссымбаевич.

Потом он позвонил куда-то и через двадцать минут в кабинет вошел парень, по виду русский.

– Юра, – представился он, протягивая мне руку. Мы познакомились. Юра оказался инструктором нашего Владимирского обкома комсомола. Был он прислан сюда встречать группы комсомольцев-целинников и провожать их обратно по окончании работ. Он очень удивился, что я еду один, без группы, и долго ругал Леню Князева, называя его перестраховщиком.

На улице Юра закурил и, подумав, вручил мне бумажку.

– Вот направление тебе в Качирский район. Село Калиновка. Там найдешь начальство, они пристроят. Ну, нам пора. Сейчас я тебя на автобус посажу.

Дальше мы ехали опять в троллейбусе до автостанции. Потом Юра купил мне билет до Качир и, распрощавшись со мной, укатил восвояси. Ну а я сел в автобус шикарной марки ПАЗик, ужасно пыльный и грязный, и три с половиной часа трясся по степной дороге до назначенного мне пункта.

Глава 8

Во время посадки на этот автобус я еще не знал и не предполагал, что придется ехать очень долго. Я так же не знал, что дорога далеко не асфальт. Скажу больше – дороги как таковой вообще не было. Было просто наезженное, накатанное грузовиками направление, то есть грунтовая дорога. Но это еще было не самое страшное. Самое страшное началось, когда автобус стал набирать скорость и поднялась ужасная пыль. Ну а поскольку ветер дул по направлению хода автобуса, то вся пыль была в салоне.

Пассажиров было немного. В основном это были пожилые люди, ездившие в город либо за покупками, либо по гостям. Я сидел один и рядом со мной местечко пустовало.

Автобус тяжело завывал и кряхтел на неровной дороге. Очередной порыв ветра наносил в салон пыли и дышать приходилось через носовой платок. Но даже если бы и не было пыли, то все равно угарные газы, витавшие по всему автобусу, заставили бы достать носовой платок, так как не спасали даже открытые окна. Но и это еще не все. При резком торможении сидение, на которое я приземлился, подавалось вперед, и мне приходилось упираться ногами, чтобы отодвинуть его на место.

Вот в таком «комфорте» я и ехал и все остальные, конечно, тоже – часа три с половиной.

Когда эта экзекуция, наконец, была закончена, все пассажиры, сходя, благодарили водителя и прощались с ним. Я же не смог вымолвить ни слова, ибо меня укачало так, что я пулей выскочил из автобуса и продемонстрировал братскому народу Казахстана все, чем я до этого питался, без утайки.

– Молодой человек, вам плохо? – спросила меня женщина, стоящая неподалеку.

– Да нет, уже полегчало.

Я не соврал. Проблевавшись, я почувствовал облегчение и мне снова захотелось радоваться жизни.

– Молодой человек, а вы сейчас куда, случаем, не на автостанцию? – снова обратилась ко мне женщина. Тут я только заметил, что автобус остановился и высадил всех пассажиров, и меня в том числе, на поселковой площади. Но мне-то надо добираться еще до села Калиновка. Знать бы, где это село находится. Стало быть, надо топать до автостанции.