Красный тайфун - Владислав Савин

При всем моем уважении к Уинни, этой, без преувеличения, великой фигуре, он не понимал, что Империя, строительству которой он посвятил жизнь, в той прежней форме стала нежизнеспособной и неэффективной. Как военному моряку, мне было больно видеть, как после прошлой Великой Войны Британия, бывшая одной из победительниц, принуждена была не только отказаться от прежнего стандарта, иметь флот равный совокупному флоту двух следующих за ней Держав, но и сократить флот имеющийся, не в силах его содержать — и причиной тому было, что огромные владения, над которыми никогда не заходит солнце, вместо наполнения казны стали для нее обузой. Стало ясно, что бремя белого человека, вести отсталые народы к цивилизации и прогрессу, должно быть более мягким и гуманным, не плеть надсмотрщика над спинами рабов, а мудрый голос учителя внимающим ученикам. Путь уже был виден, и Индия могла бы уже идти к счастью и процветанию, слушая наши советы. Если бы не война.

Я не расист — но ненавижу японцев, наверное больше, чем плантатор Саймон Легрю, чернокожих! Они вторглись в пределы Империи, ничего не созидая, а лишь грабя и убивая. Они убили очень многих людей из ИНК, с которыми Британия достигла полного понимания. Следствием этого было, что индусский компонент населения был сильно ослаблен в сравнении с мусульманским, намного более организованным, монолитным, агрессивным, и не склонным идти на компромис! И если еще до войны с трудом можно было сдержать фанатиков мусульманской Лиги, готовых убивать индусов — то что творилось теперь, когда уроженцы западных доминионов Пакистан и Большой Пенджаб, герои антияпонской войны, вошли в центральную Индию, где были и прояпонские настроения? Индусская община была большей численности — но расколота на несколько частей, питавших друг к другу также отнюдь не дружеские чувства. А если учесть, что подавляющую часть моих войск составляли поначалу солдаты — пенджабцы и пакистанцы, затем возрос процент и мобилизованных индусов — а собственно англичан, австралийцев и южноафриканцев было немного, и они были заняты на фронте — то легко понять, насколько ограничены были наши возможности силой предотвратить бойню! Что еще хуже, японское вторжение и временные трудности Британии весьма уронили в глазах индусов авторитет белого человека.

Одному господу известно, сколько усилий мне стоило сохранить хотя бы относительный порядок. Вместо единой Индии (ну может быть, в худшем случае, разделения на два государства, индусское и мусульманское) образовалось целых шесть (официально это будет утверждено в 1946, но по факту раздел существовал уже годом раньше). Уже упомянутый мной Пакистан. Союзная с ним республика Большой Пенджаб (без выхода к морю). Федеративная республика Индия (большая часть центральных провинций). Конституционная монархия Хайдарабад (плато Декан, выход к морю южнее Гоа). Мадрасская Конфедерация, с большим процентом тамильского населения. Союз княжеств Восточной Индии — Бутан, Сикким, Ассам и прочие. Несмотря на все наши миротворческие усилия, границы между государствами в значительной степени определились случайно, силовым путем, пролилось много крови. И эти границы не везде можно было назвать справедливыми — нередко случалось, что народность, тяготеющая к одному государству, оказывалась реально под властью другого. Что имело самые тяжкие последствия в дальнейшем.

А пока война еще не была закончена. Наши храбрые солдаты шли вперед, на юг, по тем же джунглям, где в январе сорок второго наступала армия Ямаситы, впереди был Сингапур! В последующие годы, наличие в Индии большого количества людей с боевым опытом, как и оружия на руках, окажет самое пагубное влияние на развитие событий. Но в те дни мы не думали об этом, мечтая о победе над общим врагом. Японцы оказывали ожесточенное сопротивление — хотя они безусловно, уступали нам числом и боевой техникой, но умели приспосабливаться к местности гораздо лучше большинства наших индийских войск. Горные джунгли с ограниченным числом дорог сильно мешали использованию танков, обилие рек, текущих к побережью, задерживало наступление, мосты как правило, были взорваны, а восстановленные даже в нашем тылу нередко взрывались повторно японскими диверсантами, нападавшими даже на войсковые колонны. Гораздо лучше показали себя «чиндиты», аналог знаменитого русского «осназа», слава которого докатилась даже до Индии — к сожалению, растяжение наших коммуникаций все больше заставляло нас применять этих бойцов, умеющих сражаться в лесу, для охраны штабов, складов, мостов и патрулирования дорог. Я рассказываю обо всем этом, чтобы вы поняли: освобождение Малайи вовсе не было легкой прогулкой, даже при нашем восьмикратном превосходстве в живой силе, двадцатикратном в танках и артиллерии, и абсолютном — в авиации! Театр военных действий абсолютно не способствовал глубоким танковым прорывам в стиле Гудериана, нам оставалось лишь выдавливать японцев массой, заполняя всю территорию. Но мы неудержимо шли вперед!

И воистину, нет ничего более дорогого, чем «бескорыстная» помощь американцев! Их разрушительная бомбежка Сингапура (к сожалению, по нашей просьбе) привела к тому, что японцам, при сдаче нам крепости и военно — морской базы, практически не пришлось ничего взрывать, все и так было обращено в руины! В которых засели японцы, полные решимости обороняться до последнего патрона — слава Господу, до необходимости штурма не дошло, самураи сдались сами, получив приказ из Токио. Осмотр показал, что Сингапур как полноценную базу флота можно будет использовать лишь после долгих и дорогостоящих восстановительных работ. Зато положительным результатом было, что открывался морской путь через Малаккский пролив, на соединение с союзниками.

5 июля флот объединенных европейских наций, которому надлежало войти в Токийский залив, проследовал мимо Сингапура на север.

Моему назначению Верховным Главнокомандующим Объединенными вооруженными силами на Дальнем Востоке предшествовали долгие дебаты в Стокгольме. Казалось очевидным, что этот пост принадлежит генералу Макартуру — но эта кандидатура встретила полное неприятие СССР. И в то же время был уже не 1918 год, когда Россию можно было просто исключить из рассмотрения столь значимого вопроса, как Сиам или Китай. Больше того, в Организации Объединенных Наций, учрежденной взамен довоенной Лиги, именно русские, наравне с нами и американцами, имели решающий голос. Что даже послужило поводом для карикатур во французских газетах, разошедшихся после по всей свободной (не захваченной коммунистами) Европе — Сталин, Рузвельт, и Джон Буль (наш новый премьер Эттли, сменивший скандалиста Уинни, еще не был легко узнаваем публикой) за закрытыми дверями делят глобус, а собравшаяся в зале толпа прочих делегатов ждет их решения.

Насколько мне известно, первым вопросом, вынесенным на голосование ООН (или все еще Стокгольмской мирной конферениции?) было, считать ли страны, бывшие членами Еврорейха — Францию, Бельгию, Данию, Норвегию и Голландию — жертвами агрессии, или виновными в ней? Если с последними двумя из перечисленных все было ясно, так как их законные монархи и правительства продолжали функционировать в эмиграции, пребывая в состоянии войны с Германией, а следовательно, никак не могли нести ответственность за преступления коллаборционистов, то по прочим развернулись ожесточенные дебаты. С прискорбием замечу, что если поначалу и правительство Эттли было полно решимости получить с французов полную компенсацию британских военных расходов (невероятно, но русские смотрели на это благосклонно), то затем под американским нажимом эта позиция была значительно смягчена — возмещение затрат Британии на собственно освобождение французской территории в 1944 году, и право доступа на рынки перечисленных стран английского капитала и товаров, «столь же свободно, как и США», было недопустимо малым призом за почти пять лет войны! Теперь же вся британская надежда на возмещение убытков от этой проклятой войны (где это видано, чтобы Англия, воюя, или даже не воюя сама, не получила в итоге прибыль?), была связана с условиями мира на дальневосточном театре.

Я держал флаг на линкоре «Энсон». В ордере еще шли линкор «Хоув», новейшие авианосцы «Колоссус» и «Видженс», крейсера «Кумберленд», «Диадем», «Блэк Принс», «Беллона», двадцать самых новых эсминцев типа «Кассандра», возглавляемых «Бафлером», кораблем принципиально нового типа «Бэттл». Французы были представлены крейсерами «Кольбер» и «Фош» под флагом контр — адмирала Мальгузу — этот галл, истинный аристократ по манерам, прославился тем, что возглавил восстание на французском флоте, во время морского сражения в Средиземном море, уведя свои корабли из‑под немецкого командования, он очень сокрушался, что в той битве «эти русские варвары» самым подлым образом захватили его флагман, линкор «Страсбург», и не желают возвращать!