Роззи. Стать счастливой. Часть 1 (СИ) - Алексахина Лира

Глаза мужчины в удивлении округлились, брови чуть взлетели и опали вниз.

– Понял, – сказал и замолчал ненадолго. – Ничего лишнего. Наше дело маленькое, да? – странно улыбнулся, встал и ушел.

– Чего это с ним? – спросила няня.

– Очень надеюсь, что ничего, – задумчиво ответила я.

Мужчина принёс мешочек соли. Потопали к чёрному входу. Грузили телеги, седлали коней, все это практически в тишине. Молчали даже дети. Я стояла в проеме двери и ждала. Скользила взглядом по унылым лицам, безмолвно обещая каждому скорую радость от сытого обеда, как скорое начало перемен. Пришёл Исак с тремя парами приличной обуви, по его мнению. Самое главное, они были новые и мягкие. Маргарет не могла поверить, трепетно держала на вытянутой руке и все повторяла:

– Да как же это так? Мне?

Я проглотила ком, стало горько. Отвернулась, чтоб она не видела мою жалость. “Ничего, няня. У нас все будет. Уже скоро”, – зло нахмурилась своим мыслям.

Нервно одела ботинки и вылетела на улицу. Исак вышел следом.

– Хозяин сказал быть неотлучно, сопровождать везде, оказывать любую помощь. Вместе со мной, четыре человека из личной охраны. Коня?

– Нет, – ответила ему. – Поеду на телеге, со всеми.

Отвернулась и ушла. Моей задачей сейчас было посмотреть на людей. Увидеть гнилье, угнетенных и просто лентяев. Хотела послушать, о чем говорят, мечтают. Может, есть еще такие, кто хочет заняться делом, но не дают.

Наш собственный кусок леса был не очень далеко и имел неприличные размеры. Подарок короля – это вам не жук чихнул, тут все серьёзно и масштабно. Многие шли пешком, взяли рабов, три телеги. На одной ехали старики, на другой везли еду, на третьей ехала я, Маргарет и Вилли. У всех людей были пустые корзинки или мешки. Дети разных возрастов и разной степени голопопости, сдержанно радовались предстоящей прогулке. Спереди и сзади процессии шли охранники. Еще четверо бодро шагали рядом с телегой, на которой тряслись мои кости. За рабами и слугами смотрели надсмотрщики. Все шли достаточно бодро.

Представляла одно, а на деле получила другое. В фильмах часто показывают блаженство бытия в сельских декорациях. Солнышко мило светит в глазки, девушка счастливо щурится, поправляя распущенные волосы. Сама она лежит с голыми пятками в сарафанчике на вершине стога сена в телеге, что неспешно едет, слегка покачиваясь, по вытоптанной дороге среди зеленеющего поля. Пасторальная картина.

Я тоже решила попробовать себя в роли вишенки на торте. Забралась на небольшую кучку недавно скошенной травы и возлегла по центру. Свист возничего, лошадки пошли, мы поехали.

Сначала не распробовала. Это как лизнуть перчик. Пару секунд тихо, а потом во рту пожар. Солнце, оказывается, печет непокрытую голову. Я – то без чепца! Подсохшая трава больно колется и царапает голую кожу, от чего все жутко чешется. Все лезет в нос, лицо и волосы, делая последние веником. Старый транспорт невыносимо скрипит, от чего нервно зудит уже везде. И ямы на дороге, словно россыпь прыщей на подростковом лице, бесят своим ужасающим количеством и невозможностью исправить ситуацию вот прямо сейчас. Камни! Надо сделать каменную дорогу. Натаскать и замостить. Пылищу мы подняли знатную. Людям было привычно. Я привыкать не собиралась.

Длинное перо с темным основанием и бело-черным пухом на конце начало строчить, с приятным скрипом по бумаге, список изменений в вымышленном блокноте записей. Много! Мне надо сделать много.

В общем злая, как черт, слезла с телеги. Исак сразу подъехал ближе на своем коне. Маргарет и Вилли не поняли моего недовольства.

– Исак, давай коня! – прорычала, нервно почесываясь.

Тут же один из охранников соскочил, передавая поводья. В той жизни, я очень боялась коней, любовалась ими исключительно на безопасном расстоянии. Говорят, животное чует страх. И враки, что можно спрятать эмоции. Коняшка всхрапнул, но был осажден твердой рукой бывшего всадника. У Вигмара в личной охране водятся исключительно шкафы на ножках. Меня подсадили. Память тела помогла не сильно. После смерти родителей, Роззи баловали исключительно работой и розгами, стирая навыки верховой езды.

Разозлилась на саму себя.

“Не пасовать! Я смогу!” – твердо решила.

Послала волну освежающей прохлады коню, попутно делая его кожу невосприимчивой к укусам насекомых. Животное стало успокаиваться. Второй волной подарила спокойствие. Руки неспешно поглаживали шкуру черного красавца. Сидела с закрытыми глазами.

Конь принял нового седока, я приняла коня. Нет, мы не понеслись на первой световой, обгоняя ветер. Страх не проходит так быстро. Шаг за шагом, постепенно отбивая мой зад, мы достигли оптимальной скорости улитки. Не хотела, чтоб людей стегали плетьми, побуждая двигаться быстрее из-за моего продвижения далеко вперед. Сейчас меня никто особо не будет слушать. Так, мелкие капризы под бдительным присмотром Исака. Он тут главный, но не кичится этим. Мы присматривались друг другу, оценивая возможное сотрудничество.

Подмечала в пределах видимости зверствующих надсмотрщиков, мысленно помечая их черным крестиком. Видела и тех, кому по разным причинам было тяжело идти. Я не могу отпустить их всех на волю, хотя очень хотелось бы. Банально, они не будут знать, что им делать с этой свободой. Постепенно, меняя условия и отношение внутри поместья, мы подарим им свободу с опекуном. Кто-то останется в найм, кто-то уйдет. Маловероятно, что уйдут многие. Везде к беднякам скотское отношение.

Как бы меня не бесил Вигмар, он был не худшим вариантом. Во многих владениях хозяева насиловали женщин и девушек, избивая до смерти людей просто от скуки, сажали в холодные ямы, устраивали кровавые бои за кусок хлеба. Люди были прямоходящими животными.

Вигмар никогда не опускался до низости брать силой. Даже когда ехала крыша. У него были бои, но с псами. Да, кровавые, жестокие, ужасные. Без участия людей. Да порол. И до смерти было.

Посмотрим, каким он будет без зелья. Если не устроит, теперь хватит сил магически организовать кому, и постоянно в ней держать. При благоприятных взаимоотношениях, можно подумать про фиктивный брак. Никаких отношений сейчас не хочется. Получить свободу и так глупо ее просрать в местном обществе, скованном ограничениями и нормами поведения? Ну, уж нет. Подожду восемнадцати, там решу.

– Воды. Сколько у нас воды? – обратилась я к охране.

– Два бочонка, – ответил один из охранников, приставленных Вигмаром.

– А людей? Считая всех. И как зовут? – спросила крупного парня.

– Фрей. Примерно семьдесят голов, – ответил парень.

– Будет ли питьевая вода около стоянки? – спросила его.

– Да, недалеко есть родник.

– Отлично, – повернулась к Исаку. – Как приедем, надо раздать всем воды, каждый пьёт сколько надо. Исак, я хочу понаблюдать за людьми. Можно, ты не будешь дышать в моё плечо, когда буду ходить между рабами?

– Велено не отходить ни на шаг, – моментально ответил упрямый баран.

– Не правильный ответ. Значит, будешь много спать. Не собираюсь тратить время, щадя твои нежные чувства и уговаривая дать свободу. Вигмар ясно сказал, чтоб я шла гулять. Как мне хочется. Даже дал инструкций. Так вот, мне хочется ходить, трогать, говорить и лечить. И я буду это делать. А ты можешь пускать слюни во сне или засунуть за пояс свое высокомерие, и найти устраивающий обоих вариант. Это моя земля, Исак. Моя по праву крови. Единственный, кого немного могу потерпеть – твой хозяин. Приедем, дай знать о своём решении.

Твердолобый идиот. Все его прогрессивное мышление закончилось на трех парах обуви. Прикрыла глаза. Предстоит ещё много таких разговоров на пути отстаивания своих прав. Улыбка озарила моё лицо.

Я смогу.

Отъехала от нахмурившегося охранника на метр. Воздух со свистом рассекла плеть, последовал громкий детский плач, ор надсмотрщика и оправдание мужчины – раба. Обернулась назад, семилетний парнишка хотел отойти по нужде в кусты, нарушая строй.

Сжались зубы. Взглянула на Маргарет. Кивнула на нее, на пострадавших и на телегу. Все подумают, лечил Вилли.