Великие тайны океанов. Средиземное море. Полярные моря - Жорж Блон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
16 сентября объединенный флот снялся с якоря и вышел из Мессины на восток. За «Реалом» дона Хуана (шестьдесят гребцов), жемчужиной кораблестроения, над украшением которой работали крупнейшие художники того времени, вытянулись три бесконечные колонны судов.
Мусульмане знали, что христиане готовят нападение. Улуч Али со своими судами отплыл из Алжира и в бухте Лепанто, перед входом в залив Патраикос, присоединился к флоту турецкого адмирала Али-паши. Мусульманский флот насчитывал 250 галер.
Битва началась утром 7 октября. На грот-мачте «Реала» развевался пурпурно-золотой флаг с изображением распятого Христа. На белом флаге Али-паши сияли начертанные золотом суры Корана.
Мусульмане, используя попутный ветер, на всех парусах двинулись навстречу христианскому флоту, еще не успевшему построиться в боевом порядке – фронтом к противнику. К счастью для христиан, ветер стих и мусульманам пришлось перейти на весла. Резкое замедление хода вражеских судов позволило дону Хуану расположить свои галеры в должном порядке.
Я уже говорил, что баталии галер больше напоминали бойню. Первые же ядра, выпущенные с близкого расстояния, пропахали кровавые борозды в рядах несчастных полуголых гребцов. Галеры продолжали двигаться в тесном строю, несмотря на огромные потери от картечи, выпущенной почти в упор. Затем начались абордажные схватки.
Антонио де Бругада. Битва при Лепанто в 1571 году. XIX в.
Сражение развернулось вблизи побережья, и левое крыло христиан почти упиралось в берег. Оно первым встретило удар. Испанцы и генуэзцы состязались в жестокости с янычарами. «Реал» сошелся со столь же великолепной галерой Али-паши. Сквозь треск мушкетов и аркебуз доносился стрекот барабанов и рев труб. Пощады никто не ждал. Когда Али-паша понял, что ему не миновать плена, он покончил с собой. Христианский солдат принес его голову дону Хуану, и тот выбросил ее в море. Несмотря на численное превосходство, ряды мусульман дрогнули. Улуч Али понял, что битва проиграна, и бежал.
Нильс Симонсен. Морское сражение. 1844
Итоги кровопролитной битвы при Лепанто таковы. Турки потеряли 30 000 человек. Христиане увели на буксире десятки мусульманских галер. Из остальных галер часть выбросилась на берег, другим удалось уйти. 12 000 христианских пленников, прикованных к скамьям гребцов на мусульманских галерах, обрели свободу, о которой и не мечтали.
Улуч Али удалось захватить на адмиральской галере знамя Мальтийского ордена. Трофей выставили в бывшем константинопольском храме Святой Софии, но он не мог стереть воспоминания об ужасном поражении.
Улуч Али умер в 1580 году. С ним угасла раса беев-пиратов, властвовавших над целыми магрибскими провинциями. Разгром мусульман при Лепанто окончательно разорвал связи между османским флотом и магрибскими пиратами, и те вернулись к обычному пиратскому промыслу. Султан ведет с Испанией переговоры о перемирии (1580 год), и его галеры не выходят из порта; беи или деи, которых он назначает в Магрибе, обладают лишь номинальной властью и не могут бороться с объединениями независимых пиратов, взявших в свои руки бразды правления там, где ранее властвовали великие вассалы султана – Хайр-ад-Дин по прозвищу Барбаросса, Драгут, Улуч Али. Начинается новая эра. Основные события разворачиваются теперь на западе Средиземного моря.
Глава пятая
Неведомый Алжир
Как-то весенним утром 1606 года по извилистой улочке Алжира, ведущей в порт, шел человек среднего роста, одетый как турок. Светлая кожа и черты лица выдавали в нем уроженца Северной Европы. В то время еще не существовало ни современного города, построенного французами, ни испанского пригорода Баб-эль-Уэд. Этот арабский город с белыми кубиками домов и извилистыми улочками, со слепыми фасадами и редкими крохотными зарешеченными окошечками назывался Касба. По утрам в нем всегда царило оживление. На улицах появлялись водоносы с бурдюками из козьих шкур и носильщики, доставлявшие покупателям разнообразные товары, а также ослы, нагруженные корзинами с овощами, мясными тушами и мешками с зерном.
Вид города Алжир. Голландская гравюра. XVII в.
Лицо интересующего нас человека не привлекало ничьего внимания и по причине царящего оживления, и по причине того, что в Алжире встречались люди любых национальностей. Слышались крики, восклицания, разговоры на арабском, берберском, еврейском, мзабском, турецком, а также на французском и прочих европейских языках. Современные туристы в мусульманских странах, покоренные своеобразием Востока, со снисходительным восхищением говорят: «Хаос!» Но в кажущемся беспорядке восточных городов нет ничего лишнего и случайного, а тем более в Алжире 1606 года. Город состоял из самостоятельных кварталов, в каждом из которых обитала отдельная национальная община со своим главой, своей религией, судами, обычаями. И все эти кварталы примыкали к торговому центру города – рынкам. Кто из путешественников не бывал на современных восточных рынках, не делал там покупок, не восхищался красочным и удобным скоплением товаров! Здесь продают ювелирные изделия, там – пряности, а там – кожу. Кто, проходя по улочке с глухими стенами, не бросал взгляда в раскрытую на несколько секунд дверь, где на миг возникал крохотный садик с фонтанчиком – место для отдыха!
Симон де Дансер (человек, за которым мы следуем) быстро шел по лабиринту улочек, никуда не заглядывая и не удивляясь зловещему и беспрестанному звону цепей, который поразил бы современного туриста, если бы он вдруг чудом перенесся на три с половиной века назад. В цепях ходили рабы.
В то время среди населения Алжира было около 30 000 рабов-христиан. Каждое утро они выходили из своих подземелий, куда их запирали на ночь и где они спали в подвешенных один над другим гамаках. Одетых в лохмотья людей вели на работу. Каждый держал в руке или нес на плече тяжелую полутораметровую цепь, которая заканчивалась железным браслетом, охватывающим лодыжку. Многие рабы волочили цепь за собой, а кое-кто был закован в ошейник из дерева и железа, который снимался только на время работы.
Люди приступали к своим занятиям с самой зари: из-за отсутствия освещения с наступлением темноты жизнь в городе прекращалась. Симон де Дансер в ранний час покинул свой дом в богатом пригороде, где раскинулись огромные поливные огороды, за которыми ухаживали гранадские мавры, и стояли великолепные особняки, окруженные садами. Огороды кормили население Алжира – в связи с успехами морского пиратства город бурно развивался.
