КОМАНДАРМ Якир. Воспоминания друзей и соратников. - Иона Якир

Иона Эммануилович посоветовал понтонерам изучать средства тяги - автомобили и тракторы.

- Вы вступаете - и это очень важно! - в новый этап развития своих войск - пересаживаетесь с лошади на автомобиль и трактор. Понтонерам Красной Армии принадлежит почетное место среди всех родов наших войск.

Да, Якир знал цену саперам и понтонерам. В наших сегодняшних достижениях и успехах есть доля и его труда.

ЕГО ТЯНУЛО К ЛЮДЯМ С. А. Калинин

ГЕНЕРАЛ-ЛЕЙТЕНАНТ С. А. Калинин

- Жалею, очень жалею, но придется нам расстаться.

- Ничего не попишешь - приказ! Идешь на выдвижение. В штаб Украинского военного округа, начальником управления.

Так говорил мне весной 1926 года командующий войсками Приволжского военного округа Александр Игнатьевич Седякин, срочно вызвав меня в Самару (теперь Куйбышев) из Казани, где я командовал стрелковой дивизией.

Сообщение было неожиданным, лицо Седякина, как мне показалось, в самом деле выражало сожаление, и я тоже пожалел, думая, что это выдвижение ни к чему, тем более что со строевой службы мне предстояло перейти на штабную.

А Седякин продолжал:

- Дивизию пока сдай комиссару Якубу Джангировичу Чанышеву, пусть похозяйствует до назначения нового комдива. А сам выполняй приказ, отправляйся к новому месту службы.

Официальная часть была закончена, поэтому Седякин позволил себе поделиться со мной своими личными соображениями.

- Понимаешь, Украинский округ очень большой, работа тебя ждет ответственная. Правда, командующий там Якир... - с еще большим сожалением сказал Седякин и, заметив мое недоумение, добавил: - Воевал, конечно, да кто тогда не воевал... Но ведь образования-то военного у него нет. Зато с начальником штаба тебе повезло. Павел Павлович Лебедев в гражданскую войну был начальником штаба Республики, умница, опытный штабист. Приглядывайся к нему, учись у него, набирайся ума-разума.

Якира я видел до этого всего один раз, и по случайной встрече не мог составить определенного представления о нем.

В 1922 году в Москве в кабинете начальника Главного управления формирований я увидел худощавого, болезненного на вид молодого командира с двумя орденами Красного Знамени на груди.

Начальник Главупраформа, знакомя нас, представил его:

- Иона Эммануилович Якир.

Якир встал и оказался выше среднего роста, довольно широким в плечах, а рукопожатие его было крепкое и энергичное.

Наш общий разговор был недолгим, потому что никаких общих дел у нас в то время не было, и даже не помню, о чем шла тогда речь. И вот через четыре года, находясь в пути на Украину, я пытался представить своего случайного знакомого в роли командующего округом и раздумывал: узнает ли меня и за какие достоинства он так быстро стал крупным начальником?

Но с первых же минут встречи я убедился, что Якир не забыл.

И разговаривал он, как со старым знакомым, так что чувство некоторой натянутости и настороженности, вызванное не столь уж лестной рекомендацией Седякина, у меня постепенно рассеивалось.

Беседовали мы долго. Иона Эммануилович расспрашивал о службе в Приволжском округе, о людях, которых он знал раньше. Оказалось, что командующему обо мне многое известно и он, собственно, уточняет и проверяет то, что написано в аттестациях и прочих документах, хотя ни в какие дела не заглядывал.

Так же спокойно, естественно, без всякой официальности Якир перешел к делам штаба округа и посоветовал, с чего, по его мнению, мне следовало бы начинать службу в штабе. Управление, которое мне предстояло возглавить, ведало строевой и боевой подготовкой войск, и вполне понятно, что об этом мы беседовали больше всего.

- Главное - непрерывная полевая выучка, - говорил Якир, глядя на меня открытым и умным взором. - Но она неразрывно связана с очень многим, начиная от свежих портянок для красноармейцев и кончая их политической сознательностью. Для политической работы есть, конечно, специальный аппарат, но ни строевые, ни штабные командиры не могут стоять в стороне от нее.

И неожиданно с какой-то сердечностью, глубоко тронувшей меня, добавил:

- Знаете, я всегда очень рад, когда на строевую или штабную должность прибывает коммунист. Итак, в добрый час!.. - И он крепко пожал мне руку.

Эта продолжительная беседа, задушевность командующего, его тонкое знание дел в войсках произвели на меня самое приятное впечатление. Выходя из кабинета Якира, я вспомнил напутствие Седякина и подумал: «Нет, не прав был Александр Игнатьевич, совсем не прав».

Своего прежнего начальника А. И. Седякина я уважал. Это был человек честный, справедливый, безусловно знавший свое дело. Сравнивая его и Якира, можно было найти у них общие черты - оба глубоко знали дело, были целиком поглощены службой, требовательны к себе и подчиненным, не признавали «мелочей», считая, что на военной службе все важно и ко всему нужно относиться серьезно; но по складу характера они отличались друг от друга.

Александр Игнатьевич Седякин был, пожалуй, излишне педантичен, сух в общении с людьми, а на полевых учениях, на стрельбищах, в штабе его педантизм создавал даже впечатление придирчивости, а все потому, что был он резок и делал замечания даже по самому несущественному поводу, не заботясь об их форме и не щадя самолюбия командиров. К нему, замкнутому и недоступному, командиры не всегда решались обращаться, а красноармейцы и вовсе не приближались. Его не просто уважали - за ум, опыт, знания, - но, откровенно говоря, и побаивались. Ему трудно было угодить, и всякая оплошность влекла за собой сердитую, а то и брезгливую мину.

Якир был полной противоположностью Седякину. С одинаковой мягкостью, тактичностью, теплотой и уважением относился он к людям и в штабе, и в казарме, и дома, и в поле. При всем том в его отношениях с подчиненными никогда не проскальзывало ни намека на панибратство, ни стремления завоевать дешевый авторитет «доброго начальника». Все у него выходило как-то естественно: простота и доступность в общении с людьми сочетались с постоянной требовательностью как две взаимопроникающие стороны одного целого. Это возвышало Якира в глазах подчиненных, и они, мало сказать, уважали, - любили его так, как редко могут любить воины своего командира и начальника.

Видимо, Якир и сам хорошо понимал, насколько важен тесный контакт с подчиненными. Его доклады и выступления на разборах учений походили скорее на товарищеские собеседования. Хорошо зная достижения и недочеты частей и соединений округа, Иона Эммануилович своими меткими и в то же время тактичными замечаниями стремился вызвать у людей не только умение критически оценить собственную работу, а и желание как можно быстрее устранить все, что мешает росту боевой выучки войск. Расшевелить людей, зажечь их интересными мыслями, идеями, задачами, раскрыть увлекательные перспективы ближайшего будущего - это он делал мастерски. Ему удавалось как опытнейшему партийному работнику, пропагандисту и агитатору мобилизовать командиров на здоровое соревнование.