Кооператив «Озеро» и другие проекты Владимира Путина - Владимир Прибыловский

Среди тех, у кого были основания считать Щекочихина своим врагом, были заместитель генерального прокурора Юрий Бирюков и тогдашний заместитель директора ФСБ Юрий Заостровцев, да и сами генпрокурор (Владимир Устинов) и директор ФСБ (Николай Патрушев) вряд ли были довольны журналистскими расследованиями Щекочихина.

Щекочихин умер накануне планировавшейся поездки в США в связи с его расследованием по «делу фирмы «Три кита», которое выявило фактическое «крышевание» этой коммерческой структуры (а также родственной ей фирмы «Гранд») со стороны высокопоставленных сотрудников Генпрокуратуры и ФСБ.

Использование секретных ядов было давней традицией советского КГБ, который применял его в том числе в «работе» с писателями-диссидентами (наиболее известные случаи – с Александром Солженицыным и Владимиром Войновичем). После распада СССР и расчленения КГБ секретные яды перестали быть монополией органов безопасности. Одним из таких ядов был в августе 1995 года отравлен Иван Кивелиди – бизнесмен и лидер Партии свободного труда (ПСТ); преступники не были выявлены.

Известны случаи смертей от отравлений в нынешних российских тюрьмах – в частности, так умер приговоренный к 9 годам лишения свободы чеченский боевик Лечи Исламов. Самое знаменитое применение нынешними российскими спецслужбами отравляющих веществ – смертельное усыпление трех десятков чеченских террористов и 130 заложников в театральном центре на Дубровке в октябре 2002 года.

Результаты вскрытия и история болезни Щекочихина были засекречены под предлогом «врачебной тайны» – в том числе они были скрыты и от семьи журналиста (10).

Явно не случайное отравление (по счастью, не до смерти) в начале сентября 2004 года журналистки той же «Новой газеты» Анны Политковской, применение в те же дни неизвестного психотропного яда при допросе в ФСБ грузинской журналистки Наны Лежава, странное «заболевание» антироссийского кандидата на пост президента Украины Виктора Ющенко (тоже в сентябре 2004 года) – все это не может не вызвать дополнительных подозрений и в отношении смерти Щекочихина.

Вероятность того, что отравление Щекочихина не было бытовым и случайным, довольно велика. Отношение же Генпрокуратуры к расследованию выглядит, по крайней мере, как странное бездействие.

Осуждение Германа Галкина

В июне 2003 года первый вице-губернатор Челябинской области Андрей Косилов в своем заявлении в правоохранительные органы обвинил журналиста Германа Галкина в том, что в издаваемой им «Рабочей газете» содержатся клеветнические заявления в адрес губернатора Петра Сумина и двух его заместителей – Константина Бочкарева и самого Андрея Косилова.

Г. Галкин – заместитель главного редактора газеты «Вечерний Челябинск», издатель «Рабочей газеты» и сопредседатель регионального отделения партии «Либеральная Россия», был в то время еще и помощником депутата Государственной Думы, одного из лидеров партии «Либеральная Россия» Владимира Головлева (в августе 2002 года убитого в Москве).

В «Рабочей газете» Галкин опубликовал ряд материалов о нерациональных тратах бюджетных средств сотрудниками администрации Челябинской области. В одной из статей были неосторожные слова «к управделами привозят мальчиков из бедных семей», которые вице-губернатор (он же управделами) К. Бочкарев счел утверждением о его, Бочкарева, склонности к педофилии.

Усилиями двух вице-губернаторов было возбуждено уголовное дело. Постановление о привлечении журналиста в качестве обвиняемого начиналось словами, выдававшими политическую подоплеку дела:

«Герман Галкин, не разделяя проводимую исполнительной властью Челябинской области социально-экономическую политику…»

Слушания проходили в закрытом режиме, поскольку два вице-губернатора не захотели, чтобы «факты, касающиеся их частной жизни», рассматривались в ходе открытого судебного разбирательства.

15 августа 2003 г. решением мирового судьи Калининского районного суда Светланы Рябковой Г. Галкин был признан виновным в клевете и приговорен к году заключения в исправительной колонии. Судебное заседание, в ходе которого выносился приговор, было закрытым.

140 депутатов Государственной Думы подписали письмо в Верховный Суд с просьбой пересмотреть дело. 13 ноября 2003 г. Челябинский областной суд заменил наказание на условное.

Приговор Г. Галкину стал первым за последние годы случаем осуждения журналиста на реальный срок за его публикации. Однако обвинительные приговоры журналистам с осуждением на условный срок при Путине стали уже довольно распространенным явлением.

Оправдание Бахарева и Стерледева

Еще в 2001 году в пермской газете «Звезда» была опубликована статья Константина Бахарева и Константина Стерледева «Суперагент по кличке Артем». Журналисты заинтересовались, почему местный наркодилер, некто Дудкин, после разоблачения не только не сел, но и продолжает свою деятельность. Выяснилось, что Дудкин является платным осведомителем ФСБ, а к тому же двойным и даже тройным агентом – работает по совместительству на таджикскую и израильскую разведки (очевидно, с ведома ФСБ).

В феврале 2002 года К. Бахареву и К. Стерледеву было предъявлено обвинение в разглашении государственной тайны.

Новизна дела состояла в том, что по закону разглашением государственной тайны может считаться публикация секретных материалов лицом, имеющим к ним доступ по службе (например, тем офицером ФСБ, который завербовал наркодилера), но никак не публикация данных журналистского расследования, пусть даже с точки зрения органов они являются совершенно секретными. Например, военный журналист и эколог Григорий Пасько, сколь бы надуманным ни было его «шпионское» дело, обвинялся все-таки в разглашении сведений, доступных ему именно благодаря прошлому служебному положению (11).

Несмотря на это, беспочвенное уголовное дело, пока еще невозможное в столицах, в Перми тянулось целый год, препятствуя нормальной работе газеты. В ноябре 2002 года пермские фээсбешники даже подвергли редакцию газеты «Звезда» обыску.

Только в сентябре 2003 года суд – которого по закону вообще не должно было быть – оправдал журналистов. Интересы Бахарева и Стерледева во время следствия и в суде защищал известный петербургский юрист и правозащитник Юрий Шмидт – и вполне возможно, что если бы не он, то пугливый провинциальный суд мог и не устоять перед давлением обнаглевших бывших сослуживцев главы государства.

Запрещение «кремлевского диггера»

Осенью 2003 года журналистка Елена Трегубова опубликовала скандальную книгу «Байки кремлевского диггера», посвященную быту и нравам Кремля времен Бориса Ельцина. Среди придворных «Царя Бориса» – героев книги фигурирует и директор ФСБ Владимир Путин. Судя по описанию журналистки, Путин то ли хотел завести с ней любовную интрижку, то ли завербовать в агенты – она и сама до конца не разобралась.

15 ноября 2003 г. на НТВ был анонсирован сюжет программы Леонида Парфенова «Намедни», посвященный этой книге.

Однако 16 ноября 2003 г. по указанию гендиректора НТВ Николая Сенкевича сюжет был снят с эфира.

Трех-с-половиной-минутный сюжет включал интервью с самой Трегубовой, а также интервью с кремлевскими чиновниками Михаилом Маргеловым и Алексеем Волиным, которые также являлись героями книги. Кроме того, в студии Парфенова была как бы воссоздана одна из сцен книги – обед в японском ресторане «Изуми», куда директор ФСБ Путин пригласил в декабре 1998 года журналистку Трегубову.

По словам Парфенова, ему позвонил Сенкевич и категорически запретил показ сюжета.

Сам Сенкевич в интервью «Эху Москвы» заявил, что сюжет не вышел в эфир из-за уважения канала к зрителям:

«НТВ – не отхожее место, где есть место хамству и пошлости. Считаю, что и наш канал, и столь уважаемая программа Леонида Геннадьевича – слишком изысканна и всегда слишком взвешена, чтобы нам скатываться до такой пошлости. НТВ нельзя упрекнуть в том, что в сюжетах телеканала мало остроты, и особенно в этом нельзя упрекнуть программу «Намедни». От снятия этого сюжета острота сегодняшнего выпуска «Намедни» нисколько не уменьшилась. Есть свобода слова, а есть словоблудство, хамство и пошлость. Это две большие разницы. Впредь подобные вещи я буду снимать» (12).

2 февраля 2004 г. в коридоре под дверью съемной квартиры Е. Трегубовой на Никитском бульваре взорвалась бомба. Неизвестные террористы прослушивали ее телефон и привели бомбу в действие, когда, собираясь выйти к заказанному такси, она по телефону сообщила, что уже выходит из квартиры. Журналистку спасло только то, что она на несколько секунд задержалась перед зеркалом.

Квартирный вопрос «Нового времени»

17 сентября 2003 г. в Москве произошел очередной «спор хозяйствующих субъектов»: представители малоизвестной коммерческой фирмы ООО «Примекс» выгнали вахтеров журнала «Новое время» из здания в Малом Путинковском переулке на Пушкинской площади, а четыре дня спустя, в воскресный вечер, попытались выгнать и журналистов. Однако двум сотрудникам редакции удалось забаррикадироваться в приемной и оттуда дозвониться до «Эха Москвы» и телеканала «Россия». Об инциденте узнали депутаты Госдумы Владимир Лукин и Николай Гончар, благодаря которым в конфликт вмешалась милиция, получившая от министра внутренних дел распоряжение «разобраться» (13).