Секс и эротика в русской традиционной культуре - И. Кон

В данной статье обобщены немногочисленные сведения о приметах, поверьях и обрядовых действиях, связанных с женщиной в период месячных или послеродовых очищений и собственно с «женской» кровью. Изучение их, как и изучение любого проявления народной культуры, в том числе и суеверий, представляет большой интерес. Но нужно признать, что в жизни русской крестьянки 2-й половины XIX — 1-й четверти XX в. они заметной роли не играли. Общерусской неизменной традицией можно считать лишь соблюдение определенных норм религиозного поведения, что стойко держится и до наших дней.

К. Э. Шумов, Л. В. Черных

БЕРЕМЕННОСТЬ И РОДЫ В ТРАДИЦИОННОЙ КУЛЬТУРЕ РУССКОГО НАСЕЛЕНИЯ ПРИКАМЬЯ

Авторы выражают признательность доценту Пермского педагогического университета И. А. Подюкову за предоставление в наше распоряжение материалов из его личного архива. Хотя они паспортизированы не полностью, их достоверность сомнений не вызывает. Записи из фольклорного фонда объединения «Провинция» при Пермском государственном университете даются с шифрами, принятыми в фонде. Все использованные материалы собраны на территории Пермской области или в тех уездах Пермской губернии, которые входят в состав современной Пермской области, поэтому указывается только район записи.

Родильный обряд и система отношений, связанная с беременной женщиной, роженицей и новорожденным, являются, с точки зрения русских крестьян, едва ли не определяющими в судьбе каждого человека. Обряды и ритуалы этого цикла довольно точно вписываются в общую систему представлений о мироустройстве, сформировавшуюся еще во времена язычества, но получившую христианскую окраску и трактовку.

Шермское Прикамье (территория современной Пермской области) занимает земли Западного Урала по верхнему и среднему течению Камы. Заселение этих территорий русскими проходило в несколько этапов. Северное Прикамье, бывшая Пермь Великая (современные Красновишерский, Чердынский, Соликамский, Усольский районы) осваивались новгородцами с XIV в. С начала XV в. к прикамским землям проявляло интерес Московское княжество, но массовое переселение русских крестьян началось только в XVI в. и было связано с притоком новгородцев, сосланных Москвой. Большую роль в заселении сыграли Строгановы, которые на протяжении следующего века обеспечивали свою вотчину людьми из Новгородской, Вологодской и Архангельской губерний. Сразу после раскола началась «старообрядческая колонизация» Прикамья, во время которой на пустующие земли потянулись согласия различных толков. Дальнейшее пополнение русского населения происходило преимущественно за счет миграций из внутренних уездов Пермской губернии. Только в 30-е годы нашего века в связи с репрессиями был зафиксирован относительно большой приток крестьян из разных областей страны.

Южная часть Прикамья (современные Куединский, Октябрьский, Суксунский, Чайковский, Кунгурский районы) заселялась русскими позднее. Только в XVIII в. здесь стали появляться автохтонные поселения. Основывались они преимущественно переселенцами из Вятской губернии. Позднее русское население пополнялось за счет внутренних миграций, в том числе и из Северного Прикамья.

Одним из существенных факторов, повлиявших на местную этнокультурную ситуацию, явилось соседство русских с коми-пермяками — на севере и с башкирами и удмуртами — на юге Прикамья. Отличия в истории заселения, межэтнических контактах определили, вероятно, и некоторые различия между традициями Северного и Южного Прикамья.

В целом же представления о беременной женщине, родильный обряд и послеродовые ритуалы русского населения Прикамья вписываются в общерусские традиции. Они включают в себя: определение пола ребенка, запреты беременной, обереги беременной, облегчение родов, обереги ребенка и роженицы после родов, очистительные ритуалы.

Забота о продолжении рода сказывалась на ритуальных действиях уже в свадебном обряде. Для того чтобы способствовать зачатию, жениха и невесту с горстями соломы в руках провожали в первую брачную ночь после свадебного пира в подклет или укладывали спать на снопы.[381]

В законченную систему выстраиваются ритуальные действия с куклой как эквивалентом новорожденного. Повсеместно в Прикамье фиксируется дарение или подбрасывание в постель новобрачным деревянной, текстильной куклы или полена, завернутого в пеленку. Только в Северном Прикамье нами фиксировалось развернутое театральное действие, начинавшееся утром второго дня свадебного пира. Молодоженов, подняв с постели, затаскивали в баню, протопленную вениками, где их ждали гости. В углу бани сидел мужик, наряженный свахой (с покрытой платком или одеялом головой), и качал на руках куклу, запеленутую в тряпки (или полено). При этом он исполнял колыбельную «по-матерному», текст которой, к сожалению, нам не известен. После появления молодых он говорил: «Молодые всю ночь целовались-миловались, им жарко было, а ребеночек у них замерз! Надо ребеночка попарить и имячко ему дать». Затем мужик накидывал на себя, словно ризу, одеяло, бросал куклу в банный тазик, ходил вокруг него, размахивая «кадилом» (лапоть или рукомойник с тлеющим куриным пометом или лошадиным навозом). Одновременно «поп» пел пародийную молитву с припевом «Алихуя, алихуя!». Таким образом куклу «крестили» и давали ей имя: «Ебишка», «Скороёбишка», «Ивашка». Напоследок всех присутствующих обрызгивали водой с пеленок.[382]

По всей вероятности, в основе этих действий лежало не только традиционное вышучивание молодых, но и попытка воздействия на скорое зачатие и оберег молодой супружеской пары.

Способность иметь детей, способность выполнять репродуктивную функцию, носящую в традиционном сознании выраженный социальный характер, определяла в первую очередь «качество» супруги. Поэтому практически все способы лечения бесплодия были связаны именно с женщиной. Для того чтобы забеременеть, в фартуке носили (или просто заворачивали в фартук) хлеб и яйца. Затем ими угощали беременную женщину (не из числа родственников).[383] Использование при этом основных символов Жизни и Плодородия достаточно прозрачно и не требует особых комментариев. Здесь наглядно проявляется соответствие женского плодородия и плодородия земли и домашней птицы. Другой способ вызывания беременности у бесплодной женщины состоял в употреблении свиного молока в пищу, что в быту, как правило, не делалось.[384] Свинья же, в представлениях крестьян, животное не менее плодовитое, чем курица.

С противопоставлением правого (мужского) и левого (женского) было связано своеобразное «программирование» пола ребенка. Если супруги хотели девочку, то во время полового акта мужчина «залезал» на женщину слева (вариант: женщина лежала на левом боку), если же хотели мальчика — справа.[385] Другой способ связывался с использованием типичных женских и мужских инструментов. Если хотели девочку, женщина клала на время полового акта под подушку «прялочку», выструганную из лучинок; если же хотели мальчика, под подушку засовывали топор, а мужчина, ложась в постель, надевал шапку.[386] Последние действия можно трактовать и как оберег, так как прялку подвешивали над колыбелью девочки, чтобы уберечь ее от злых духов,[387] а топор клали в головы в «лесовной избушке», чтобы защититься от лешего.[388]

Зачатие определялось по чисто физиологическим признакам. После этого беременная женщина попадала в особый мир запретов и предписаний, который сочетал в себе рациональные и магические действия. Главным было уберечь желанный плод или избавиться от нежеланного. Отсюда следовало и особое отношение к абортам и выкидышам в первый период беременности. Аборты в традиционной культуре однозначно относятся к сфере греховного и чаще всего совершаются в случае беременности вне брака. Способы их совершения большей частью были чисто физиологическими, не связанными с магическими представлениями. Повитуха «вытравливала» плод отваром трав, собранных на вечерней заре.[389] В другом случае беременной с маленьким сроком давали выпить большое количество пива, вели в баню, парили и мяли живот.[390]

К сфере магических представлений относился следующий способ совершения выкидыша. Икону ставили головой вниз, обмывали ее водой, взятой из естественного источника (ручей, родник, река), собирали эту воду и тайком выпаивали беременной женщине. Таким же образом наводили порчу на человека, которому хотели причинить вред, чаще всего по бытовым причинам.[391] В данном случае вода «с иконы» выполняла ту же функцию, что и вода, коей обмывали покойника. Поэтому в Прикамье повсеместно до сих пор фиксируется обычай выливать воду после мытья иконы и после обмывания покойника на передний угол избы, на перекрестке, в проточную (но не стоялую) воду.

Магическая сила воды использовалась и для закрепления плода в случаях, когда женщина часто «сбрасывала». Воду брали из трех источников, наливали ее в глубокую посуду (чаще всего в миску), опускали туда три замка и замыкали их на ключ; затем погружали в воду три веревки и завязывали на них узлы. Этой водой трижды поили беременную женщину.[392]