Конституционно-политическое многообразие - Константин Старостенко

Из всего вышеизложенного мы имеем полное право сделать вывод: формирующаяся в России многопартийность пока весьма далека от того состояния, при котором она могла бы выступать реальным фактором политики, а политические партии – играть действенную роль в качестве институциональных представителей и выразителей воли различных социальных и общественных сил в политико-властных процессах. К сожалению, этому не способствует существующее законодательство.

Однако процесс развития многопартийности в Российской Федерации продолжается, ибо среди всего многообразия базовых основ и принципов демократической организации общества политический плюрализм и составляющая его ядро многопартийность играют первостепенную роль. Именно партии олицетворяют собой главную движущую силу демократического режима, и без партий (вне партий) данный режим просто существовать не может. Сегодня нет иного института, который мог бы успешнее справиться с такими важнейшими для сохранения общества функциями как передача власти, ее легитимация и перевод сформировавшейся повестки дня в поле практической политики. Политические партии остаются тем процедурным механизмом, который обеспечивает функционирование представительной демократии.

Процесс совершенствования многопартийности существенно повышает инструментальную и публичную роль партий в политическом процессе. Они становятся с 2007 г. единственными общественными объединениями, имеющими право выдвигать кандидатов в Государственную Думу и законодательные собрания регионов, а также единственным социальным объединением, имеющим право участвовать в выборах. Таким образом, партии получили монополию на формирование законодательной власти на федеральном и региональном уровнях.

Проведенный нами анализ особенностей, характерных черт, функциональной роли многопартийности в России, позволяет сделать вывод о необходимости ее существования как важнейшего условия соблюдения конституционного принципа политического многообразия.

Во-первых, одновременное существование нескольких или множества организованных политических сил, которые, будучи (по закону) равноправными и независимыми друг от друга, ведут борьбу за власть и влияние, порождает конкурентную политическую среду Ситуация, при которой возможна монополизация власти одной из партий, а тем более юридическое (конституционное) закрепление ее руководящей роли, исключается. Свое право быть первыми (т. е. правящими) партии должны доказывать исключительно за счет достижения более высокой по сравнению с конкурентами эффективности той политики, носителями которой они являются.

В советское время носителем государственной власти в нашей стране выступала Коммунистическая партия Советского Союза, которая разрабатывала, реализовывала и совершенствовала общественную идеологию, контролировала политические процессы, не допускала никаких проявлений инакомыслия, а также уклонений от участия в строительстве социализма. Сужение общественной жизнедеятельности, узурпация государством всего и вся стали источником застойных и кризисных явлений экономического и политического характера, способствовали затуханию творчества, трансформации общественной мысли и действия.

Во-вторых, в условиях многопартийности политические вопросы и проблемы становятся открытыми, получают всестороннее освещение в СМИ. Любая общественная потребность, как и любой общественный интерес, находит своих выразителей и защитников, равно как и своих оппонентов и критиков. Тем самым различные социальные группы получают возможность выбора общественных сил и лидеров, способных социально представлять их интересы, выступать в качестве посредников во взаимоотношениях с государственно-властными структурами. В связи с этим динамично развиваются как прямые, так и обратные связи социума с властью.

Например, в США борьбу за власть ведут две партии – республиканцы и демократы. Правящая ныне республиканская партия выступает за уменьшение налогов, увеличение доли частной собственности. Партия демократов, наоборот, увеличивает долю государственной собственности, т. е. долю государственного вмешательства в экономику. Результаты голосования на выборах – показатель общественного самочувствия: если все складывается благополучно – избиратели голосуют за продолжение политики; если положение избирателя ухудшается, он голосует за смену не только политики, но и партии, которая изменит направление государственной политики и обеспечит приемлемое соотношение частного и государственного.

В-третьих, самая эффективная форма правления – это когда одна партия (или блок партий) правит, а другая партия (или блок партий) находится в оппозиции. Именно такую форму правления и порождает многопартийность.

Оппозиция никогда не прощает власти промахов. Любые просчеты и ошибки, любые неверные шаги тотчас же становятся достоянием гласности и используются оппозицией как для дискредитации правящих сил, так и для обеспечения перевеса голосов избирателей в свою пользу на очередных выборах. Все это заставляет правительство действовать как можно более рационально и прагматично, сдерживать и предотвращать чрезмерную бюрократизацию, всякого рода произвольные, волюнтаристские решения и т. д.

В-четвертых, в ходе политической борьбы происходит «естественный отбор» лидеров, т. е. на политическую авансцену выдвигаются действительно талантливые люди. Здесь не может быть случайных вождей, что напрямую ставит качество «селекции» в зависимость от «качества» народа, т. е. от его способности (умения) делать ответственный и осознанный выбор.

В-пятых, формирующееся по итогам выборов правительство является «партийным», т. е. его формирует победившая на выборах партия. Поэтому любая оппозиционная партия должна говорить больше о социально значимых проблемах и с практической, и с популистской точки зрения, чтобы избиратель ее «полюбил». Правящая партия во многом обязана принимать не всегда популярные, но общественно значимые решения. Она не должна забывать об ответственности перед избирателями, а значит – должна выполнять социальные обязательства, в противном случае она может проиграть очередные выборы и вынуждена будет перейти на положение оппозиции.

В заключение хотелось бы подчеркнуть: шанс для российской многопартийности, формирующейся в уникальных исторических, политических, экономических и социальных условиях, заключается в том, чтобы преодолеть эгоистические интересы отдельных деятелей и социальных групп, сделать многопартийность частью будущей подлинно демократической системы. О степени демократичности можно судить, прежде всего, по ее содержательной стороне, составной частью которой, безусловно, является плюрализм мнений и адекватных им организационных структур. Только такая многопартийность может стать отправным моментом устойчивой демократической системы, той, которая послужит делу стабилизации российского государства.

В конечном счете, именно политические партии как субъекты политики могут не только стабилизировать социально-экономическое и политическое положение России, но и укрепить ее федеративные устои, усилив объединительные тенденции российской государственности. В этом и заключается сущность реализации принципа политического многообразия, заключенного в ст. 13 Конституции Российской Федерации.

§ 2. Полисубъектное управление – первооснова реализации принципа политического многообразия в российском государстве

Максима, сформулированная и изложенная 5 апреля 1887 г. в письме к Менделю Крейтону лордом Актоном, гласит: «Власть развращает, а абсолютная власть развращает абсолютно»,[275] так как она объективно создает сферу, где, бесспорно, действуют депривация и компенсация. Это выражение сегодня стало непреложной истиной и для демократов, и для либералов, и для консерваторов. Точка зрения Актона адекватна позиции Т. Гоббса, считавшего, что человечеству присуще «вечное и беспрестанное желание все большей и большей власти, желание, которое исчезает лишь со смертью».[276]

Зададимся вопросом: насколько такой подход совместим с «исторической точностью»? Оценка истории – это, прежде всего, моральная оценка, исключающая историческую презумпцию добродетели политико-правовых институтов, ибо «справедливость и добродетель с неизбежностью являются разновидностью власти. Говорить, что власть как таковая является злом или развращает, будет равносильно утверждению, что и добродетель является злом и развращает. В то время как одни люди, обладая властью, развращаются, другие с ее помощью исправляются – власть выявляет человека».[277]