Барышня-воровка (сборник) - Светлана Алешина

Глава 12

Софья посовещалась с Олегом, и вместе они решили, что лучше всего будет надавить на преступников, тогда они сами признаются. Рыбак захватил с собой пару своих коллег, и все вместе они направились к Алине. Однако дом был оцеплен силами охраны правопорядка. Двое людей в форме допрашивали Светлинского. В этот момент из подъезда показался Цереберов. На этот раз вид его был мрачен и паясничать он, по всей видимости, был не склонен.

– А рыбка-то уплыла! – развел он руками. – Сбежала!

– Какая рыбка? – сделав вид, что ничего не понимает, спросила Соня.

– Большая рыбка. Алина Лиманова. Я ведь следил за вами в течение всего того времени, пока вы вели расследование. Признаюсь честно, сделали вы все блестяще. А со старателями я быстрее вас всю ситуацию прояснил. Еще позавчера. У меня осведомитель среди них оказался. Да что толку! Лиманова говорить что-либо отказалась. Неумолимые свидетельства не вывели ее из состояния равновесия. Я бы, может, и отстал от нее, подождал бы, пока вы еще что-нибудь придумаете, да только она куда-то исчезла. И по всей видимости, она не в городе.

– Вы ее спугнули, – заметила Соня, обрадованная тем, что от ее клиента, скорее всего, после того, что произошло, отстанут.

– А Агафьева проверяли? – задал естественный вопрос Олег.

Цереберов неожиданно смутился и почесал затылок.

– А вот тут мы как-то не подумали…

– Так что же мы теряем время! – воскликнул Рыбак. – Скорее туда, пока не поздно!

– Что-то совсем забыл, – пробормотал Цереберов. – Слишком уж меня настораживало, что этот Светлинский жену бухать с собой никогда не брал… Это все-таки оч-чень подозрительно!

Однако дома Агафьева не оказалось. И в клинике их ждало то же разочарование. Странного вида мужчина, которого Соня не раз видела у дома Светлинского, стоял у вахты, склонившись над журналом.

– А Василий Григорьевич куда-то пропал, – сказала вахтерша.

– А когда будет? – спросил мужчина.

– Не знаю.

Соня из любопытства заглянула в больничную карточку. «Николай Федорович Оборотнев, – прочла она. – Диагноз: лунатизм».

Мысль, острая как шпага, пронзила ее мозг. Все вставало на свои места. Теперь Соня догадывалась, каким образом преступник мог проникнуть в дом. Он был лунатиком! Он мог лазать по любым карнизам! Лунатики в состоянии транса могут вытворять и не такие чудеса. И, судя по тому, что он никак не пытается скрыться, он совершенно был не в курсе событий. Соня вспомнила слова Запашинской о том, что Агафьев владел гипнозом. Он вполне мог внушить Оборотневу приказ совершить страшное убийство, а потом начисто забыть обо всем!

Соня дотронулась до локтя Олега.

– Этого человека необходимо арестовать, – шепнула она.

Софья вот уже который час скучала в отделении милиции. Недолгий допрос убедил работников правоохранительных органов, что Оборотнев если и совершал убийства, то делал это в невменяемом состоянии. Пришлось срочно искать врача, обладающего даром гипноза, который помог бы погрузить Оборотнева в транс и вынудил бы сообщить обо всем, что тот знает.

Вскоре специалист прибыл. Цереберов выглядел очень деловым. Однако он не допустил Соню к сеансу гипноза. Пришлось довольствоваться информацией, которую добыл Олег Рыбак, в силу своего служебного положения.

– Ты оказалась совершенно права! – сообщил он. – Агафьев действительно заставил Оборотнева под гипнозом убить сначала своего брата, потом – жену твоего клиента, а потом и Анатолия. Только совершенно непонятно, для чего понадобилось убивать Нину.

В этот момент в коридоре появился Светлинский. Допрос его был окончен.

– Вот сука! – со злостью сжимая кулаки, выразился по поводу Алины он. – А я с ней, дурак, позавчера расписаться умудрился!

– Что? – вытаращила глаза на клиента Соня. – Так быстро?

– Ну а почему нет? Я ведь со школьной скамьи ее люблю, а тут вдруг наконец случай предоставился…

– Все равно мы не знаем, где их искать, – небрежно бросил откуда ни возьмись возникший Цереберов.

– А вы не пробовали у Оборотнева под гипнозом спрашивать? – высказала предложение Соня. – Вдруг он был свидетелем каких-то разговоров, которые могли бы пролить свет на местонахождение преступников?

– Можно ввести его снова в транс, – недоверчиво усмехнулся Цереберов. – Только на этот раз сама будешь спрашивать.

– С удовольствием!

Оборотнев раскачивался из стороны в сторону.

– Готово, – сообщил гипнотизер. – Я настроил его на восприятие ваших слов. Можете задавать вопросы.

– Николай, – начала Сонечка. – Можешь ли ты вспомнить что-нибудь, что поможет нам отыскать преступников?

– Как-то раз, когда я был погружен в транс, Алина была у Агафьева, – ответил Оборотнев. – Агафьев говорил, что в случае чего можно скрыться в доме покойного отца Андрея. Она сказала, что это хорошая идея, достойная самого дьявола, так как там их искать никому не придет в голову.

– Это все, что ты знаешь?

– Да.

– Можете выводить его из транса, – сказала Соня гипнотизеру и повернулась к Цереберову, который застыл с приоткрытым ртом. – Все просто!

Майор принялся судорожно глотать воздух.

– Они не станут говорить, – в конце концов заявил он. – Найдут чем отмазаться. Бред лунатика – не доказательство!

– Это смотря как спрашивать, – возразила Соня. – Вот если мы подойдем к вопросу творчески…

– Это как?

– Я предлагаю инсценировать воскрешение отца Андрея. Наши замечательные друзья испытают сильнейший психологический шок – и чистосердечное признание, можно сказать, у нас в кармане.

– Но кто выступит в роли отца Андрея?! – все еще недоумевал Цереберов.

– А я по счастливой случайности знакома с другом его детства. И знаю, как можно с ним связаться.

Петр Алексеевич Корпусов, которого пришлось вызвать в отделение, никак не мог понять, что происходит.

– Понимаете, мы инсценируем воскрешение отца Андрея, – объясняла Соня. – Вы сыграете роль покойника, признанного на небесах святым, которому было разрешено вернуться временно на землю, чтобы поговорить с убийцами. Вы хорошо знали своего друга, вам без труда удастся сыграть эту роль.

В верхней части рясы у вас будет видеокамера. Мы не только запишем на пленку слова, которые будут произнесены во время этого представления, но и произведем съемку, что не оставит у следствия сомнений по поводу идентификации личностей говоривших. Вы предложите Алине Лимановой путь искупления грехов: откровенную исповедь. С такими доказательствами можно будет смело сажать преступников за решетку.

– А вдруг узнают, что я – не тот, за кого себя выдаю?

– А вы позвольте мне вас замаскировать. А лицо мы вообще будем скрывать. Вы помните, как выглядел ваш друг?

– Да.

– И как?

– Он такой бородатый был…

– Опишите, пожалуйста, поподробнее.

Когда Петр Алексеевич закончил, Соня попросила подождать, пока она съездит в театр за реквизитами.

…Минут пятнадцать сыщица наряжала Петра Алексеевича. Потом она предложила ему посмотреться в зеркало.

– Ну как? – спросила Соня.

– Есть, конечно, сходство, но и отличий… – бормотал Корпусов.

– Эти отличия бросаются вам в глаза, так как вы слишком хорошо знали друга. Алина ничего не заметит. Агафьев, правда… Но он только брат. Вот матери, они – да, умеют различать даже детей-близнецов. Скажите мне лучше вот что, Петр Алексеевич… Вы готовы выслушать и принять мой план?

– Готов.

– Тогда займемся репетицией.

К тому моменту, когда все было готово, небо успело потемнеть. Всю дорогу до поселка, где когда-то проживал отец Андрей, Соня оглядывалась назад, на Петра Алексеевича, и каждый раз по коже ее пробегали мурашки. У нее возникало ощущение, что отец Андрей действительно воскрес из мертвых.

– Ну как? Никто из дома не показывался? – спросила Соня у Цереберова первым делом. Тот поехал вперед, чтобы оценить обстановку перед грядущей операцией.

Майор отрицательно покачал головой.

– Замечательно. Петр Алексеевич, вы готовы?

Корпусов выбрался из машины.

– Да.

Увидев его, Цереберов присвистнул.

– Всех подряд в трюки с переодеванием посвящаешь? – усмехнувшись, спросил он. – Но выглядит впечатляюще…

– Я пойду, – сказал Петр Алексеевич.

Соня кивнула.

– Давайте, друзья, подождем и послушаем, – тихо сказала она.

Олег передал один наушник Соне, а другой надел сам. «Жучок» был прикреплен к рясе Корпусова.

Петр Алексеевич побрел к ограде, за которой располагались сад и дом покойного отца Андрея. Ветер раздувал полы одежды. Небо затянуло тучами, и на фоне сгустившегося сумрака «оживший отец Андрей» выглядел жутковато.

Петр Алексеевич достиг ограды и ткнул в кнопку домофона. Наушник передал женский голос из динамика:

– Кто там?

– Отец Андрей, дочь моя, – просто ответил Корпусов.