Беглый огонь! Записки немецкого артиллериста 1940-1945 - Вильгельм Липпих

Подобно остальным солдатам, я по несколько раз перечитывал письма из дома и регулярно отвечал на них. Я считаю, что письма из дома — один из важных факторов, формирующих боевой настрой солдата, потому что он понимает, ради кого воюет. В дни войны такие письма были для нас не менее важны, чем хлеб.

Глава 9

Контрнаступление под Волховом

Март — август 1942 года

В начале декабря 1941 года Красная Армия развернула крупномасштабное контрнаступление, которое отбросило обратно на запад части немецкой группы армий «Центр», пытавшейся захватить Москву. Вместе с этой боевой операцией русские развернули еще несколько операций по всему фронту.

13 января 1942 года советские войска начали наступление на позиции вермахта на реке Волхов, южнее Ленинграда. Оно было предпринято для того, чтобы разомкнуть кольцо блокады, сжавшейся вокруг бывшей столицы Российской империи. Через несколько дней оно распространилось на половину расстояния до Ленинграда, однако группа армий «Север» преодолела создавшийся кризис и вскоре стабилизировала линию фронта. Верховное командование вермахта отдало приказ 58-й пехотной дивизии и другим частям отправиться на Волховский фронт и отрезать передовые части наступающей группировки советских войск от их тылов.

Покинув в начале марта Урицк, пехотинцы нашей дивизии на машинах направились прямо на юг. Тем временем наша рота и другие артиллерийские подразделения на поезде выехали в южном направлении окольным путем протяженностью примерно 300 километров. Ни одна из групп не знала, что место назначения — река Волхов. Нам было известно лишь то, что мы должны остановить наступление русских войск. Прибыв на железнодорожную станцию, расположенную к югу от места боев, наша рота оказалась на передовой на неделю позже пехотинцев.

Немецкое контрнаступление началось 15 марта. В условиях минусовой температуры пехотинцы нашей дивизии и другие немецкие части выдвинулись на север вдоль западного берега широкой реки Волхов. Одновременно с нами другие части вермахта направились на юг, чтобы соединиться с нами и блокировать передовые части Красной Армии. Это произошло 18 марта. Мы взяли в клещи или, как еще говорится, «загнали в котел» 180 тысяч красноармейцев.

Несмотря на то что бой кипел примерно в миле от нас, наша рота и другие артиллерийские подразделения брели по пояс в снегу, продираясь сквозь густой лес, чтобы занять огневые позиции, выбранные нашим полковым передовым дозором. Выбор был удачен — они находились на господствующей над равниной высоте, и весной местность вокруг нее превратилась в непролазную топь. Будучи корректировщиком огня, я разместился неподалеку от нашей пехоты на соседнем участке передовой, действуя за сложенными из бревен укреплениями, окружившими «котел» по периметру.

Как только наши гаубицы произвели первые пристрелочные выстрелы, стало понятно, что верхушки деревьев густого леса создадут нам проблемы, скрыв от наших глаз перемещения противника. Если один из наших снарядов преждевременно попадет в дерево, то оно упадет или поранит дождем щепок наших солдат, находящихся неподалеку. При падении снаряд должен находиться на достаточно крутой траектории, чтобы беспрепятственно попасть в цель, движущуюся среди лесов. Чтобы преодолеть подобные препятствия, стволы пушек должны быть подняты на максимально возможную высоту под углом примерно 45 градусов к поверхности земли.

Попав в окружение, советские войска мгновенно отреагировали на это. Хотя части Красной Армии, взятые нами в клещи, численно превосходили нас и имели превосходство в танках, им пришлось вести ожесточенные бои, чтобы вырваться из «котла». В конце еще одной недели мощных боев главная ось их контратак прорвала наши позиции примерно в 800 метрах к северу от того места, где я находился. Русским удалось сомкнуться со своими частями на восточном берегу Волхова через коридор шириной в полтора километра. Используя старые, мощенные бревнами дороги, которые образовывали по форме нечто вроде решетки, окруженные нами части Красной Армии теперь имели потенциальную возможность получать подкрепления. В этом коридоре имелись три главные дороги, протянувшиеся с востока на запад, которые мы называли соответственно «Фридрих», «Эрика» и «Дора». Под прямым углом их пересекали следующие дороги — «Запад», «Центр», «Крейпе» и «Юг».

После того как линия фронта стабилизировалась, я занял место в 700–800 метрах к югу от «Доры». Теперь главная задача нашей роты заключалась в поддержке пехоты, занимавшей оборонительные позиции. Вторая задача состояла в ведении беспокоящего огня по проходящим через коридор частям Красной Армии. Это должно было помешать русским расширить коридор, обе стороны которого мы обстреливали из ста двадцати 105-мм орудий. Для этой цели командование также использовало бомбардировщики «штука», беспощадно бомбившие красноармейцев.

В отличие от Урицка, где возникали долгие перерывы в боях, воздух над Волховом день и ночь был наполнен гулом артиллерийских снарядов и свистом пулеметных очередей.

Апрель — июнь 1942 года

Когда в начале апреля началась оттепель, весь Волховский фронт стремительно превратился в огромное топкое болото. Теплая погода сначала нас обрадовала, однако позднее мы обнаружили, что боевые действия в жарких болотных испарениях — скверная вещь.

Несмотря на бомбардировки нашей авиации, русским каким-то чудом всего за месяц удалось соорудить узкоколейку прямо посреди коридора. После этого она стала нашей главной целью, однако ураган немецких бомб и снарядов мог лишь помешать передвижению советских войск, но никак не остановить его. Тем не менее наши усилия существенно замедлили скорость продвижения вражеских войск по этому пути.

Обычно мои ежедневные обязанности корректировщика протекали следующим образом. Я находился примерно в 50 метрах от передовой и направлял огонь наших орудий на цели, двигавшиеся по дороге «Дора», однако добиться эффективности стрельбы было трудно из-за деревьев, скрывавших противника. Наши гаубицы обстреливали ближние участки этой дороги, оставляя дальние дивизионной артиллерии.

По меньшей мере раз в день возникало какое-нибудь подозрительное движение в кустарнике, росшем вдоль вражеских позиций, от которых местами нас отделяло всего 50 метров. В таком случае я просил обрушить на такое место пять-десять снарядов из наших 75-мм гаубиц. Это делалось для того, чтобы помешать сосредоточению вражеских войск и предотвратить их атаку. После этого наши пехотинцы начинали пулеметный обстрел, чтобы уничтожить еще оставшегося в живых врага.